В своем заключительном слове Леклерк был немногословен. Он подтвердил слова адвоката, признал себя виновным и просил о снисхождении. Зато Серж потряс весь зал.
- Я заслуживаю гильотины, господа! - закричал он, вздымая руки к потолку. - Я только в тюрьме узнал, на кого я покусился, на кого я поднял свою преступную руку! Герой гражданской войны, полковник в двадцать лет, выдающийся изобретатель, талантливый организатор, уважаемый бизнесмен, кавалер ордена Почетного легиона, участник движения Сопротивления! Человек, в молодости ускользнувший от преступных лап красных комиссаров, заливших нашу несчастную Россию кровью, сам, своим талантом и трудом добившийся всего, что он теперь имеет, - если бы я раньше знал, на кого я покушаюсь! Я, неграмотный российский ворюга, человек, в детстве не прочитавший ни одной книги, кроме "Рассказов о Ленине", видевший только пьяного папашу и заморенную трудом мать, я, с девятнадцати лет мотавшийся по страшным советским тюрьмам, где меня избивали до полусмерти, где мне с молодых лет привили преступную мораль, разве я мог знать о существовании таких достойнейших людей, как господин Жорж Дорохов?! Если бы я только знал... Я бы сам предупредил его о той опасности, какой он подвергается. Я своей собственной рукой расправился с мерзавцем Млынским, профессиональным убийцей, лишившим жизни господ Поля и Мари Дороховых, и готов уничтожить каждого, кто посмеет замахнуться на столь достойную семью, которой мы, русские, должны гордиться, мы, привыкшие к ворюгам-коммунистам, а теперь к ворюгам-демократам, людям без чести и совести.
Но я, неграмотный изгой человеческого общества, разве я мог знать, кто такой господин Дорохов. Он для меня был лишь объектом добычи денег, и все. И только в тюрьме, получив консультации от адвоката, выучив французский язык и общаясь с французами, я понял, на какое преступление я пошел! Нет мне пощады! На гильотину меня! Где месье Дорохов? Почему его нет в зале? Я бы бросился перед ним на колени! Простите меня, достойный человек! Прости меня, господь бог, в которого я поверил только здесь, потому что именно бог спас меня от несмываемого позора, каким бы я покрыл себя, лишив жизни этого человека! Нет мне снисхождения! - крикнул он и картинно бросился на стул.
После перевода его речи на французский язык в зале наступило заметное оживление. Кто-то из дам даже украдкой вытирал слезы, глядя на красивого светловолосого мужчину в черной тройке, так великолепно осудившего самого себя. Присяжные тоже переглянулись довольно красноречиво. Серж понял, что достиг цели.
Когда судья вынес приговор, Леклерк потерял сознание. Серж закрыл лицо руками, чтобы никто не видел его счастливой улыбки. Леклерк получил двадцать лет тюрьмы, Серж - десять. А это была победа.
Глава 33
Двумя неделями раньше, в середине марта, в Москве состоялся суд над Александровым Виктором Семеновичем, обвиняемым в убийстве гражданки Дороховой Ирины Ивановны по новой, уже сто пятой статье - за умышленное убийство.
Народу в зале было довольно много - дело вызывало интерес. Романтическая история человека, сначала убившего из ревности жениха Ирины, а потом, спустя много лет, застрелившего и ее, действовала на воображение обывателей. На суде, естественно, присутствовали и свидетели - Мухин, Бекназаров и его жена, Брагин с Ларисой, Олег Лозович, Ольга Федоровна Гриневицкая и Нина Лозович. В зале сидел Владимир Игоревич.
Они с Олегом встретились при входе в здание суда. Олег расплылся в улыбке и хотел было обнять старшего брата, но тот холодно протянул ему руку. В глазах брата Олег увидел презрение и сразу сник.
- Ты слышал, в Париже издали роман отца, - сказал Владимир. - Я хотел с тобой поделиться частью гонорара, но времени все не было.
Я привезу на днях.
"А сколько?" - хотел было спросить Олег, но осекся и сказал только:
- Да, а я не читал.
- Почитай, - мрачно посоветовал Владимир. - Я привезу с деньгами.
- Спасибо.
Владимир сидел в зале рядом со следователем Николаевым. Он неоднократно ездил к Николаеву и убеждал его направить дело в другую сторону. Но тот оперировал фактами, а они были не в пользу Виктора. Даже загадочное исчезновение Татьяны Гриневицкой не изменило хода следствия. Железное упорство Сержа Заславского, твердо отрицавшего знакомство с Татьяной, не позволило направить следствие в это русло. Даже показания Леклерка еще ни о чем не говорили. На том настаивал и Заславский - ну, допустим, Татьяна кому-то сообщила о положении дел в семье Дорохова, кто-то нечистоплотный воспользовался этим, чтобы завладеть через Андрея Андреевича Дорохова огромным состоянием старика, наняв для этого профессионального убийцу Збышека Млынского, но разве это говорит об убийстве Татьяной Ирины Дороховой? Для этого не было никаких серьезных оснований. А скрыться она могла просто из чувства страха.
