— А как насчет других фотографий в вашем альбоме? Убивал ли Пол тех пожилых пациентов?
— Не совсем. Они находились на пороге смерти — он просто протягивал им руку помощи.
— И ты присутствовал там, готовый сделать фотографии?
Хит кивнул.
— Да, но это совсем не то же самое, что девушки в моей студии. Мне не очень нравилось делать эти фотографии — я снимал их, просто потому что представилась возможность.
— Что насчет Матильды Грэм? Почему ты решил накачать ее наркотиками?
Хит начал ерзать, и его нога начала слегка подергиваться под столом.
— Она хотела фотосессию. Я не планировал этого, но подвернулась слишком хорошая возможность, чтобы ее упустить. Только я запаниковал после того, как накачал ее наркотиками, когда понял, что вы все в лесу с собаками-ищейками. Поэтому я положил ее в холодильник.
— Ты собирался ее убить?
Стук под столом стал громче.
— Да — то есть, нет. Я не знал, что с ней делать. Было слишком поздно, когда я накачал ее наркотиками, чтобы просто ее отпустить. Я надеялся, что она умрет сама, а если бы она не умерла, я бы попросил Пола сделать это.
— Сделать что?
— Убить ее.
Уилл засунул руки под стол, сильно стиснув пальцы. Ему так хотелось ударить человека, сидящего перед ним, что он вынужден теперь опустить руки. Он не хотел спрашивать об Энни, но должен знать, что бы произошло, если бы Джо не поняла и не спасла их обеих.
— А как насчет другой женщины?
— Какой? Беременной, которая решила стать новой лучшей подругой моей жены?
— Да.
— Ну, она все поняла. Если бы она не сунула свой нос, она бы не попала в эту ситуацию, верно?
— Я не знаю, ты мне скажи.
— Нет. Я не хотел причинять боль беременной женщине, но она не оставила мне выбора. Она оказалась единственным человеком за двадцать лет, который посмотрел на те фотографии на стене моей студии и понял, что эти две девушки мертвы. Разве она оставила мне выбор?
В своем воображении Уилл видел, как перепрыгивает через стол, чтобы выбить все дерьмо из человека в наручниках, сидящего перед ним, но ему пришлось остановиться. Его пальцы нависли над диктофоном — «интервью прервано в 16:46» — затем он выключил его и встал. Ему нужно переговорить с инспектором. Он больше не мог этим заниматься — дело принимало слишком серьезный оборот. Становилось слишком личным. Он выудил из Тайсона самую важную информацию, которую считал возможной. Он поедет домой к своей семье и не вернется несколько дней. Дальше с этим дерьмом, пусть разбирается кто-то другой.
Уилл вышел из участка измотанным. Он провел весь день, допрашивая Хита Тайсона, и теперь его мозг просто кипел. Все, чего он хотел, — это вернуться домой к Энни и их ребенку. Он притормозил у подъезда их дома и передернул плечами. Энни непременно захочет узнать, что и как произошло, и что связывало этих двух мужчин, что заставило их вместе совершать убийства.
Уилл захлопнул дверцу машины и помахал рукой в камеру, установленную снаружи дома, на случай, если Энни наблюдает за ним через монитор. Открыв дверь своим ключом, он услышал плач Альфи. Сняв туфли и ослабив галстук, он повесил пиджак на перила и пошел на звук плача в гостиную. Энни ходила взад-вперед, потирая спину Альфи.
— Слава богу, ты дома. Я умираю с голоду и мне нужно пописать. Последний час он вел себя очень беспокойно и не давал мне себя уложить. Чем больше я думала о том, что хочу пописать, тем больше отчаивалась.
Она передала крошечный сверток, завернутый в голубое одеяльце, Уиллу и с насмешливым ужасом наблюдала, как их сын перестал плакать.
— Невозможно, я в это не верю. Он ведь не мог уже стать папиным сыночком?
Потупившись, она пошла в гардеробную, не показывая Уиллу огромной ухмылки на своем лице. Видеть, как он стоит и держит на руках их ребенка, — самое потрясающее зрелище, и оно наполняло сердце Энни теплом.
Выйдя обратно, она прошла на кухню, где взяла из холодильника бутылку своего любимого розового вина и два бокала из буфета. Наполнив бокал наполовину для Уилла и наполовину для себя, она отнесла их в гостиную, где не только Альфи крепко спал, лежа в своей корзинке Мозеса, но и Уилл уже успел разжечь камин, и огонь начал разгораться. Она протянула ему бокал, и он взял его, поставив на каминную полку. Затем, забрав у нее другой, он сделал то же самое. Притянув ее к себе, он обнял Энни, а затем поцеловал в губы с такой страстью, что она почти забыла, что родила всего два дня назад. Уилл отпустил ее и потянул на диван, где она свернулась калачиком, прижавшись к нему.
— Что это было?
— Просто я соскучился по вам обоим и чертовски сильно вас люблю. И вообще, с каких это пор мне нужна причина, чтобы поцеловать тебя?
Энни засмеялась.
— Тебе не нужна никакая причина, чтобы поцеловать меня. Так ты расскажешь мне, как все прошло, или предпочитаешь пока не говорить об этом?
Уилл не хотел обсуждать ничего и никогда — но это несправедливо по отношению к Энни. Она оказалась замешана в этом, и у нее есть полное право знать… но говорить о Хите Тайсоне и Поле Миллере в присутствии их новорожденного ребенка как-то неправильно.
К счастью, Альфи крепко спал, Уилл не хотел тревожить его крошечные ушки, но знал, что поступает глупо. Альфи будет слышать только их голоса. Он наверняка не поймет, о чем они говорят, и Уилл надеялся, что так будет всегда.
— Нет, я не против. То есть, я бы предпочел не говорить об этом — но ты должна знать.
Энни встала и взяла бокалы с вином, передав Уиллу его бокал, она отпила из своего. Надеясь подавить бурление в животе, она хотела услышать все, каждую мельчайшую подробность, потому что это сводило ее с ума. Интересно, как им удавалось все это время убивать и фотографировать мертвых людей, и при этом не попадаться.
Уилл выпил половину своего бокала за один раз, не останавливаясь, и она поморщилась: у него сегодня выдался плохой день. Через несколько минут он начал заново переживать события сегодняшнего дня.
Когда он допил, Энни повернулась и поцеловала его в щеку.
— Спасибо. Я должна была знать, хотя это и не самая приятная информация. Но больше не надо. Я не хочу ни говорить об этом, ни думать — по крайней мере, до суда. Я хочу, чтобы мы сосредоточились на Альфи и жили нормальной, спокойной жизнью. Я пойду и принесу тебе что-нибудь поесть. Ты, наверное, умираешь с голоду.
Энни прошла на кухню. Она услышала плач Альфи и шум, с которым Уилл поднялся с дивана. По крайней мере, Альфи займет их, и они смогут забыть обо всем на свете.
Выложив запеканку из говядины, которую она готовила весь день в мультиварке, Энни поставила ее на поднос с вилкой и понесла в комнату. Уилл крепко спал на диване, а в его руках примостился их крошечный ребенок, который тоже уснул.
Энни знала, что это случилось. Ее жизнь изменилась, и она сделает все возможное, чтобы сохранить ее такой.
Конец пятой книги.
