из своего стакана. — Или же ты просто пускаешь пыль в глаза, а на самом деле ничего из себя не представляешь.
— Я до сих пор помню то ярко-синее длинное платье и те волнистые волосы, которые у тебя были.
— И зачем ты мне это говоришь?
— Разговариваю с тобой.
— А я тебе предлагала?
— Слушай, Ракель, чего ты такая вредная? — недоумевает Терренс. — Я ведь с тобой хорошо с тобой обращаюсь. Не грублю, не оскорбляю, руки не распускаю… Чего тебе еще надо?
— Просто хочу дать понять, что ты не сможешь соблазнить меня и заставить пойти с тобой хотя бы на одно свидание. И тем более лечь с тобой в кровать, чтобы ты смог удовлетворить свои потребности.
— А я все равно не сдамся. — Терренс гордо приподнимает голову. — Трудности меня не останавливают. Наоборот, они только больше стимулируют. Заставляют еще больше шевелить задницей.
— В таком случае мне тебя жаль. — Ракель выпивает еще немного напитка из своего стакана. — Ведь ты только напрасно потеряешь время.
— Зато когда я добьюсь своего, результат будет куда более желанный, — бодро отмечает Терренс.
— Остынь, МакКлайф. И займись чем-нибудь, пока не началась съемка. Неужели тебе нечем заняться, раз ты только и делаешь, что преследуешь меня и надоедаешь своим присутствием?
— Сдаются только слабаки, — уверенно заявляет Терренс. — Раз все твои бывшие ухажеры так легко сдались после твоего первого же отказа, значит, они трусы. Боятся трудностей.
— Отвали от меня. И дай спокойно поесть.
— Да ладно, куколка, поговори со мной. Расскажи что-нибудь о себе.
— И не собираюсь.
— Расскажи, как ты вообще оказалась в модельном бизнесе. Какой была твоя жизнь.
— Не твоего ума дело.
— Вот я получил свою самую первую незначительную роль в четырнадцать лет. Поначалу я не знал, что делать, но постепенно освоился и многому научился. Пришлось работать с разными людьми: и хорошими, и плохими. Хорошие помогали мне освоиться на съемках и подготовиться к роли, а плохие научили быть сильнее и не обращать внимание на негатив. А за годы своей актерской карьеры я поработал уже со многими людьми, которые являются моими кумирами.
— Ах, так ты с четырнадцати лет безуспешно пытаешься заполучить главную роль и не можешь смириться с тем, что у тебя ничего не получится? — заключает Ракель.
— Ну да, главная роль у меня пока что только одна — роль Мэйсона в «American Love Affiair». Но я уверен, что их будет еще очень много.
— Сомневаюсь.
— Я все еще помню то время, когда снимался в этом фильме, — с легкой улыбкой признается Терренс. — Такое чувство, я будто бы вчера снялся в «American Love Affiair». Потому что все воспоминания о тех съемках все еще живы. Я помню каждый момент… И съемки, и премьеры, ради которых мне пришлось путешествовать по всему миру…
— Я рада за тебя.
— Я люблю этого персонажа и благодарен за столь потрясающий шанс сняться в этом фильме и прославиться на весь мир. Да и вообще, я считаю, что даже если твоя первая работа ужасна и вызывает у тебя стыд, все равно нельзя от нее открещиваться.
— Ну и прекрасно!
— У меня есть одна маленькая мечта: сыграть отрицательного персонажа. Которого все бы ненавидели до мозга и костей.
— Я уже ненавижу. Не твоего персонажа, а тебя лично.
— То есть, ты не хочешь идти на примирение хотя бы на время совместной работы?
— А ты хоть раз извинился за то, что сделал в прошлый раз?
— Зачем мне извиняться за то, что тебе понравилось?
— Ни одной девушке не понравится, если ее будут лапать и целовать против воли.
— Ты этого хотела, — хитро улыбается Терренс.
— Я хотела придушить тебя.
— Но не придушила. И особо не сопротивлялась, когда я немножко приласкал тебя. Погладил по щеке… Приласкал за ушком…
Терренс мягко дотрагивается до руки Ракель, что лежит на столе, и успевает немного погладить ее.
— Убери от меня свои руки, — резко убирает руку Ракель.
— Не расслабляйся, красавица, — уверенно произносит Терренс. — У нас будет очень много телесного контакта. Нам придется много прикасаться друг к другу.
— К сожалению.
— Тебе понравится. Я обещаю.
— Тебе очень повезет, если в процессе съемок я не расцарапаю твое типа прекрасное личико.
— Если хочешь получить хороший результат, тебе придется на время выключить плохую девочку и стать милой и покорной.
— Свою работу я несомненно выполню безупречно. Как, впрочем, и всегда.
— Я тоже.
— И я уж точно не стану молчать, если ты, осел, хотя бы попробуешь сорвать съемки и зайдешь очень далеко у всех на глазах.
— То же самое касается и тебя, — с хитро улыбкой уверенно говорит Терренс. — Будешь выпендриваться и вести себя, как невоспитанная стерва, тебе придется сильно пожалеть.
— Все зависит от тебя, МакКлайф.
— А ты не провоцируй меня — и все будет хорошо.
— Все пройдет как по маслу.
— А это мы еще посмотрим.
Терренс с хитрой улыбкой гордо приподнимает голову, пока Ракель хмуро смотрит на него. На несколько секунд в воздухе воцаряется пауза, во время которой они молча смотрят друг на друга. А затем к столику, за которым сидят мужчина с девушкой, подходят их менеджеры, Серена и Джон. Которые, к слову, успели найти общий язык и прекрасно поладить между собой. В отличие от их подопечных.
— М-м-м, смотрите, что у нас тут происходит, — загадочно улыбается Джон.
— Мы так понимаем, вы все-таки поладили и смогли подружиться, — предполагает Серена.
— Если бы, — хмуро бросает Ракель.
— Это очень хорошо! Ведь чтобы получить хороший результат, вам нужно ладить между собой и уметь договариваться.
— Это будет непросто, — задумчиво отвечает Терренс. — Но лично я сделаю все, чтобы блестяще выполнить свою работу.
— Кстати, о работе! — восклицает Джон. — Фотосессия начинается уже через пять минут. Так что вы должны немедленно вернуться в студию и ждать указаний фотографа.
— Да-да, давайте быстрее доедайте все и вперед, — командует Серена. — Вас уже ждут.
— А я уже готова, — уверенно сообщает Ракель. — Немного поела — и хватит.
Ракель быстро вытирает рот с помощью бумажной салфетки и встает из-за стола, пока Серена осматривает ее с головы до ног.
— Кстати, Ракель, выглядишь ты просто великолепно, — с широкой улыбкой отмечает Серена.
— Спасибо большое, — дружелюбно произносит Ракель. — Пришлось перемерить кучу одежду, пока для меня нашли что-то подходящее.
— У стилистов прекрасный вкус.
— Да, они знают, как подчеркнуть красоту человека.
— Не могу не согласиться.
— И как такая красивая девушка могла считать себя некрасивой?
— Однако это так. Поверьте, в детстве я уж точно не была красавицей.
