Именно это и сделал Валерий Андреевич, едва очутившись у себя в кабинете.
Голос по ту сторону провода принадлежал либо очень старому, либо очень больному человеку.
— Борис Ильич? — поинтересовался генерал, одновременно усаживаясь за письменный стол.
— Он самый, — прошелестела трубка.
— Здравствуйте, Березин беспокоит.
— Юрочка? — отозвался голос через паузу.
— Я отец Юрия, — терпеливо пояснил Валерий Андреевич, напряженно вслушиваясь в шорох эфира. — Юрия Валерьевича сегодня не будет, вместо него подъеду я. Вы случайно не болеете?
— Еще как болею, — отозвался Литвицкий. — Но куда деваться? Заменить меня сегодня некому.
— Похвально с вашей стороны, что вы это понимаете, — сухо произнес Березин, отлично знавший, в какую сумму ежемесячно обходится фирме «понимание» и трудолюбие Бориса Ильича. — Собственно говоря, звоню исключительно для того, чтобы предупредить вас насчет Юры. До встречи!
И, не дожидаясь ответного стона, положил трубку. «Развели вокруг каких-то хиляков да старперов, — злобно пробормотал он. — Этому жиду, кажется, уже седьмой десяток валит, а все хапает и хапает. Впрочем, с такого хлебного местечка скорее на тот свет уйдешь, чем на пенсию».
Генерал Березин никогда не был столь далек от истины, как в этот момент. Именно сейчас Борис Ильич Литвицкий, как никогда прежде, горячо жаждал очутиться где угодно, в том числе на пенсии, только бы не в своем кабинете.
Осторожно вернув на место трубку, из которой доносились короткие резкие гудки, он нерешительно поднял глаза на человека малоприметной внешности, сидевшего на стуле для посетителей. Второй, в точности такой же, стоял у окна, спиной к Борису Ильичу, и внимательно смотрел на металлические ворота с будкой охранника, которые изредка раздвигались, пропуская на служебную территорию грузовики. Поначалу люди, сопровождавшие груз, исчезали, подчас довольно надолго, в проходной, примыкавшей к П-образному одноэтажному зданию таможни, в одном из крыльев которого и находился кабинет Литвицкого. Поскольку ворота располагались в «перекладинке» буквы «П», из окна было прекрасно видно все происходящее внизу, включая очередь из грузовиков и нескольких «Газелей» и компанию весело ржущих над чем-то водителей, собравшуюся неподалеку. Небо понемногу и нехотя тучнело, чему в немалой степени способствовали сгустившиеся тучи: на Москву надвигался очередной циклон, как водится, именно тем своим краем, в котором обитала дождевая водица.
— Поверьте, — печально произнес Борис Ильич, — я и представления не имел, что у Кропотина что-то не в порядке. Мы знакомы уйму лет.
— Кто вам сказал, что у него что-то не в порядке? — усмехнулся неприметный.
— Но как же… — Борис Ильич тяжело сглотнул и покачал головой. — Милый человек, я уже столько лет сижу в этом кресле, что мне и не нужно особо много рассказывать, сам вижу. Учтите: я тут ни при чем, я стар, болен и вообще собираюсь на пенсию.
…Дождевые тучи, стремительно наползавшие на Москву, не остались не замеченными и генералом Березиным, только что отдавшим распоряжение прислать ему двоих «спецназовцев» пошустрее.
Поднявшись, он задумчиво прогулялся по своему кабинету, казалось колеблясь в принятии какого-то решения. Затем все-таки, еще раз поглядев в окно на насупившееся небо, снова быстро подошел к столу и, наклонившись, передвинул какой-то рычажок под столешницей над правой тумбой, отчего столешница расслоилась, выдвинув из себя довольно широкую планку.
— Я делаю глупость? — пробормотал генерал вопросительно. Но тем не менее, пошарив по дну планки, отлепил от него конверт с зарубежным паспортом — так же как и у сбежавшего Куролепова, несмотря на то что документ был украшен фотографией генерала, фамилия и отчество там красовались другие. — На всякий случай, береженого, как говорится…
Ответив таким образом на свой собственный вопрос, Березин успокоился этой уступкой, сделанной продолжавшей сигналить интуиции. Он был бы немало удивлен и рассержен, если бы узнал, что и его паспорт, и ксива Куролепова производились одним и тем же человеком в одном и том же месте. Но ни о чем таком Валерий Андреевич в данный момент не думал. Сунув фальшивый паспорт в карман цивильного пиджака, в который переоделся еще утром, он проверил, на месте ли остальные документы и кобура с перезаряженным после бурной ночи пистолетом. Пиджак был пошит на заказ, с расчетом как раз на эту кобуру.
