не придумал ничего лучше, кроме как начать изводить меня своими истериками. Неужели ты все-таки имел какое-то отношение к распространению тех слухов? Неужели я была права, когда долгое время верила, что в этом есть твоя вина?
— Ты совсем что ли умом тронулась? — с вытаращенными глазами пальцем стучит по виску Терренс. — Больная истеричка!
— Что, МакКлайф, тоже занервничал? — ехидно усмехается Ракель, расставив руки в бока. — Значит, я тоже права? Ты решил от меня избавиться, да еще и жизнь мне подпортить? Надоело притворяться любящим? Надоело строить из себя невинного? Хорошего, милого парня, которым ты решил стать. Я еще не забыла, как долгое время ты был для меня главным подозреваемым в клевете. Не забыла, что ты угрожал разрушить мою жизнь и карьеру. И сейчас у меня снова появились причины подозревать, что ты был заодно с Саймоном и так или иначе помогал ему.
— О, твою мать… — Терренс с усталым стоном проводит руками по своему лицу. — Похоже, что Саймон был абсолютно прав… Ты действительно больная на голову. Такая же ненормальная, как и твоя мать.
— Не смей называть мою маму больной! — сжав руки в кулаки, шипит Ракель. — НЕ СМЕЙ!
— С тобой опасно находиться, ибо тебе в голову может запросто прийти мысль об убийстве. Я не удивлюсь, если однажды ты сопрешь откуда-нибудь пистолет и перестреляешь всех к чертовой матери.
— Совсем уже умом тронулся? — стучит пальцем по виску Ракель. — Саймон так промыл тебе мозги, что ты несешь черт знает что!
— Нет, девочка, наоборот! — с презрением во взгляде бросает Терренс. — Саймон открыл мне глаза! Открыл глаза на то, кто ты есть на самом деле! Больная истеричная эгоистка, которая думает только лишь о себе и чихать хотела на тех, кто ее окружает!
— Да что ты? — Ракель скрещивает руки на груди. — Ты лучше посмотри на себя, дорогой мой возлюбленный. Орешь на меня без всякой причины, ищешь повод для ругани и винишь во всех грехах! Разве нормальный человек стал бы вести себя так?
— Отрицай это сколько хочешь, — уверенно говорит Терренс. — Но ты уже никак не скроешь правду. Правду о том, что ты всегда была больна. И что ты стала еще более психованной после того, как начала работать моделью.
— Закрой свой рот, подонок… — сухо требует Ракель, довольно тяжело дыша. — Закрой… А иначе пожалеешь! ПОЖАЛЕЕШЬ! Я ТЕБЕ КЛЯНУСЬ!
— Я начинаю все больше прозревать и ясно понимать, что Саймон был абсолютно прав. Когда предупреждал меня о том, что не нужно было связываться с тобой. И я очень жалею, что не послушал его. И встал на твою сторону. Хотя это было очевидно. К тому же, были люди, которые когда-то работали с тобой когда-то давно и рассказали ему о твоих заскоках. Которые ты так старательно пыталась скрыть ото всех.
— Ха, ну раз ты так защищаешь Рингера, значит, все происходит по твоей вине, — грубо заявляет Ракель. — Ты дал ему адреса и номера всех наших друзей и близких и решил обвинить в этом меня.
— Нет, это просто смешно… — громко усмехается Терренс. — У тебя не все дома!
— Нет, Терренс, это у тебя не все дома! Раз ты решил так подставить меня и испортить мне жизнь.
— А я могу испортить тебе жизнь. Запросто! Могу сделать так, что от тебя отвернутся все, кого ты знаешь, и все, с кем ты работала и работаешь. И будь уверена, мне уж точно поверят. Никто не усомнится в том, что я говорю правду.
— Да? Может, тогда ты признаешься в том, что работаешь на Рингера? Неужели я была права, когда подумала, что вы — сообщники, которые решили сговориться против меня?
— Да ты совсем слетела с катушек…
— Неужели сейчас пришло время осуществить его планы? И ты начал делать все, чтобы подставить меня?
— О, твою мать… — Терренс с медленным выдохом слабо качает головой. — Тяжелый случай…
— Ну так что, будешь признаваться? — интересуется Ракель. — Будешь признаваться, что ты в сговоре с этим подонком и вместе решили сделать так, чтобы я осталась совсем одна и сошла с ума из-за ваших регулярных издевательств надо мной?
— Я, конечно, знаю о женских заскоках и много раз проходил через это… Но никогда не думал, что однажды встречу ту, у которой их будет та-а-а-ак много.
— Что ж, не надо, не говори! Я уже все поняла еще тогда! И очень жалею, что в какой-то момент подалась твоим чарам и закрыла глаза на все свои подозрения. Хотя это была моя большая ошибка.
— К тому же, оказалось, что женские замашки и проблемы с психическим здоровьем — это настоящая адская смесь.
— О боже, как смешно это слышать… — тихо усмехается Ракель. — Как смешно…
— Похоже, что Саймон разбирается в людях намного лучше меня. Он сразу раскусил ту, что так усердно строила из себя невинного ангелочка. И захотел по своей доброте рассказать миру правду.
— Это у кого еще много замашек! Я бы поспорила!
— А что тут спорить? Здесь только одна истеричка! Психованная, эгоистичная дура!
— Да что ты? — громко удивляется Ракель. — А на себя не хочешь посмотреть? На то, каким психованным сейчас выглядишь ты!
— Уж я-то абсолютно здоров. В отличие от некоторых.
— Мало того, что ты орешь на меня и обвиняешь в немыслимых вещах, так еще и умудрился обработать моих подруг. Это из-за тебя они отказываются общаться со мной.
— Им еще хочется жить! Они не хотят сдохнуть из-за одной глупой больной девчонки, которой точно надо лечиться. Вот твои подружки и отказываются общаться с тобой. И вряд ли они захотят общаться с тобой вновь.
— Если ты не прекратишь настраивать их против меня, то я точно потеряю их.
— Я тебе обещаю, ты потеряешь не только подруг, — низким голосом уверенно заявляет Терренс. — Когда люди узнают, что ты на самом деле неуравновешенная и психованная, то твоя карьера уж точно будет разрушена к чертовой матери. Это случится не по причине клеветы, а по причине реальных доказательств, которые будут предоставлены всему миру.
— Желаю, чтобы твоя была разрушена к чертовой матери! — грубо бросает Ракель.
— Злись сколько хочешь, но ты и сама должна понимать, что рано или поздно правда обязательно выплывет наружу, и все узнают твою настоящую сущность.
— Хоть бы кто-то рассказал про твою сущность, мерзкий ты козел!
— К тому же, я не уверен, что и твои родственники будут рады видеть тебя… Что-то они не очень спешат навещать тебя и узнавать, как ты здесь поживаешь. Когда в последний раз ты говорила с ними? Неделю назад?