Петя Мухин категорически отказался от своих показаний по поводу человека в куртке с капюшоном в саду, и Николаев, очень рассчитывавший на эти показания, не мог расшевелить его.
Страх парализовал Мухина, видимо, ему напоминали о себе люди Заславского. Лозович подробно рассказал обо всем Николаеву, и Павел Николаевич поверил ему, но дело было сделано так хитро, что изменить его ход было невозможно. Более того, Андрей Андреевич Дорохов, потрясенный исчезновением своей жены, обратился к прокурору Москвы с жалобой на прокурора, который подписал санкцию на ее арест. Жалоба была удовлетворена, санкция отменена, прокурор, ее подписавший, получил выговор.
Дорохов появился в коридоре суда, когда суд уже вовсю шел. Он холодно взглянул на свидетелей, сидевших в коридоре. Едва заметно кивнув, сел поодаль.
С его появлением довольно оживленный разговор сразу же прекратился. Разговор вели Гриша с Русланом, горячо обсуждая ситуацию. Петя Мухин молчал, стыд мучил его. Он понимал, что его показания, совпадающие с показаниями Виктора, могли бы серьезно повлиять на ход следствия и на приговор. Но неизвестные звонили ему в последнее время почти ежедневно, холодным тягучим тоном его ночной пассажир рассказывал ему о чудовищных преступлениях последнего времени, об отрезанных головах и гениталиях, о краже детей с целью использовать их внутренние органы. Петя обожал своих детей, с которыми из-за развода с женой был разлучен, и эти звонки ужасали его, он знал, что эти люди способны на все. Он понимал, чьих рук дело это убийство, и что исчезновение Татьяны далеко не случайность. Но с одноклассниками на эту тему не говорил, он боялся всего, любой случайности.
Странная создалась обстановка. Скоропалительная женитьба Дорохова и Тани, гибель в Париже Поля и Мари Дороховых, арест Сергея Заславского и нотариуса Леклерка - все были в курсе дела. Но дальше разговоров дело не шло.
Доказательств не было абсолютно никаких. А против Виктора их было более чем достаточно.
В следственном деле Александрова следователь Николаев написал свое особое мнение о невиновности обвиняемого, которое расходилось с объективными данными расследования.
Виктор сидел на скамье подсудимых, уставший от допросов и ожидания, бледный, с чувством глубокой обреченности. Он понимал, что его топят и почти утопили. Здесь уже никто не мог помочь ему - даже Владимир Лозович, усадивший на скамью подсудимых Заславского, предотвративший гибель старика Дорохова. Помочь могла только Татьяна Гриневицкая, если бы призналась в совершенном убийстве. Но она исчезла.
И частное сыскное агентство Константина Савельева не могло ее найти.
В ту ночь, когда Татьяна исчезла, ее "семерка" была найдена на Кольцевой дороге, неподалеку от Профсоюзной улицы. Все. И больше никаких следов. Она словно в воду канула.
Ее муж Дорохов обратился в милицию. На нее объявили розыск сначала как на преступницу, а потом, когда санкция была отменена, как на без вести пропавшую.
Суд длился несколько дней. Опросы многочисленных свидетелей заняли много времени.
И Руслан Бекназаров, и его жена, и Григорий Брагин, и Лариса, и Ольга Федоровна, и Нина, и Олег Игоревич говорили одно и то же - пришел незваный, выпил много, молчал, выяснял отношения с Ириной, ночью стучался к ней в дверь, она его впустила, а утром обнаружили ее труп с пулевым ранением в груди. Пистолет нашли под окном. Неопровержимые факты.
Допрос свидетеля Мухина состоялся только на третий день. Он поначалу говорил то же, что и все, - пришел, выпил, выяснял, стучал, впустила... Но вдруг посмотрел в затравленные глаза Виктора, потом перевел взгляд на глядящего на него с брезгливостью седого человека с огромным шрамом и громко выкрикнул, словно желая, чтобы его услышал кто-то еще:
- Только ночью от дома отходил человек невысокого роста, коренастый, в куртке с капюшоном! Это он подбросил пистолет, и это он убил Ирину! Вы судите невиновного, вы сами преступники, если хотите посадить его на долгие годы в тюрьму за преступление, которого он не совершал!
