с потоотделением. – Смит застегнул рубашку. Он еще раз выглянул в окно. Они все еще ехали по шоссе, вдоль дороги тянулись линии электропередач.
– Так когда я получу свои доказательства?
– Потерпи, – откликнулась женщина.
Они уже были где-то в пригороде. Машина свернула на узкую дорогу, и несколько миль тянулись домики в форме печенья, затем густо поросшая лесом местность.
– Двадцать минут, – произнес водитель.
– Сколько минут? – переспросил Смит, не надеясь на чувствительность аппаратуры.
Ему не ответили.
Лес кончился, и они оказались в поле. Некоторое время машина подпрыгивала по гравийной дороге, затем остановилась.
– Мы на месте, – сказал водитель.
Щелкнули замки. Смит открыл дверцу и вышел, люди в черном немедленно встали по обе стороны от него.
– Сюда, – приказала женщина.
Смит последовал за ней по полосе скошенной травы, за которой тянулось пастбище, а за ним длинная песчаная полоса. В конце ее стоял маленький самолет с работающим двигателем.
– Вы видите? – Яагер указал на изображение на экране, зернистое, но достаточно четкое.
– Самолет, да, – подтвердила Ван Страатен, затем произнесла в микрофон. – Диспетчер, вы это слышали?
– Вас понял, – сказал Диспетчер.
Ван Страатен попросила Яагера перемотать назад и еще раз внимательно посмотрела, как движется на экране женщина в шарфе и темных очках.
– Вы можете увеличить женщину?
Лицо женщины заняло большую часть маленького экрана, но оно было искаженным и зернистым. Ван Страатен покачала головой и велела Яагеру переключить режим на обычный.
– Это самолет, самолет! – бормотал Штайнер. – Куда они его везут?
Ван Страатен велела ему успокоиться, а Конеру – отвести фургон на обочину. Ряд деревьев отгораживал дорогу от того самого поля, которое они только что видели на экране слежения. Она опустила стекло и услышала звук самолетного двигателя.
– Как скоро вы сможете нас найти? – проговорила она в микрофон.
– Я сейчас с Пилотом. – Голос Диспетчера в динамике звучал сухо и невыразительно. – Он вычисляет ваши координаты.
Яагер спросил, какая у них навигационная система.
– Британская, скоростная, – ответил другой голос. – Повлияет ли ваша система слежения на приборы вертолета?
– Нет, – сказал Яагер. – Но сочетается с вашей системой. На чем вы летите?
– «Еврокоптер-икс-три-гибрид», – ответил Пилот.
– Пятилопастный? – присвистнул Яагер.
– Все верно, с двумя турбовальными от Роллс-Ройса.
Ван Страатен, высунувшись из окна фургона, наблюдала за маленьким самолетом в бинокль:
– Он все еще на земле.
– Дайте мне знать, когда он взлетит, – сказал Пилот. – Мы приземлимся недалеко от вас.
– Мы его потеряем! – воскликнул Штайнер, повернувшись к Ван Страатен и Яагеру.
– Нет, не потеряем. – Яагер спокойно объяснил, что датчики слежения будут давать сигнал на несколько миль и будут приняты системами вертолета.
– А если нет?
– Эй там, на галерке, заткнитесь на хрен! – раздался из динамика голос Пилота. Затем он спросил Яагера: – Какова вероятность перехвата?
– LPIA, – ответил тот и перевел для Ван Страатен: – Низкая вероятность перехвата высотомеров. Это означает, что крайне маловероятно, чтобы кто-то, кроме экипажа вертолета, мог услышать нашу связь или взломать ее.
– Мы уже взлетели и будем на месте через несколько минут, – послышался голос Диспетчера.
– Не беспокойтесь, – добавил Пилот. – У еврокоптера есть дополнительный двигатель, который удваивает максимальную скорость.
– Вау! – удивился Яагер. – Это примерно четыреста тридцать километров в час, да?
