Не стоит гадать, что ожесточило Рузу — измена сожителя, опасения за нарушенную честь дочери, стыд перед старыми родителями за случившееся, но она сдала в милицию заявление об изнасиловании.
Дело закрутилось, дошло до суда.
Отвечать на вопросы судей Серафима могла только мычанием, которое ее мать переводила в пользу обвинения. От сурового наказания Крысина спасло лишь то, что в один из моментов дурочка бросилась к подсудимому, сжала его в объятиях и стала бедрами делать такие движения, которые не оставляли сомнения в их значении. При этом она целовала насильника мокрыми толстыми губами.
Суд ограничился вынесением относительно мягкого приговора.
В зоне Крысин стал знаменитостью, едва солагерники увидели в бане его разбойничий инструментарий. Кличку определили сразу — Крыса.
За колючкой Крыса открыл в себе новые, неожиданно обнаружившиеся качества: отчаянную, доходившую до умопомрачения злость и безрассудную храбрость. После нескольких типичных для любой зоны стычек с Крысой перестали связываться самые большие любители постучать кулаками по чужой башке. Одному из них Крыса вогнал в пупок плотницкий гвоздь, второму в схватке напрочь откусил ухо.
После отсидки Крыса приехал в Придонск, где его по рекомендации одного из авторитетов взял в свою команду Саддам. Дело новичку хозяин нашел быстро. Он поручил Крысе «снять с должности» строптивого директора мебельной фабрики. Открывший сезон приватизации Саддам страстно возжелал забрать предприятие под свою опеку. Директор фабрики, в прошлом простой рабочий, наивно верил в законность и правопорядок. Он хотел сохранить собственность в руках трудового коллектива. Саддам счел, что спор в духе времени должен решать нс арбитражный суд, а пуля. С ней надежды на благоприятный исход было куда больше.
Крыса сработал аккуратно и быстро. Он тщательно обследовал подходы к фабрике, наметил план и приступил к исполнению.
В назначенный день Крыса зашел со стороны пустыря. Нашел в кирпичной стене вентиляционное отверстие. Вытяжная труба лежала на земле. Вентилятор на время ремонта отключили и сняли, а у стены рядом с квадратной дырой стояла деревянная лестница.
Крыса, быстро перебирая ногами, забрался по ней и нырнул в трубу. Здесь было темно, тянуло сквозняком и пахло сосновыми опилками.
Приготовив пистолет, Крыса медленно полз вперед, туда, где светилось забранное решеткой отверстие. Он подобрался к нему вплотную и заглянул внутрь цеха. В небольшом пустом помещении несколько рабочих налаживали недавно купленные станки. У деревянных козел, разложив на них чертеж-синьку, стоял директор фабрики — высокий сутулый мужик с седым, коротко подстриженным затылком.
Аккуратно, стараясь нс звякнуть металлом, Крыса оттянул затвор и медленно вернул его в переднее положение. Патрон мягко вошел в патронник, курок остался на боевом взводе.
Крыса нс испытывал ни страха, ни возбуждения. Все выглядело так, будто он собирался не пулю вогнать в затылок живого человека, а вколотить в доску гвоздь. И эта душевная пустота, которую Крыса принял за железное хладнокровие, стала одной из главных черт профессионального убийцы.
Специальное устройство — плод творчества лучших оружейников страны, работавших на нужды спецслужб, — приглушило звук выстрела, обратив его в легкое шипение. Лишь слегка звякнул металл. Это отброшенный отдачей затвор откатился назад и вернулся на место с очередным патроном.
Крыса видел, как директор, пораженный в затылок, рухнул грудью на чертеж. Козлы качнулись, но устояли. Безжизненное тело, оставляя кровавый след на чертеже, сползло на бетонный пол…
Одним выстрелом судьба Крысы определилась на годы вперед. Проверив новичка в деле, Саддам благословил его на роль киллера-одиночки, работавшего по заказам. Естественно, заказчиков Крысе подбирал только Саддам. Он же оценивал его работу, платя по высшим ставкам.
Крыса зажил веселой жизнью свободного волка.
Мечта о красивых, нежных, страстных и, главное, доступных женщинах никогда не умирала в его душе. Раньше для воплощения ее в жизнь он хотел рвануть за рубежи страны, на которых несли бессонную вахту советские пограничники. Рвануть туда, где, судя по кинофильмам, близость между мужчинами и женщинами возникает с первого взгляда, желания просыпаются с первыми прикосновениями, а знакомиться можно уже в постели.
Неожиданные перемены в жизни российского общества перевернули все, поставили с ног на голову законы, отношения людей. В стране наперегонки стали возникать храмы, молельни и бардаки. Духовное воспитание общества взяли в руки священники, проповедники множества конфессий и сект, самозваные маги, духовные целители, проститутки, педерасты, наркоторговцы. Крыса понял это, едва в его пальцах захрустели зеленые бумажки с портретами заокеанских президентов. И он смело стал выбирать себе красивых женщин, оценивая их в американских долларах.
