— Здесь тоже две причины. Первая — психологическая. Второе убийство тоже вопило: «Люди добрые! Посмотрите, что в храме культуры делается! Клипы мерзкие снимают развратные режиссеришки!» Вторая — технологическая. Мента стукнули по голове и запихнули в итальянский сундук-«кассоне». Сделать это тоже мог только человек, хорошо знавший все малейшие подробности о залах музея. Тот, кто мог открыть сундук. И тот, кто знал о паркетине.
— Верочка! Если я правильно вас понял, то к моменту покушения на Лиду вы уже подозревали кого-то из музейщиков? — уточнил бизнесмен.
— Тогда почему ты не остановила… Я же могла погибнуть! — воскликнула подруга психотерапевта с запоздалым страхом. На ее огромные голубые очи набежали слезы, готовые вот-вот пролиться.
— Тихо-тихо, милая. Расстраиваться нет никакой причины. Как я могла тебя остановить, если вы с Олегом мне ничего не докладывали о презентации? Конспираторы! Но все закончилось хорошо. Легкое сотрясение, сломана лодыжка, ушибы. Благодари Бога за то, что уберег тебя от более страшного! И не нужно мне приписывать сверхспособности. Я не волшебник Изумрудного города. Да, действительно, до нападения на тебя мне удалось ухватиться за тоненькую ниточку клубка. Но знать, что жертвой станешь именно ты, я не могла. И потом, рядом с тобой постоянно находился Олег!
— Лидуша, я абсолютно согласен с Верой. — Мужчина нежно погладил плечо актрисы.
— Мы с тобой пара идиотов! Вот пригласили бы Веруньку на коньячную презентацию, и все бы обошлось, — вздохнула Завьялова.
— Юдина смогла спокойно приблизиться к тебе и налить в бокал атропин, потому что на нее никто не обращал внимания. Ну ходит тут что-то маленькое, серенькое, обслуга какая-то… Да и ты наверняка ставила свой бокал на стол, а потом вновь брала. А знаешь, что тебя действительно спасло? — Доктор Лученко смотрела на подругу с состраданием, но в глубине ее синих глаз стали появляться озорные искорки. — То, что ты к моменту падения была уже порядком выпивши!
— Здравствуйте, приехали! Да ладно! Я только и успела сделать крохотный глоточек! — возмутилась актриса. Слезы ее высохли, жалость к себе отступила. Теперь ей хотелось спорить с Верой.
— Ты забыла, душа моя, как тебя мучила жажда? Как мы с тобой выпили пару бокальчиков коньячку под тарталетки с икоркой. А что перед этим было, тоже не помнишь? — Чепурной посмотрел на свою возлюбленную таким взглядом, что она чуть покраснела.
— Бесстыдник! Веру бы хоть постеснялся, — отвернулась она от мужчины. И спросила у подруги: — А какая разница, падает с лестницы трезвый или пьяный?
— Разница огромная. Когда ты падала, твое тело под воздействием спиртного было расслаблено. И ты как бы переливалась со ступеньки на ступеньку. Поэтому травматизм минимальный. Если бы ты летела трезвая, даже страшно подумать! — Хитрые чертики продолжали выплясывать в Вериных глазах.
— Все! Как только выписываюсь, начинаю пить! Становлюсь алкашкой! Так жить безопаснее, — важно объявила Лидия. Посмотрела на лица своих посетителей и от души расхохоталась, упав на подушки.
— Мы отвлеклись. Продолжайте, пожалуйста, — попросил Олег.
— Да-да-да! Мисс Марпл, будь любезна, дорасскажи! Как же ты вычислила убийцу? Кто бы мог подумать… Бабулька, молью траченная!..
Вера предложила выпить кофе. Пока Чепурной ходил в коридор к автомату, она убирала остатки пиршества и вспоминала, как постепенно из музейного тумана проступили реальные поступки людей. Одно явление «ангела-хранителя» чего стоило! И когда кофе был принесен, она, не жалея красок, описала, как в тиши музейных залов стала появляться «дама с собачкой». Или, как ее называли музейщики, — ангел-хранитель музея. Хозяйка. Закутанная в кашмирские шали, бывшая владелица особняка и коллекции, Прасковья Николаевна Воскресенская появлялась то среди бела дня, то по ночам. Но всегда с какой-то пользой. Во всяком случае, так утверждали смотрители, наблюдавшие музейное привидение регулярно. Хозяйка музея будто бы предупреждала о некоторых недоработках. Например, после ее появления у изразцовой печки изменили традиционную экскурсию. Раньше рассказ музейного гида начинался из античного дворика, а затем шел в Итальянский зал эпохи Возрождения. Теперь же стали в полном смысле «плясать от печки». Экскурсия отныне начиналась с истории создания коллекции, и первые слова любого музейщика были словами благодарности основателям — чете Воскресенских. Происходило это теперь в стенах мемориального кабинета Ярослава Михайловича, который работники музея называли еще «нижним залом» — потому что там часто находилась очередная экспозиция… Так, спустя восемьдесят лет со дня смерти Прасковьи Николаевны, исполнилась воля ее мужа: заботиться об уникальной коллекции и вспоминать их имена добрыми словами.
