– Второй случай произошел во время турпохода. Его тоже все помнят. У нас куча фоток того похода. Дядя Слава тогда еще шутил, что «Шашлык из Ксении получился бы очень нежный».
– Да, я не Задорнов, шутка не получилась… Какая у девочки отличная память. – Бизнесмен подошел к молодой женщине и поцеловал ей руку. – Сколько тебе лет тогда было, Алисочка?
– Это было как раз накануне первого сентября, я шла в первый класс. Наверное, поэтому так запомнилось.
– А теперь Джон покажет нам те самые фотографии, сохранившиеся после похода, – попросила Вера.
– На этой фотографии все, кроме дяди Славы, – комментировала Алиса. – Он нас снимал.
– А я не помню этой карточки… Надо же, как все хорошо получились. Вот Витя, внучек, возле него Ивга, а вот – Пашенька, сыночек мой ненаглядный… – Бабушка Влада разрыдалась.
Когда стихли всхлипывания, Алиса продолжила. Голос ее звенел, как натянутая струна.
– Это я. Какие у меня смешные хвостики… И папа с мамой еще молодые и веселые. Они не догадываются, что их ждет…
– Ты очень красивая, – неожиданно прозвучал голос Джона Старка. Он приобнял жену за плечи. Она не стала отстранять его руку.
– Алиса! Расскажите, почему на снимке у вашей мамы забинтована рука? Кто-нибудь помнит, что тогда случилось?
– Да ерунда полная! Какой-то ушиб! – Голос Владилены снова скандально завибрировал. – Будем сейчас каждую царапину моей невестки обсуждать?
– А вы, Виктор, помните? – обратилась Вера к братцу.
– Помню я все, – ответил Виктор. – На масленицу мама поранила руку. Ничего особенного!
– Я отчетливо помню тот случай, – вступил в разговор Голембо. – С крыши слетел кусок льда и поранил руку Ксюши. Ее сразу отвезли в больницу.
– Значит, сосулька поранила руку Ксении. А с кем она тогда была?
– Они с Ивгой о чем-то шушукались. А потом… Вы что, думаете, это было подстроено? Но это же глупо! – Вячеслав Демьянович обвел всех собравшихся растерянным взглядом.
– О чем вы говорите! На счастье, там была Женя. Хорошо, когда в семье есть свой врач! Она оказала первую помощь, я же все помню! У меня пока еще нет склероза! – заявила Влада.
– Джон, ненадолго включите, пожалуйста, свет. Спасибо. Алиса, теперь про аварию, пожалуйста, подробнее!
– Этот случай я помню особенно ярко, словно он был вчера. В автомобиле мамы, новенькой «шкоде», почему-то отказали тормоза. Я попросила маму остановиться и купить мне мороженое, но машина перестала слушаться. Мы едва спаслись, просто случайно въехали в стог на поле… Потом ремонтники сказали, что был поврежден тормозной шланг переднего колеса.
– Это же очевидно! – вскочил Вячеслав Демьянович. – На приличной скорости им могло понадобиться резко тормознуть, чтобы не задавить на крутом спуске выскочившую на дорогу кошку или на трассе не врезаться в большегрузный автомобиль, в нарушение всех правил выехавший со второстепенной дороги…
– И что это значит? – спросила Вера, далекая от техники.
– Это значит, – впервые вмешался в разговор Двинятин, – что судьба такого водителя полностью зависит от доброй воли его личного ангела-хранителя. Потому что при разгерметизации переднего контура тормозная педаль упрется в пол раньше, чем задние тормозные колодки прижмутся к барабанам. Особенно в машине с автоматической коробкой передач… Для тех, кто не знает, сообщаю: если подрезать шланг с одной стороны так, чтобы осталось около двух миллиметров резины, то в экстренном случае, когда любой водитель давит на педаль тормоза изо всех сил, шланг порвется со всеми вытекающими вместе с тормозной жидкостью последствиями.
– Таким образом, – подвела итог Лученко, – было совершено четыре попытки убить Ксению Николаевну Бессонову.
– Какая глупость! – возмутилась Владилена. – Это были несчастные случаи! Вы бредите!
Вере надоела роль убеждающего оратора.
– Как было бы хорошо вообще не принимать все эти несчастные случаи во внимание! Я абсолютно согласилась бы с вами, Владилена Геннадиевна, но, к сожалению, мы в меньшинстве. Кроме вас, всем остальным, по-моему, уже понятно, что на вашу невестку совершались регулярные покушения. Эвтаназия стала попыткой номер пять. Она-то и удалась. И потом, есть еще один, главный факт, ставящий все с ног на голову.
– Какой факт? – Внимательный Голембо не пропускал ни одного сказанного доктором слова.
– Дело в том, что Ксения Николаевна Бессонова не была больна раком… – тихо произнесла Вера.