В один из вечеров, пьянивших весенним теплом и запахами цветущих акаций, на проспекте Победы у гостиницы «Интурист» Крыса увидел высокую стройную девицу. Она стояла в мягком розовом свете зеркальной витрины. Короткая блестящая юбка обтягивала крутые ягодицы. Под прозрачной нейлоновой блузкой вызывающе торчали тяжелые груди. Девица картинно отставила ногу в сторону, выставив бедро таким образом, что вопросов о ее целомудренности уже не возникало.
— Хэлло, бэби! — Крыса галантно приподнял козырек кепочки-блинчика, под которой блестела лысина.
Девица холодно взглянула на серенького невзрачного нахала, чья голова едва доходила ей до подбородка.
— Отвали, лысый! Дуй на вокзал, там для тебя девок навалом…
— Грубишь, детка! — Крыса говорил улыбаясь, не повышая голоса. — Мне ты приглянулась…
— Вовик!
На призывный отклик из тени акаций вывалился парень — бычья шея, кулаки как пудовые гири.
— Те чо?
— А вот курву арендовать собрался. Ты не против, Рашпиль? — Крыса небрежно сунул руку в карман пиджака.
К удивлению проститутки, ее защитник, всегда крутой и быстрый, поплыл, явно дрогнув в коленках.
— Хэлло, — сказал он коротышке подобострастным тоном и повернулся к девице. — Ты чо, дура, капризничаешь? Твое дело подмахивать.
— Как зовут? — спросил Крыса, показывая, что инцидент исчерпан. И левой рукой потрогал грудь проститутки. Оценил. — Моща! Мне нравится.
— Жанна она, — подсказал крутой Вовик. — Прозрачная…
Утром Крыса расплатился с Жанной по-королевски. Ни один иностранец, стонавший в ее постели и от восторга оравший: «О, русски девотчка! О-о!» — не бывал столь щедрым. Иностранцы в принципе — жмоты. Крыса, который разрешил называть себя Женей, кинул ей три сотенных с зелеными спинками с таким видом, будто сам печатал эти деньги.
— Послезавтра, — Крыса задумался, — да, послезавтра. Я приду к тебе сюда. Только пригласи подругу.
— Вас будет двое?
— Зачем, милочка? Я буду один. И сделаю все, чтобы вы обе увидели небо в алмазах…
Именно за день до визита Крысы Жанна встретила Лайонеллу и пригласила принять участие в маленькой игре на большой постели.
Утром, когда Крыса оставил квартиру Жанны и Лайонелла получила свою долю баксов за ночные труды, она с искренним изумлением воскликнула:
— Боже, какой урод! Недоносок! И такие деньги. Кто он? Чем занимается?
— Не спрашивай. Оставь. — Жанна даже изменилась в лице. — Не дразни лихо, пока оно тихо.
— Почему? — Калиновская не поняла, отчего так скрытничает подруга.
— Никогда не лезь в дела, которыми занимаются клиенты. Это бывает опасно.
— И все же, Жанна… Я ведь не собираюсь орать на весь город о том, что узнаю. Просто не могу понять: сморчок, а такие деньги…
— Не знаю, кто он, Лина. Не знаю и знать не хочу. Но его даже Вовчик боится. Не говорит, а вижу — дрожь в коленях…
— Неужели не догадываешься?
— Догадываюсь, но говорить не хочу. Своя голова дороже…
— Жанночка…
— Вовчик намекнул, что Женя — портной. Платный мастер.
— Только-то?! — Лайонелла не скрыла разочарования.
Жанна ехидно улыбнулась.
— Он не шьет. Он пришивает. На заказ.
Теперь Лайонелла широко открыла глаза и похолодела.
— Забыли. Такой мастер мне никогда не потребуется.
Вышло наоборот. Перед отъездом в Будапешт Порохов уже в аэропорту твердой рукой взял Лайонеллу за подбородок. Посмотрел в глаза.
— Ничего мне не хочешь сказать?
— Ты о чем? — Она заморгала невинными глазами.
— Хорошо, поговорим, когда вернусь. О Гуляеве. О деньгах, которые вы увели из «Рубанка». Подумай, что скажешь…
Если бы самолеты падали от ненависти, которая сверкает в глазах провожающих, Порохов погиб бы уже при взлете. Однако самолет не упал.
Лайонелле пришлось подыскивать иные методы для выражения своих чувств.
С помощью Жанны Лайонелла связалась с Крысой. Это был первый заказ, который тот принял, минуя Саддама. Условия Крыса поставил простые:
