Мы прогуливались по центральному бульвару города. Дети моему предложению обрадовались, Жанин удивилась:
– Неужели снова что-то задумал?
– Хочу соединить приятное с полезным, – как ни в чем не бывало сказал я.
Она подозрительно сощурила глаза, но потом улыбнулась. Я знал, что Жанин и сама не упустит случая узнать что-нибудь новенькое для своей газеты.
Мы пошли дальше по бульвару, чтоб добраться до станции и сесть в один из сливочно-зеленых допотопных поездов, которые «Блэкпул Корпорейшн» использует для привлечения туристов. На подходе к железной дороге мы миновали северный пирс и песочный пляж слева от него. Погода улучшалась, но все еще дул свирепый ветер, так что даже чайки с трудом удерживались в воздухе. На беду, разболелись все мои шишки. Пока мы пробирались по пляжу, песок забивал рот и глаза. Я, как мог, старался поднять настроение детей, описывая им красоты и чудеса Флитвуда.
– Представляете, там прямо посреди улицы стоят огромные часы, а на берегу видимо-невидимо рыбацких шхун. Есть и музей.
– И все? – сказала Дженни.
Вскоре я утомил детей своими рассказами. Зато, пока мы ехали; было на что полюбоваться из окна поезда. Было время отлива, солнце ярко освещало широкую полосу обнажившегося берега, и дети глаз не могли оторвать от сменявших друг друга морских видов.
– Скажи мне, чего на самом деле хотел этот маньяк? Никогда не поверю, что он приезжал извиняться передо мной.
– Точно не знаю. Ты действительно подпалила ему хвост. Что ты сделала?
– Ничего…
– Он затаил на тебя злобу. Ты, конечно, не первая женщина, на которой он погорел. Он предпочитает с ходу стреножить женщину, а когда ему дают от ворот поворот, не желает с этим мириться.
– Стреножить? Ну и словечко! Я не кобыла, чтоб меня стреножить и взнуздать.
– Жанин, я выразился так всего лишь для красного словца.
– Я налила ему в штаны ледяной воды. Только и всего.
– Что?!
– Чтоб не сгорел от страсти. Я расстегнула его омерзительные штаны и вылила кувшин ледяной воды, чтоб остудить его пыл. Люди, обедавшие за соседними столиками, удостоили меня аплодисментов.
– Только сам Клайд тебе не похлопал. Не знаю, врал он или нет, когда болтал, что поддерживает отношения с твоим бывшим мужем.
– Зачем ему это? – несчастным голосом спросила Жанин.
– Не могу сказать что-то определенное. Возможно, это намек. Скажем, в случае моего отказа помочь ему вернуться на «Альгамбру» он испортит нам жизнь с помощью Генри.
– Как он может испортить нам жизнь?
– Клайд злой и злопамятный тип. Обычно он не проявляет этих качеств, но порой его злость выплескивается с такой силой, что…
– Но все же, уточни, что он может сделать?
– Жанин, он бывал у тебя дома. Говорил с детьми. Знает, в какой школе учится Дженни. Прекрасно осведомлен о наших с тобой отношениях. Ему известно, где мы сейчас. В худшем случае он сообщит об этом Генри и станет распускать о нас грязные сплетни. На этом он собаку съел. И если Клайд что-то задумал, его не остановить.
Жанин на минуту задумалась.
– Не волнуйся, – сказал я. – Дети в полной безопасности. Если бы я чувствовал неладное, я бы сейчас же отвез их к моим родителям. Но здесь, в Блеэкпуле, мы остановились под чужими именами, и вряд ли нас кто-нибудь найдет.
– Ты прав, – ответила она. – Ну а Клайду ты поможешь?
– Своими действиями я в первую очередь помогаю себе, а не Клайду. Чтобы чувствовать себя уверенно, я должен выяснить, что задумала Марти Кинг.
– Дейв, ты снова сделался правдолюбцем? Не верю. Тебе просто нравится эта женщина. Мне все ясно!
– Это не так.
– Ты не можешь забыть ее.
– Неправда.
– Что у вас было в Лондоне?
– Когда мы встретились, Марти была настроена очень дружелюбно.
– Ха!
– Ей от меня было что-то нужно…
– Ясно, нужно.
– Она хотела узнать, нет ли у меня объекта «икс».
– О боже! Не хватает еще, чтоб ты вообразил себя Джеймсом Бондом!
Я выжал из себя подобие улыбки. Это была только догадка, но меня не оставляли подозрения, что Марти звала меня в Лондон не для того, чтоб полюбоваться моими голубыми глазами.
– Я называю объектом «икс» ту вещь, из-за которой пытали Сэма Леви, разворошили мой дом и проникли в офис.
– Ты не рассказывал мне, что в офисе тоже кто-то побывал.