Эффект от ее слов был подобен разорвавшейся гранате. Кроме Владилены, все вскочили со своих мест. Братец Витенька стал метаться по конференц-залу, вопя и истерически хохоча: «Она сумасшедшая!». Алиса, наливавшая в эту минуту кофе гостям, уронила кофейник на пол, и он раскололся. К счастью, обошлось без ожогов. Она закрыла лицо руками и разрыдалась. Голембо подскочил к Алисе и принялся ее утешать, восклицая в сторону Лученко: «Чего вы добиваетесь?!». Старк нахмурился и потребовал фактов. Двинятин встал перед своей любимой и отгородил ее от возмущенного семейства живым щитом.
– Повторяю! Ксения Николаевна Бессонова не была больна раком. Она была здорова, – твердо произнесла Вера, и в ее голосе зазвучала металлическая нота. – Я могу это доказать!
Все разом стихли. Владилена от удивления разинула рот. Лученко кивнула Старку, и тот снова приглушил свет и включил проектор. На экране появилась история болезни – затертая, в коленкоровой обложечке. На первой странице крупно значилось: «Ксения Николаевна Бессонова», ниже адрес и домашний телефон. На следующем кадре была последняя страница карточки с неразборчиво написанным диагнозом. Понять его смысл непосвященному было невозможно. Лученко выступила в роли переводчика.
– Ксения Бессонова обратилась по поводу задержки месячных. Было проведено УЗИ – ультразвуковое исследование. Оно показало фиброматомы на матке. Это такие доброкачественные узелки. При правильном образе жизни никакой опасности для жизни и здоровья они не представляют. Однако Бессонова стала регулярно проверяться. Обратите внимание на даты! Она сделала УЗИ в поликлинике два раза, с промежутком в полгода. Исследования показали – фиброматозные узелки не растут. А это значит, что на момент обнаружения у нее якобы рака матки она была здорова!
– Это невозможно! – закричала Влада.
– Ниче не понял, – тупо брякнул Вик.
– Вера Алексеевна! Вы что, хотите сказать… – Алиса обхватила рукой горло, точно боясь, чтобы крик не вырвался наружу.
– Доктор хочет сказать, что Ксению лечили от того, чего у нее не было! – Голос уверенного в себе бизнесмена Голембо дрожал. – Но ведь диагноз ставила ее сестра, Женя Бурау. Она опытный онколог, как же так?!
– Врачебная ошибка? – спросил Джон.
– Нет. – Вера медленно обвела всех взглядом. – Преступление.
– То есть вы хотите сказать, что наша тетя Ивга нарочно… – Виктор уже набрал полную грудь воздуха. Надо высказать этой зарвавшейся докторше все, что он о ней думает!..
Но Лученко не дала ему такой возможности. Не скрывая своего раздражения, она заметила:
– Сядьте, и хватит метаться! От вас рябит в глазах! Будет понятней, если я реконструирую события. Если до сих пор я основывалась на бесспорных фактах, то сейчас выскажу некоторые мысли из области предположений и догадок. Как ни странно, именно Виктор дал мне первый ключ к самой главной тайне «семейного дела»!
– Я-а?! – Братец даже икнул от удивления.
– Вы. И мы к этому вскоре вернемся, если вы перестанете меня перебивать. Началось все гораздо раньше – еще когда Ксения только вышла замуж за Павла Бессонова. Она познакомила своего мужа с двоюродной сестрой, Женей Бурау. Женя влюбилась в Павла. Все вы, знавшие целеустремленный характер тети Ивги, не станете возражать – в любом своем деле она не успокаивалась, пока не достигала цели. Как баллистическая ракета. Ваша родственница выбрала своей целью Павла Бессонова.
– Простите, Вера Алексеевна. – Голембо вытер взмокший лоб платком. – Вы уверены?
– Когда мы разговаривали с Виктором впервые, он, в свойственной ему манере, нагородил очень много, мягко говоря, фантазий. Среди прочего он сказал такую фразу: «Тетя всегда любила папу. Она мечтала иметь двойную фамилию, знаете, для мещанского шика – Бурау-Бессонова».
– Подумаешь! Ну, брякнул я. Зачем так всерьез к этому относиться?
– Дело в том, что вы умудрились сказать правду, сами того не ведая. Редкий для вас случай! Вспомните, откуда вы это знали?
– Не помню.
– Ваша тетя носила в своем портмоне фотографию Павла Бессонова. Вам это ни о чем не говорит?
– Точно, я вспомнил! Как-то брал у Ивги мани-мани и видел эту фотку! – Вик хмыкнул.
– Это ничего не доказывает. Любофф бьез взаимносты нье может длить себя долгий годы. – Иностранный акцент Старка усилился.
Видимо, когда речь шла о любви, подданному ее величества изменяла обычная британская сдержанность. И он не верил Виктору, который по своему развитию продолжал оставаться подростком в сорок лет. Джон просто не мог допустить мысли о том, что брат его жены может хоть в чем-то быть прав. Он вызывал в Старке лишь брезгливую жалость, как городской сумасшедший. И вдруг доктор Вера утверждает… Нет, этого просто не может быть, потому что так не бывает!
