Не занимался Эдуард фермерством, не был уборщиком и посудомойкой и не заправлял машины. До такой черновой работы всё же он не опустился. В цирке тоже не выступал, хотя не раз был соблазн организовать своё иллюзион-шоу. Но осторожность всегда оказывалась сильнее: ведь если его ищет Интерпол, то в первую очередь – среди циркачей. Но всё же несколько лет он честно пытался быть добропорядочным американцем. Агент по продаже недвижимости, владелец частной рекламной компании, репортёр городской газеты, биржевой брокер, бригадир строительной бригады, посредник в коммерческих делах… Всё у него получалось, но… Иногда он попадал в кризисные ситуации, а иногда ему просто становилось скучно. Дольше всего, почти шесть лет, он жил в калифорнийском городе Сан-Диего. Он тогда женился… Охлопин не сказал Косте, что у того в Штатах есть брат и сестричка. Зачем, если он и сам почти уже забыл этих детей, не знает, что с ними, как они живут… Но тогда сыну было пять, девочке два годика.
У них был небольшой двухэтажный особнячок в стиле испанской архитектуры – как и большинство домов этого района. Его окружали лавры, каскады бугенвиллей, резные мелалевкасы, пара деревьев калифорнийского перца и один высокий жакаранд, весь лиловый в период цветения. Окна его глядели прямо на побережье, на приморский бульвар. Вечерами, когда дети уже спали а жена сидела у телевизора или за книгой, Эдуард любил в одиночестве гулять по почти безлюдному променаду. Он хорошо помнил свою последнюю прогулку. Хотя он жил в Калифорнии уже несколько лет, с трудом воспринимал прохладную пасмурную погоду, как январскую, когда не всегда нужно было надевать даже свитер… В тот вечер было сыро, блестел мокрый асфальт в свете уличных фонарей, над океаном висел клочковатый туман. Время от времени он разрывался, и тогда Эдуард видел отражение огней на воде. Приближался прилив, ветер рябил воду, и огненные дорожки то извивались, то рассыпались на яркие брызги. Было сыро, промозгло, ветер швырял на мостовую оторванные листья эвкалиптов и пальмовые ветви, они оставались лежать, прилипшие, такие же влажные. В застёгнутом наглухо плаще он дошёл до частных доков, где стояли яхты, тоже качающиеся и скрипящие от ветра. Он стоял у парапета и курил, когда низкие облака на минуту разошлись и луна серебряным светом пролилась на стройные силуэты яхт. Они проступили перед ним, как несбывшаяся мечта, и сердце у Эдуарда замерло. Но уже через мгновение его мозг затопила ярость, он отшвырнул сигарету и быстро пошёл обратно.
Он, наконец, позволил самому себе признать то, что понял уже какое-то время назад. То, чего он добился честным трудом – такой жалкий мизер, до которого картёжный ас Жонглёр никогда не опускался! «Баста, диаболо! Баста!» – почти кричал он мысленно в такт своим резким шагам… Он женился на Миленте потому, что она была дочерью старика Хогэна – владельца процветающей юридической фирмы. Сам он к тому времени уже год работал в этой фирме. Он сумел приобрести хорошие документы о юридическом образовании, а опыта общения и с криминальным миром, и с законом ему было не занимать. Оказалось, этого здесь, в Америке, вполне достаточно, да плюс артистизм, острый ум и умение «держать равновесие». Эдуард, которого тогда звали Алан Басснер, быстро стал одним из помощников мистера Хогэна. Милли, дочь старика, занималась дизайном одежды, была приятной молодой женщиной без комплексов. У неё была пара любовников, метящих в мужья, но Эдуард легко оттеснил их. Старик Хогэн был сильно болен, Милента – его единственная дочь. Охлопин не сомневался – именно она станет очень скоро владелицей фирмы, а значит и он, её муж… Но после смерти Хогэна выяснилось, что фирма давно фактически куплена двумя членами совета директоров, просто это не афишировалось – щадилось самолюбие Хогэна. Алан Басснер остался работать на своём месте, новые хозяева его также ценили. Но и только…
