и думал, что знает все его тайны, думал, что дом ничем не может его удивить – и вот на тебе! Прямо у него под носом обнаружился тайник!
– Так вот зачем Анюта сюда приезжала! – запоздало догадался он.
Ему стало немного обидно – значит, она приезжала в библиотеку не для того, чтобы проведать старика, а по каким-то своим делам… да впрочем, кто он ей?
Тем временем Нюра засунула нос в тайник и громко чихнула от слежавшейся пыли. Затем она обернулась и вопросительно посмотрела на хозяина.
– Ну, и что там такое? – осведомился дядя Паша.
Он знал, что нехорошо проявлять излишнее любопытство, но все же не смог удержаться, запустил руки в тайник и пошарил там…
И вытащил из тайника большую и тяжелую штуковину, похожую на макет собора.
– Ничего себе! – протянул дядя Паша, разглядывая находку. – Сундучок, что ли? Никак серебряный… только как же он открывается?
У сундучка не было ни крышки, ни ключа, ни замочной скважины, никаких зазоров или щелей. Дядя Паша поднял его и потряс – внутри что-то брякало и перекатывалось.
– Как же его открыть? – бормотал дядя Паша, изнывая от любопытства и разглядывая сундучок со всех сторон.
Он посмотрел на Нюру, как будто ждал от нее подсказки.
Собака выразительно склонила голову набок и смотрела на серебряный сундучок с большим интересом, но не могла подсказать хозяину ничего полезного.
– Да что же там такое?
Дядя Паша еще раз пригляделся к передней стенке сундучка. В этой стенке была дверь, а над ней – маленькие круглые часы, украшенные знаками зодиака. Дверь была заперта, а часы, как ни странно, шли, стрелки на них приближались к двенадцати.
– Как же его открыть? – повторил дядя Паша, пытаясь ногтем подцепить дверку на передней стенке сундучка.
Вдруг совсем рядом с ним раздалось: «Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку…»
Дядя Паша вздрогнул и оглянулся.
На стене у него за спиной висели часы с кукушкой, которые он сам же и заводил два раза в неделю, и в данный момент механическая кукушка выглянула из своего домика, чтобы сообщить о наступлении полуночи.
И тут же в сундучке что-то щелкнуло, и из замочной скважины в двери показался крошечный ключик.
– Ну надо же… – пробормотал дядя Паша и покосился на собаку.
Нюра следила за ним с живейшим интересом и шумно дышала, вывалив язык.
– Попробовать, что ли?
Нюра одобрительно сглотнула и захлопнула пасть. Ей тоже ужасно хотелось узнать, что находится внутри серебряного сундучка.
И дядя Паша решился – он ухватил крошечный ключик кончиками пальцев и повернул его…
И тут же изнутри серебряного собора донеслась красивая и печальная музыка, а под часами в передней стенке открылось крошечное окошко. Из этого окошка одна за другой появились маленькие фигурки: толстый монах с круглой лысиной, в длинной коричневой рясе, король в пурпурной мантии, рыцарь в сверкающих доспехах, красавица в длинном пышном платье, с красиво уложенными волосами и маленьким зеркалом в руке, богач с увесистым кошельком. Последним появился скелет с ухмыляющейся безносой физиономией.
– Надо же, какая красота! – восхитился дядя Паша. – Умели же люди делать такие вещи!
Но чудеса на этом не кончились: крыша серебряного собора раскрылась, обнажив его внутреннюю часть.
Дядя Паша заглянул внутрь и разочарованно вздохнул: там не было ни золотых царских монет, ни драгоценных украшений, на что он втайне надеялся, – вообще ничего, кроме скромного замшевого мешочка вроде того, который лежал у дяди Паши в шкафу. В том мешочке была лаванда, дядя Паша держал его в шкафу для хорошего запаха.
Точнее, приносила мешочки соседка Зоя Петровна, которая, по ее же собственному выражению, с некоторого времени взяла шефство над дядей Пашей. Знакомы они были давно, и дружила Зоя еще с его покойной женой. Работала она в школе, математику преподавала. Работала и на пенсии, а как оставила работу, так и принялась шефствовать над дядей Пашей. Энергии у нее было много, она бы еще работала и работала, да не сошлась характерами с новой директрисой. Характер у Зои Петровны был строгий, неуступчивый, ученики ее побаивались, однако математику она в них вколотить умела.
Зоя следила за внешним видом дяди Паши, убирала у него раз в неделю и даже штопала носки. Она-то и рассовала по всем шкафам мешочки с сушеной лавандой, утверждая, что это помогает от моли. Моли и правда стало меньше.
Но от мешочка из ларца пахло не лавандой, от него исходил какой-то другой запах – резкий, незнакомый, волнующий.
И вот этот-то запах, должно быть, очень понравился Нюре.
Она перегнулась через плечо хозяина, сунула морду в открытый сундучок, ухватила зубами мешочек и отскочила в сторону.
– Положь на место! – прикрикнул на собаку дядя Паша. – Не знаешь разве, что нельзя чужое трогать?
Нюра, похоже, слышала об этой заповеди первый раз в жизни. Во всяком случае, сжимая в зубах краденый мешочек, она бросилась вниз по лестнице.
– Отдай! – крикнул дядя Паша вслед собаке. – Отдай сейчас же! Отдай, кому говорю!
Но Нюра, обычно очень послушная, не обратила на приказ хозяина никакого внимания.
Дядя Паша бросился следом за ней, прибежал на свою кухоньку…
Нюра сидела посреди комнаты с самым невинным видом.
Мешочка у нее в зубах не было.
– Спрятала? – осведомился дядя Паша.
Нюра уставилась на потолок и почесалась задней лапой.
– Ах ты, морда твоя бескультурная! – обрушился дядя Паша на собаку. – Куда ты его дела? Отдай сейчас же, отдай, кому говорят!
Нюра повела ухом и посмотрела на хозяина кристально честными глазами, какие бывают только у мелких воришек.
– Да что же ты делаешь? – застонал дядя Паша. – Ведь совестно же будет перед Анютой! И так нехорошо, что мы с тобой в ее сундучок залезли, а что ты этот пакетик украла – это уж ни в какие ворота! Может, он ей нужен для чего-то, и вообще – некрасиво это!
Нюра откровенно зевнула, давая понять, что ночные разговоры ей надоели и вообще давно пора спать.
– Ах ты, зараза же хитрая! – вздыхал дядя Паша. – Ну, и что же мне теперь делать? Как же я Анюте в глаза посмотрю?
Нюра снова зевнула и улеглась на свой коврик.
Дядя Паша вцепился в свои волосы, пытаясь найти выход из ужасного положения…
И это испытанное средство помогло.
Он достал из своего шкафа тот самый соседкин мешочек с лавандой.
Конечно, мешочек заметно отличался от того, который стащила Нюра, да и запах был другой, но, может, Анна не заметит подмены? Был мешочек – и остался мешочек, а что там в нем – дядя Паша знать
