виду?
— Прости, но я не могу больше говорить. Меня осенила догадка. Если получится ее подтвердить, я тебе позвоню. Спасибо, что держишь в курсе.
— Не за что.
Он закончил разговор.
Клаудия вернулась в офис слегка взволнованной.
Айзенберг заметил, что Клаудия Морани после перерыва была несколько напряжена. Он не мог вспомнить, чтобы она когда-нибудь ходила «дышать свежим воздухом». Неужели она на него рассердилась? Но почему? Он ведь произнес вслух очевидные вещи. Неужели как раз психолог Морани не переносила правды? Нет, исключено. У нее был дар смотреть ему в душу, и то, что она там увидела, ее не обрадовало. Но что он натворил, чтобы заслужить ее неодобрение?
Вечер вчера прошел великолепно. Они много смеялись и о расследовании во время еды не вспоминали. Вместо дела он говорил о своих детях, а она рассказывала ему о своем неудавшемся браке с мужчиной, который в итоге не смог вынести ее интеллектуального превосходства.
Когда они прощались, Айзенберг заметил в ее взгляде налет тоски и разочарования, от которого у него похолодели ладони. Но она не стала подводить его к продолжению вечера, и в душе он был ей за это благодарен. Он не мог поверить, что женщину вроде Регины Гильберт способна заинтересовать его персона. К тому же он ее практически не знал. Может быть, она с ним лишь играла? Как бы то ни было и несмотря на игру гормонов в его крови, он сумел сохранить самообладание и не стал форсировать события. Если уж им и было суждено окунуться в отношения, то без спешки. Лучше всего будет дождаться завершения расследования убийства Вальтера Меллека и ареста преступника. Айзенберг надеялся, что люди Хинтце быстро поймают Ангессера и что программист окажется убийцей. Чутье подсказывало, что такой расклад был бы слишком прост, но ведь чутье тоже иногда подводит.
Клаудия в очередной раз спрятала от него взгляд. И тут до него дошло, о чем она думала.
— Мы не… — начал он.
— Это меня не касается… — перебила она его. — Как вы провели вечер — ваше личное дело.
— Не личное, — возразил он. — Регина Гильберт — одна из главных свидетелей. Я встретился с ней, потому что она хотела сообщить мне важные сведения по делу.
— Так и хотела? — спросила она с сарказмом, который больше подошел бы Бену Варнхольту.
— Да.
— А почему тогда нельзя было рассказать о той охотничьей избушке по телефону?
— Она хотела мне сказать… Хотела попросить, чтобы я расследовал дело, и думала, что если лично сообщит мне важные сведения, то поможет мне сыграть ключевую роль в расследовании.
— А какое ей дело до того, кто ведет расследование? Ее это не должно волновать.
— Она… сказала, что не доверяет Хинтце и его команде.
— Она думала, что если скажет вам, где прячется Ангессер, то вы туда прямиком пойдете, арестуете его и станете героем? Не слишком ли наивно?
— Она знает полицейскую действительность лишь по фильмам. Просто хотела помочь.
— Я слышала, что она одна из самых умных женщин в стране.
— Звучит так, как будто ты ревнуешь, Клаудия, — влез в разговор Йаап Клаузен.
Она бросила на него взгляд, от которого кофе в чашке Айзенберга мигом превратился бы в кусочек льда, однако ничего не ответила. Весь остаток дня они не разговаривали.
* * *
После обеда Хинтце удостоил офис ОСГИ своим неожиданным визитом. Он был в хорошем настроении.
— Господин Айзенберг, признаюсь, я слегка рассердился, когда узнал, что вы встречались со свидетельницей Гильберт без моего ведома и согласия, — заявил он. — Однако сведения, которые она вам раскрыла, оказались на вес золота. К тому же вы поступили правильно, передав их незамедлительно. Поэтому я в порядке исключения — уже во второй раз, кстати, — сделаю вид, что не заметил нарушения вами моих предписаний. Сделайте одолжение, поставьте меня в известность, когда вам в следующий раз захочется пообщаться со свидетельницей.
Крайнее недоумение читалось не только на лице Айзенберга, но и на лицах Морани и Клаузена.
— Вы хотите сказать, что обнаружили там Ангессера?
— Нет, он по-прежнему в бегах. Мы с ним разминулись. Объявлен всеобщий розыск, ждем результатов. Мы перекрыли все дороги, а местность прочесывают с собаками. Если он спрятался в лесу, мы его поймаем. Дело в том, что в хижине кто-то совсем недавно хозяйничал. Там обнаружили свежие продукты и грязную посуду. Но самое главное — мы нашли оружие. Русский ПСМ [49], калибр которого совпадает с калибром орудия убийства. Он еще находится на экспертизе в ТКСО [50], но я готов поспорить на месячную зарплату, что это именно тот пистолет.
У Айзенберга как гора упала с плеч.
— Спасибо, что лично уведомили меня, господин директор полиции, — сказал он. — Мы можем чем-то помочь в расследовании?
— Нет. В дальнейшем работать с Региной Гильберт будет старший комиссар уголовной полиции Кох. А вы продолжайте, пожалуйста, вести информационной поиск, чтобы отыскать зацепки, которые помогут установить личности членов АТР. Если повезет, Ангессер раскроет нам имена соучастников, однако надеяться лишь на это нельзя.
— Что будет с моим сотрудником, Беном Варнхольтом?
— А это вторая причина, по которой я здесь. К сожалению, вынужден констатировать, что подозрения против него лишь крепнут. Я договорился с господином Кайзером, чтобы он начал служебную проверку в отношении Варнхольта. В конце концов, он — член его группы. Я в эти дела вмешиваться не хочу. Однако обвинения тяжелые. Честно признаться, я не удивлюсь, если вскроется связь Варнхольта с АТР. Если это предположение подтвердится, то расследование перестанет быть внутренним. Не волнуйтесь, к вам у меня претензий нет, господин Айзенберг. Ведь вы не выбирали своих сотрудников.
Когда Хинтце покинул офис, Айзенберг прочитал беспокойство во взгляде коллег.
— Запахло жареным, — сказала Морани.
— Что ты хочешь сказать? — спросил Клаузен.
— Очевидно же, что кто-то хочет убрать Бена с дороги.
— А может быть, это Бен запустил вирус в систему.
— Он сказал, что этого не делал, и я ему верю.
— Он тот еще обманщик. Ты просто не можешь признать, что тебя можно обмануть.
— Конечно же, можно. Но я ему верю. Я думаю, он обнаружил след, и кто-то пытается ему помешать пойти по нему.
Клаузен пристально ее изучал.
— Так ты с ним разговаривала?
Она ответно перехватила его взгляд.
— И что с того?
Айзенберг почувствовал, что пора вмешаться. До этого момента Клаузен и Морани уживались мирно. Если еще эти двое начнут грызться между собой…
— Может быть, это все проделки АТР, — сказал он. — Наверное, они поняли,