— Так была ли «дама с собачкой» на самом деле? Или это выдумки бабулек-смотрителей? — спросила Вера как опытная рассказчица.
— Давай, объясни, какое отношение к убийствам имеет привидение. Ты вообще веришь в него, в этот бред? — с нетерпением спросила Лида.
— Все на самом деле было. Никакой это не бред, — кивнула головой Лученко. — Здесь тоже началась своя игра, конкурирующая с вашими играми, Олег!
— О! Это уже стало совсем интересно! — оживился руководитель компании «Игра».
Вера отхлебнула кофейку, отойдя к балкону. В палате люкс имелся широкий и удобный балкон-лоджия. Полюбовавшись оранжево-зеленым осенним парком, куда выходили окна лечебницы, она спросила подругу:
— Лидуся, ты бы не хотела подышать свежим воздухом на балконе?
— А можно? — удивилась женщина.
— Как врач рекомендую. Ну-ка, Олег, сделали из рук стульчик! Помните, как в детстве?
— Да я сам перенесу. — Чепурной поднял Лиду, она обвила его шею руками, и он вынес ее на балкон, усадив в кресло.
Вера захватила подушку и одеяло. Под спину больной подложили подушку, укрыли одеялом.
— Вы нас, девушка, страшно заинтриговали! — нетерпеливо сказал Олег, закурив и отойдя в сторону, чтобы не дымить на выздоравливающую актрису. — Какие такие игры с «дамой с собачкой» стали устраивать в музее мои конкуренты? И почему Римма мне не доложила, хотел бы я знать! Я ведь ей достаточно зеленых отслюнил, чтоб она мне обо всем сообщала.
— Снимите с довольствия Лобоцкую, не в коня корм, — посоветовала Лученко. — Она скоро на повышение пойдет.
— Боже мой! Как хорошо на улице! — проворковала Лида, вдыхая осенний сладкий воздух. — Ты, Веруня, рассказывай, а то господин Чепурной сейчас лопнет от любопытства.
— Дело в том, что три музейщика, три истинных патриота своего храма решили защитить музей по-своему. Пусть наивно и неловко. Они инсценировали появление бывшей хозяйки музейного собрания. Для роли Прасковьи Николаевны Воскресенской даже наняли актрису. Написали ей роль и сделали так, что она стала появляться там и тогда, где нужно. А нужно им было одно-единственное — привлечь внимание к музею! Пусть даже таким, мистическим способом…
— Кто же это затеял?
— Две сотрудницы — Аросева и Суздальская. А Хижняк, главный хранитель, им помогал.
— Суздальская? Это у нее история с японцами приключилась? — вспомнила Лида. — А кто такая Аросева?
— Она дежурила в ночь игры Стива.
— Так что с этой инсценировкой? Про ангела-хранителя?
— Да ничего особенного. Просто она мне спутала все психокарты. Пришлось сперва разбираться с привидением, а уж потом с убийствами.
— Какие такие психокарты? — спросила Лида.
— Так я называю привычную манеру поведения человека в определенных обстоятельствах. У каждого из нас она абсолютно соответствует психотипу, характеру, темпераменту. Возьмем, к примеру, такую ситуацию. Ты, Лидуша, купила новый роскошный плащ. Светлый. Идешь по улице. И вдруг какой-то водила въезжает в лужу и обливает тебя грязью с ног до головы. Машина останавливается, он выходит. Твой действия?
— О! Я ему такое расскажу, что он на всю жизнь запомнит! Еще и по морде врежу! — встрепенулась разомлевшая было в кресле актриса.
— Олег, а вы?
— Ну… Я его заставлю проехать со мной в химчистку и заплатить за ущерб.
— Вот видите. Каждый из вас ведет себя, сообразуясь со своей поведенческой психокартой. Лида выпустила пар, для нее важна эмоциональная разрядка. Вы, Олег, поступили как бизнесмен. Вам причинили ущерб, и вы хотите минимизировать нанесенный вред. Теперь вернемся к нашим музейщикам. Та святая троица, создавшая фантом «ангела — хранителя», не могла никого убить. У них другая психокарта. Кстати, мне вообще было очень трудно вначале, потому что каждый что-то скрывал. Поди попробуй догадаться — что! Помните, я рассказывала вам, что неправду чувствую, но вот ее содержание… Только когда достаточно пообщалась с каждым из музейщиков, выяснила. Ну, что скрывали Хижняк, Аросева и Суздальская — понятно: игру в ангела-хранителя. Труднее было с Наливайко, художником-копиистом. Но и он потом признался, что делает копии картин по фотографиям, и боится, что его застукают: в музее ведь фотографировать запрещено. Секретарша Баранова, оказывается, поставляла в скандальные газетенки информацию о происходящем в музее. За деньги, конечно. Лужецкая с Юдиной скрывали, что меняются сменами. А еще одна смотрительница, Федоренко, или, как ее называли, Маргоша, как я догадалась, сама придумала всю историю с визиткой Воскресенского. Она изготовила ее в своем издательстве методом шелкотрафарета… Прямо цепная реакция игр! Теперь понятно?