– Я не сразу это обнаружил. Сигнализацию отключили, а в моем кабинете установили жучки. Как только Марти поняла, что у меня нет искомого объекта, она сменила милость на гнев.
Жанин не сводила с меня глаз. Я не солгал ни в чем.
– Что подразумевается под словом «милость», Дейв? – спросила она. – Она позволила себя стреножить? Да?
Жанин побледнела. Лишь на щеках остались две симметричные красные точки. Мой ответ прозвучал не очень убедительно:
– Чистая физиология. Больше ничего.
– Вы с Клайдом – два сапога пара, – сердито заключила Жанин.
– Вы с Клайдом тоже друг друга стоите.
– С моей стороны это была ошибка, но я быстро ее исправила. А ты продолжаешь путаться с этой Марти.
– Нет.
В наказание последовало долгое молчание. На подъезде к Флитвуду Жанин наконец сказала:
– Похоже, Дейв, что мы с тобой одна сатана. Если мы поженимся, что-нибудь изменится?
– Для меня да.
– В таком случае я подумаю.
– Я мог бы купить тебе кольцо в Блэкпуле.
– Я сказала, что мне нужно подумать.
– Хорошо, только думай с любовью.
Если кому требуется совершить убийство, Флитвуд – самое тихое и удобное для этого местечко к югу от Блэкпула. Яхта «Дух холмов» мирно качалась на приколе, пустая и бесполезная, как пушка без пороха. С первого взгляда было ясно, что в последнее время ею никто не пользовался.
Я зашел в контору начальника порта и отрекомендовался как человек, который наводит справки о Деверо-Олмонде по поручению его свояченицы.
Как выяснилось, при снятии с якоря яхтсмен должен запрашивать разрешения на выход из порта у шкипера. Мортон В.И. Деверо-Олмонд, приезжавший во Флитвуд каждые выходные, считался здесь человеком опытным. Поэтому, когда его яхта уходила в прошлую субботу в плавание по заливу Моркам, никакие меры предосторожности не принимались. Хотя залив Моркам – место довольно опасное. Там очень сильные приливы и отливы и множество мелей. За все годы членства в клубе с яхтой Олмонда ни разу не было проблем, и он прослыл человеком, который хорошо разбирается в навигации.
Начальник заверил меня, что видел Олмонда у руля его яхты, отплывавшей в Моркам в прошлую субботу. Я попросил его связаться со штурманом, дежурившим в воскресенье. Обычно по воскресным вечерам, когда яхтсмены возвращаются в гавань, они связываются по радио с диспетчерской службой, чтоб навести справки об уровне воды. Штурман припомнил вызов с яхты «Дух холмов», но уверенно сказал, что голос принадлежал не Олмонду. «Дух» – не самая большая яхта в клубе, управлять ею не очень сложно, но кто бы там ни стоял у руля в воскресенье, ясно было одно: человек совершенно незнаком с местными водами. Вход в устье Уира помечен светящимися буйками, и яхты выстраиваются там цепочкой, так как малейшее отклонение от курса может обернуться бедой. А в прошлое воскресенье «Дух холмов» уклонился на восток и сел на мель, причем яхтсмен, вместо того, чтоб дождаться прилива, вызвал буксир. На берегу за буксир платил не Олмонд, а низенький человек, не местный и от морского дела, судя по всему, далекий. Ему даже в голову не пришло поднять киль. Именем незнакомца никто в диспетчерской не поинтересовался – береговая служба не следит за тем, кто возвращается в порт. В ее обязанности входит уход за яхтами, а люди могут побеспокоиться о себе сами. Члены клуба знакомы друг с другом, часто приглашают на яхты друзей. Олмонд оплатил все расходы по содержанию яхты на год вперед. Никого не удивило, что за буксир расплачивался незнакомец: хозяин яхты тем временем мог отлеживаться на борту «после вчерашнего», ведь люди приезжают сюда отдыхать. Олмонд мог бы спокойно выходить в море в одиночку, но всегда предпочитал брать с собой кого-нибудь из клуба.
Разговорить начальника порта оказалось легко, а вот показать мне яхту Олмонда он решился не сразу, оправдываясь тем, что может потерять место.
– В таком случае мне придется выписать в полиции ордер на обыск, – заметил я как ни в чем не бывало.
– Знаете, на этих яхтах такое дорогущее оборудование, – не уступал он.
– Мы вряд ли сможем унести с тобой якорь, – подала голос Жанин, – сами видите, с нами двое маленьких детей.
Он с сомнением оглядел Жанин и детей, но запер свой кабинет и повел нас на причал.
– Понимаете, на яхтах часто случаются мелкие кражи, поэтому у нас тут забор и специальное освещение.
– Если захотите, можете нас обыскать, – ответила Жанин. – Да, совсем забыла вам сказать, что я журналист. Уверена, мою газету заинтересует рассказ о начальнике порта, который не принял мер в критической ситуации.