Охлопин уехал из Сан-Диего, очередной раз сменил имя и стал заниматься тем, на чём мог бы сколотить капитал. На языке закона это называлось «мошенничество в особо крупных размерах», но это было именно то, к чему Эдуард имел настоящий талант. А зарывать талант в землю – грех! Он уже понял, что в Америке быть мошенником и не трудно, и прибыльно. Главное – не лезть в тот бизнес, который даёт сверхприбыль и жёстко контролируется корпорациями: наркотики, проституция, игры. Он и не лез. Брал кредиты в банках под фиктивные предприятия, заключал фиктивные сделки с фирмами-производителями и фирмами-реализаторами, брал, опять же, деньги для расплаты и исчезал бесследно – у него имелось несколько комплектов документов на разные имена. Бывало, он на некоторое время задерживался на одном месте, открывал какую-нибудь страховую компанию, становился знатным горожанином, входил в аристократические круги. Жил, наслаждаясь роскошной и спокойной жизнью, но как только доходило дело до крупной страховой выплаты – исчезал со всеми средствами фирмы. Эдуард, конечно же, не собирался всю жизнь провести в бегах, переездах, смене имён. У него были анонимные счета в двух банках, на Таиланде и в Швейцарии, и капиталы там медленно, но верно росли. Особенно хорошо пошли дела три года назад, когда Эдуард стал работать вместе с Рудольфом Портером. Это тоже был волк-одиночка, из самых матёрых. Но менялось время, и одному работать становилось трудно, опасно. Руди потребовался компаньон, и он сам нашёл Эдуарда – оказывается, какое-то время отслеживал его бурную деятельность. Позвонил, открыто назвал себя и предложил встретиться. Конечно же, Охлопин слышал о знаменитом Руди Портере…
Они идеально подошли друг другу и, несмотря на профессиональную подозрительность каждого, даже подружились. Однажды Эдик шутя сказал, что они – такая же пара, как Джефф Питерс и Энди Таккер. Руди удивлённо поднял бровь: эти имена ему были незнакомы. Эдуард усмехнулся про себя: он уже давно понял, что большинство американцев не знают своей литературы, своих знаменитых на весь мир писателей. Он объяснил, что это – герои рассказов писателя О.Генри. А через несколько дней Руди назвал его «благородным жуликом Энди Таккером». Значит, понял Эдик, – достал и прочёл книгу. Да, Портер был самолюбив, не терпел, когда кто-то знал больше него. И сразу же распределил роли: себе – Джеффа Питерса, компаньону – Энди Таккера. Что ж, это справедливо, ведь в их тандеме Портер играл главную роль.
Они провернули вместе несколько отличных комбинаций. Например, открыли в Интернете фирму, торгующую акциями. От других подобных её отличало то, что торговала она акциями никогда не существующих компаний. И что же? Уйма американцев, доверчивых, как детей, покупали эти акции, переводили деньги на счёт фирмы. А год назад в венском экономическом вестнике Охлопин увидел фото своего шурина Вадима Баркова.
– Я так и знал! – воскликнул он, показывая газету Руди. – Этот не пропадёт, непременно пробьется наверх!
В заметке говорилось о том, что господин Барков, глава крупного и наиболее стабильного банка новой страны Украины, приехал в Австрию с правительственной делегацией решать вопросы экономические и финансовые.
– Думаю, мой Константин у него работает, и не на последних ролях. – Эдуард щёлкнул пальцем по фотографии. – Вадим своих родственников просто обожал, вряд ли и теперь изменился.
Портер внимательно просмотрел газету, потом поднял пытливый взгляд на своего компаньона. Он и раньше догадывался, что тот – выходец из Восточной Европы, а теперь, по нескольким фразам, понял основную суть.
– Значит, твой сын, скорее всего, работает с этим банкиром? – протянул он. – Очень интересно…
Буквально через несколько дней он уже точно знал, что банк «Премьер» из украинского города Харькова тесно связан с венской фирмой «Гретельбаум». У Портера были свои агентурные каналы, о которых Эдуард не знал. Он только восхитился, насколько быстро и точно Руди получил информацию.
– Эта «Гретельбаум» мощные средства имеет и серьёзные операции проворачивает, причём не одна, а как раз с банком «Премьер». Если твой сын и правда там не на последних ролях, было бы неплохо с ним встретиться.
Буквально на следующий день Эдуард выехал из Италии, где они с Портером обитали последнее время, в Австрию. В Вене он быстро свёл знакомство с один из служащих фирмы «Гретельбаум», посидев с ним вечер в баре, за бокалом мартини, и расставшись уже друзьями. Через несколько встреч Охлопин уже знал: его новый «друг» едет на Украину с двумя другими служащими фирмы. Будут у них дела и с банком «Премьер»… Они встретились сразу по возвращении, и вот тогда Эдуард узнал: Константин Охлопин – один из первых помощников президента банка Баркова. Узнал и ещё одну вещь: осенью представитель банка «Премьер» будет в Вене: нужно заключить несколько деловых соглашений. И, скорее всего, это будет молодой помощник президента.
Компаньоны перебрались в Австрию. Портер снял небольшую виллу в горной части Инсбрука – ему не стоило часто мелькать в столице. А Эдуард поселился в квартале, близком от офиса фирмы «Гретельбаум». Он часто встречался со своим «другом» из этой фирмы и, когда подошло время, точно знал дату приезда Константина.