Подумав, он открыл на сей раз вполне легально присутствующий в кабинете сейф и извлек из него запасную обойму.
«Что это со мной? — недовольно подумал генерал. — Как на войну собираюсь. Нет, отправлю эту партию — и действительно надо обратиться к докторам, нервы подлечить. Довели, сволочи!»
Он вздохнул и выглянул в окно. Как раз вовремя, чтобы обнаружить въезжавший во двор чёрный джип: охрана прибыла, пора было трогаться.
Таможенный терминал, находившийся под чутким руководством Бориса Ильича Литвицкого, располагался рядом с Ленинградским шоссе, неподалеку от Шереметьева-2.
Валерию Андреевичу Березину было отлично знакомо и само здание терминала, аккуратно оштукатуренное и выкрашенное в темно-коричневый цвет, выстроенное в два этажа «покоем», и прилегавшая к нему территория. Именно здесь проходили положенную перед вывозом из страны экспертизу не только камни и драгметаллы, но и подавляющее большинство того, что называется произведениями искусства. Предполагалось, что именно здесь должен осуществляться контроль за их вывозом, дабы воспрепятствовать возможному разбазариванию народного достояния, а проще говоря — контрабанде.
Генерал Березин свято верил в истину, утверждавшую, что хорошо делается лишь то, что делается собственными руками, а береженого и Бог бережет. Именно поэтому, ни разу не переступив порога терминала, он и знал этот индустриальный райончик, едва ли не поминутно оглашаемый визгливыми голосами тепловозов с целой сети подъездных путей, ведущих к шереметьевской таможне, как свои пять пальцев.
В те дни, когда товар фирмы сопровождал Кропотин, Валерий Андреевич отправлял сюда в качестве наблюдателя сына. Но если сопровождающим был Юрий, Березин-старший самолично подъезжал к терминалу и терпеливо ожидал, когда тот появится из дверей нарядного шоколадного здания и, взмахнув полученными и подписанными по всей форме документами, вскочит на подножку грузовой «Газели», на кузове которой красовалось название кропотинской фирмы.
Сразу вслед за этим металлические ворота раздвигались — и «Газель», к вящему возмущению ожидавших своей очереди водил, въезжала на территорию терминала без очереди.
К самой таможне генерал и не думал подъезжать, с тем чтобы дождаться завершения процедуры. Экспертные документы подписывались лишь в том случае, если на досмотре находился свой, заранее предупрежденный и, разумеется, хорошо оплаченный сотрудник. То есть все шло по плану и никаких накладок — например, внезапной болезни упомянутого сотрудника — не было. Таким образом, ни на терминале, ни на досмотре, ни перед самим Литвицким, никогда не видевшим Березина лично, генерал не засветился ни разу, при этом умудряясь контролировать операции лично — вплоть до завершающего этапа. Увы, на сей раз все обстояло по-другому. Вторую накладку подряд израильские партнеры не простят. Оставалось надеяться, что интерес Турецкого к нему сильно преувеличен.
Когда джип Валерия Андреевича прибыл на место, генерал прежде всего, не выходя из машины, привычно просеял взглядом всю примыкающую к терминалу территорию. Ничего подозрительного он не заметил, все было как обычно, включая их фирменную «газельку», смирно стоявшую, тоже как обычно, не в общей очереди, а слева от металлических ворот. Никакого намека на возможную опасность.
«Нервы», — уже привычно отметил Березин и, вздохнув, набрал на своем мобильном номер Литвицкого.
— Я здесь, груз на месте, — буркнул он.
— Да-да, — по-прежнему больным голосом отозвался Борис Ильич. — Поднимайтесь, пожалуйста, охрана предупреждена. Я в двести шестом, на втором этаже. Это, значит, по лестнице и налево, затем…
— Найду! — раздраженно бросил Березин и, отключив связь, повернулся к безмолвно сидевшим сзади «спецназовцам», двоим мрачного вида мужикам в традиционной пятнистой форме. — Ждите меня здесь. Движок не выключать!
Последнее относилось к водителю генерала, молодому парню, появившемуся на фирме недавно. Березин с сомнением оглядел его простодушную физиономию и недовольно поморщился:
— Вот что… Гуляй-ка ты, милок, до дому до хаты. Естественно, своим ходом. Если не в курсе, где-то тут по Ленинградке автобусы шпарят в сторону аэровокзала. Тормознешь. Завтра ты мне не понадобишься, отдыхай. Ты, — генерал повернулся к одному из «спецназовцев», показавшемуся ему старше второго, — пересаживайся вперед, на мое место. На обратном пути поведу сам. Все, выполняйте!