– Верно, – подтвердил Пилот. – Молодец, парень, сечешь. Готовь свое оборудование к работе.
– Охотник и компания, будьте готовы, – проговорил Диспетчер.
Яагер отсоединил устройства слежения, смотал провода и убрал экраны. Ван Страатен велела Конеру оставаться в фургоне. Остальные уже вышли из машины, направляясь в поле. С одной стороны его был виден взлетающий самолет, а с другой уже слышался нарастающий клекот вертолетных лопастей.
Смит шагал по полю за женщиной, прижимавшей картину Моне к груди; по бокам от него шли «люди в черном». Пропеллеры поднимали с земли столько пыли, что казалось, началась песчаная буря.
– Куда мы летим? – Смит пытался перекричать шум двигателя, пытаясь вспомнить, на каком расстоянии аппаратура слежения перестанет работать.
– Увидите, – крикнула она в ответ, придерживая рукой шарф и волосы.
– А как же мои доказательства?
– Вот. – Она протянула ему свой телефон. – Это видео. Нажмите «Воспроизвести».
Прищурившись и прикрывая глаза рукой от пыли, Смит увидел, как на маленьком экране появился автопортрет Ван Гога, заполнил его весь, изображение на миг застыло, затем уменьшилось, и стало видно, что кто-то держит ее руками за подрамник. Потом картину опустили, и в кадр попало лицо мужчины с завязанными глазами.
– Предмет на борту… Сами увидите… – Женщина говорила что-то еще, но ее слова потонули в усилившемся реве двигателей.
Лицо мужчины с завязанными глазами показалось Смиту знакомым, но он не смог вспомнить, кто это. Смит еще смотрел в телефон, когда «люди в черном» схватили его и подняли в самолет.
Ван Страатен проводила взглядом улетающий самолет. Когда он превратился в маленькое пятнышко в небе, она пошла навстречу приближающемуся вертолету.
Яагер с оборудованием в руках шагал рядом с ней, Штайнер спотыкался сзади.
Через пару минут вертолет завис в нескольких дюймах над землей; сдвоенные пропеллеры, похожие на полосатые когти, с оглушительным ревом поднимали пыль. Они подбежали к вертолету, и вибрация от винтов передалась их телам. Ван Страатен подала руку Диспетчеру, и тот поднял ее в кабину. Яагер подал следом устройства слежения.
– Ты летишь с нами, парень! – крикнул Пилот, выглянув из-за плеча Диспетчера. – Мне нужно, чтобы ты сам работал со своей техникой.
– Это просто! – крикнул в ответ Яагер. – Вы справитесь!
– Нет, нам не до того будет. Давай залазь!
Диспетчер подсадил Яагера внутрь.
– Вперед! – крикнула Ван Страатен.
– Подождите, подождите меня! – закричал Штайнер, придерживая руками парик.
Отчаянным усилием воли Ван Страатен преодолела себя и сделала знак Диспетчеру. Ей не нужен был конфликт с Интерполом. Диспетчер протянул руку Штайнеру и поднял его в кабину.
Пропеллеры взревели, и вертолет рванулся вперед и вверх с такой силой, что Штайнер опрокинулся и покатился кубарем по полу кабины.
Аликс стояла в дальнем углу кладбища, рядом с могилами, на небольшом участке, площадью не более семи-восьми квадратных футов, поросшем пышным плющом, где возвышались два простых надгробия. Она наклонилась, чтобы прочитать вырезанные слова.
«Здесь покоится Винсент Ван Гог». Камни были потертыми и изъеденными эрозией, даты частично скрыты плющом. Аликс осторожно сдвинула листья в сторону. 1853–1890.
– Некоторые люди живут по сто лет и ничего не достигают. Винсент прожил всего тридцать семь лет и изменил наше видение, – произнесла она, обращаясь к де Йонгу, но тот уже снова разговаривал по
