class="p1">– И вот по этой причине ты взялась проследить за ужином для пациентов?
Мэри снова моргнула. Во время этого разговора моргала она очень часто.
А еще я обратила внимание на глубокие мешки под глазами, как будто Мэри совсем перестала отдыхать.
Брэддок объяснила, что взяла на себя работу Нелли, чтобы оставаться в курсе происходящего. Это прозвучало нелепо. И фальшиво. Но я прощупывала почву, я не хотела давить, я больше надеялась на искренность Мэри, а не на логические рассуждения.
– Но к нам в комнату ты не заходила, – отметила я.
– Я не успела. Мы услышали шум в комнате Арбунтота и бросились туда.
Тут я сделала паузу и из этой точки сделала еще один ход:
– Мэри, тележка с ужином стояла в коридоре, она была наполовину пуста. Я успела это заметить.
– И что с того?
– Вы уже начали разносить ужин. Тебя интересовали не психиатры. – Я посмотрела ей в глаза. – Тебя интересовал один конкретный пансионер, верно? Потому что доставка ужина – это для медсестер единственная возможность войти в комнату к пациентам, за которыми мы не ухаживаем… Ты хотела видеть мистера Арбунтота. Ты за него беспокоилась. Ты сильно настаивала, чтобы я зашла его навестить, но результат тебя не удовлетворил… Потому что для тебя его состояние выглядело гораздо тревожнее, чем обычные неудобства, связанные с переездом…
Я видела, как такое проделывает мистер Икс: он забрасывал крючья с самыми разными наживками, чтобы собеседник оставил отпечатки своих зубов, а с ними и отпечатки правды.
И я поздравила себя с успехом. Хотя мне и попалась сильная рыба.
На лице Мэри эмоции сменяли друг друга, я как будто листала страницы книги, но в итоге осталась одна – страх. Мэри распахнула свои маленькие глазки так широко, что я даже отодвинулась.
– Да что все это значит? На что ты намекаешь?
– Мэри…
– Не называй меня так! Я мисс Брэддок! – Она так стремительно вскочила с кровати, что внезапное исчезновение этого немалого груза едва не лишило меня равновесия. – Невероятно, ты меня для этого вызвала? Ты теперь роешься в чужой жизни, как мистер Икс?
– Мисс Брэд…
– Привела меня сюда, с таким таинственным видом! – Брэддок разгладила юбку и передник. – У тебя потрясающая способность все усложнять! Ты считаешь меня настолько гнусной, что даже приписываешь мне желание разговаривать с моральным вырожденцем? – Глазки ее раскраснелись – они были как узники, ищущие выход из тесных темниц. – Да знаешь ли ты, в каких постановках принимал участие этот мужчина? Видела ты его картинки с живыми статуями? С этими сценами на открытом воздухе и в закрытых помещениях?
Я вспомнила печальное наследие Арбунтота, ныне упакованное в коробки. Как видно, Мэри успела его неплохо изучить.
– Но ты за него беспокоилась, – не сдавалась я.
– Повторяю тебе, я переживала из-за приезда психиатров!
– Так переживала, что ночью выходила на пляж в одной ночной рубашке?
В наступившей тишине доносившиеся снизу ПЛОМ-ПЛОМ вполне можно было принять за биение ее сердца. Или моего сердца.
Мэри как-то внезапно побледнела.
Потому что теперь – да. Как говорилось в оперетте «Маршальша», «Теперь да, моя дорогая! Оставим реверансы, разговор пойдет начистоту».
Она повела себя как Мэри Брэддок. Почувствовав, что больше не может использовать свое служебное положение в качестве аргумента, и не имея другого оружия, она была не в состоянии справиться с ситуацией.
– Энни, я не буду продолжать этот разговор… – Брэддок подошла к двери. – Ты воспользовалась моим доверием! Моя частная жизнь – это моя жизнь.
Но я не поддалась на эту уловку:
– Мэри, почти неделю назад наш пациент покончил с собой после того, как преподобному Кэрроллу приснилось, что в Кларендоне произойдет что-то плохое.
Эти слова заставили ее остановиться.
– Ты думаешь, я не знала? Думаешь, это известно лишь докторам, твоему пациенту и тебе? Все шепчутся про странные сны его преподобия, вот почему для него устраивают ментальный театр.
– Не имеет значения, знала ты или нет, – отрезала я. – И мне не нужно, чтобы ты рассказывала, зачем ты выходила на пляж ночью перед самоубийством Арбунтота, не важно, зачем ты хотела его видеть и зачем подменяла Нелли тем вечером. Мне нужно только услышать от тебя: «Энн, все, что я сделала, никак не связано со смертью Арбунтота и снами его преподобия». Если все обстоит именно так, я тебе поверю, и больше ничего говорить не придется. Но если не так – тебе придется мне рассказать. Всё. В иных обстоятельствах мне не было бы никакого дела до таких вещей. Но сейчас… сейчас есть человек, видящий странные сны, и сны эти сбываются. Меньше чем два месяца назад со мной что-то проделали и заставили меня зарезать моего пациента. Человек, называвший себя доктором Дойлом, оказался самозванцем и убийцей. А сейчас мужчины переворачивают вверх дном подвал Кларендон-Хауса, чтобы устроить ментальный театр. Так что, Мэри, я вовсе не хочу лезть в твою частную жизнь, если только твоя частная жизнь не связана с моей частной жизнью и с жизнями всех остальных!
Я тоже вскочила с места и выпалила все на одном дыхании.
Брэддок как будто успокоилась. Быть может, потому, что я предоставила ей достойный выход.
Я апеллировала к ее чувству ответственности как медсестры, а не к тому, что связывало ее с Арбунтотом.
– Ты знаешь, он ведь писал мне коротенькие стихи… – сказала Мэри.
– Знаю. Тебе и Гетти.
– Для меня он больше старался. – Мэри невесело улыбнулась.
– Хорошие были стихи?
– Не знаю, я их не читала. Я никогда бы не прочла ничего, что написано таким человеком! За кого ты меня принимаешь? Он подкладывал записки на подносы и просил, чтобы поднос доставили мне, а я, как только их получала, тотчас бросала в мусорное ведро… Но две или три недели назад он начал… отправлять мне послания.
– Послания? – удивилась я. К этому времени я уже снова сидела на стуле, Брэддок все так же стояла возле двери.
– Да. Служанки передавали: он настаивает, чтобы я это прочла. Выглядело это примерно так: «Пожалуйста, зайдите ко мне». Или «Я должен вам что-то сообщить». Иногда он отправлял по несколько посланий в день. Я, разумеется, никак не реагировала. – Брэддок вздернула свой маленький подбородок. Тик терзал ее веко. – Ему уже сообщили о скором переселении, и я подумала, что он использует свое бедственное положение как предлог, чтобы встретиться со мной. Я всегда нравилась этому мужчине, тут никакой тайны нет… И ты понимаешь, что я не купилась на такой дешевый трюк.
– Да, прекрасно понимаю.
– Его записочки, как я тебе и
