— Он не сообщал мне о своих планах, — ответил Декер. — К дому Сайзмора он добирался на самолете. Я полагал, что вернется он тем же способом. В любом случае, быстрее меня.
— Ну, здесь он не появлялся.
— Возможно, он работает еще по каким-то делам.
— Все возможно, но я надеюсь, у Мэнсфилда приоритет, даже для ФБР.
— Не знаю, — рассеянно отозвался Декер.
Ланкастер взглянула на часы.
— Уже почти одиннадцать, а я на ногах с пяти утра. Мне нужно домой. Тебя подбросить? Вряд ли тебе стоит идти пешком. Снаружи уже прилично валит.
Она подошла к окну библиотеки. На улице шел снег, сверкающий в свете ламп.
— Ладно. Думаю, я пока закончил.
Они пошли к выходу.
— Амос, у нас есть довольно много следов, — ободряюще сказала Ланкастер, — осталось только их разработать.
— Мэри, в основном это не следы, а барахло, которое никуда не приведет. Они хорошо всё спланировали.
— Ну, ты же знаешь, что говорят о хорошо продуманных планах…
— Мне известно это высказывание. К сожалению, оно далеко не всегда верно.
Они залезли в ее машину и поехали. Ланкастер глянула на Декера.
— У меня такое чувство, будто ты что-то заметил на видео.
— Заметил. Только вот не знаю что.
— Каково тебе было вернуться в то место? В институт?
— Я не вернулся. Они переехали. Я просто поговорил с одним из тех людей, кто тогда в нем работал.
— И все равно — прогулка по аллее памяти…
— Вся моя жизнь — одна аллея памяти.
— А это плохо?
— Ты когда-нибудь хотела оторваться от фильма?
— Конечно, много раз.
— А если б ты не могла его выключить? Не могла встать и уйти, потому что он крутится у тебя в голове?
Мэри стиснула руль и уставилась вперед.
— Кажется, я понимаю.
Затрещала полицейская рация, стоящая на «торпеде». Диспетчер зачитывал адрес криминального происшествия.
Машина резко вильнула, едва не вылетев с дороги. Ланкастер в ужасе посмотрела на Декера.
— Это же мой дом, — выкрикнула она.
Мэри Ланкастер жила в скромном двухэтажном домике, построенном лет тридцать назад. Хотя Эрл Ланкастер был строителем, дом нуждался в покраске, крыша требовала ремонта, а дерево кое-где подгнило. Асфальт подъездной дорожки растрескался. Внутри дом был в лучшем состоянии, но комнаты были маленькими и темными, а воздух — спертым.
Темное небо над домом освещали мигалки полицейских машин.
Ланкастер с визгом шин свернула к обочине, выпрыгнула, махнула значком двум полицейским, стоящим у входной двери, и проскочила бы мимо, если б они ее не остановили.
Один из них знал ее.
— Детектив Ланкастер…
Она попыталась протиснуться мимо. Мужчина схватил ее.
— Да подождите! — крикнул он. — Дайте мне сказать…
Коп с трудом удерживал ее, поскольку Мэри полностью вышла из себя; она орала, брызгала слюной и царапалась, собираясь любой ценой прорвать в дом.
Потом ее оторвали от полицейского и подняли в воздух.
Копы уставились на Декера, который держал Ланкастер медвежьей хваткой, прижав ей руки к бокам.
— Амос, отпусти меня! — визжала она. — Я тебя убью! Богом клянусь, я тебя убью, сукин сын! Я… тебя… убью…
Она продолжала кричать и вырываться, но Декер держал ее крепко, пока она, наконец, не обмякла в его руках, опустив голову; ноги болтались в воздухе. Мэри обессилела. Она глотала воздух короткими рваными вдохами.
Коп посмотрел на нее.
— Я пытался сказать, что с вашей семьей всё в порядке.
— Что? — закричала она. — Тогда какого черта тут делают все эти люди?
Декер медленно опустил ее на землю.
— Я пыталась дозвониться до диспетчерской, но не смогла прорваться, — сказала Ланкастер. — Где моя семья?
— Их взяли под защиту.
— Что? Почему?
— Приказ капитана Миллера.
В этот момент из дома вышел Миллер.
— Капитан, что за хрень тут творится? — спросила Ланкастер.
— Эрл и Сэнди в порядке.
— Что за происшествие? — спросил Декер.
— В доме оставили некие предметы.
— Какие предметы? — осведомился детектив, пристально глядя на Миллера.
— Амос, тебе, наверное, стоит держаться от этого в сторонке.
— Даже не думайте, если только тут не спрятан еще десяток полицейских, — ответил Декер, угрожающе глядя на пару копов, которые пытались остановить Ланкастер.
— Ну ладно, — сказал Миллер и повел их в дом.
Они вошли в кухню. Декер увидел пивные бутылки на столе и опрокинутый стул.
— Вы же сказали, ничего не случилось! — воскликнула Ланкастер.
— Это не то, чем кажется, — сказал Миллер. — Это… это всё…
Он пытался подобрать слова и не смог.
У Декера екнуло сердце.
Миллер провел их в смежную комнату.
На полу лежало тело. В смысле, не настоящее тело. Надувной манекен мужчины в натуральную величину. Кто-то покрасил ему голову в каштаново-серый цвет. Но внимание Декера было приковано к красной полоске, нарисованной поперек шеи.
— Это… это как бы Эрл? — спросила Ланкастер.
— Видимо, да, — помешкав, ответил Миллер, бросив короткий взгляд на Амоса. — Больные ублюдки.
Декер заметил и кресты, нарисованные на месте глаз манекена.
Каждый не раз видел манекены. Вездесущие — и потому безобидные. Но Амос никогда еще не видел такой жуткой вещи, как этот манекен. Он походил на тройки, марширующие к нему из темноты. Бледный, окровавленный, молча глядящий в пустоту, безжизненный; от этой символики разило порочностью.
Декер посмотрел в сторону лестницы. Потом огляделся. Он бывал в этом доме, и не один раз. Но его разум, отметивший факт, только сейчас связал его с другим.
Этот дом был почти точной копией дома Декера. Обычное дело с шаблонной застройкой для рабочего класса. Застройщик берет один проект и строит сотни домов, по сути одинаковых, только раскрашенных в разные цвета или с мелкими архитектурными отличиями.
— Там есть еще один, для… как бы для Сэнди? — спросила Ланкастер. Она протянула руку и оперлась о спинку стула, чтобы не упасть.
— Да, наверху есть другой манекен, — ответил Миллер, снова нервно глянув на Декера.
Амос мысленно вернулся к минутам, в которые мчался по очень похожей лестнице своего дома в ночь, когда потерял все.
— Значит, в моем доме просто лежит еще одна… такая штука? — рявкнула Ланкастер.
Декер посмотрел на манекен с «перерезанным» горлом, потом встретился взглядом с Миллером. И что-то в глазах капитана, вкупе с блеснувшей догадкой, заставило Амоса сказать:
— Нет, там еще две.
— Да, — с болью подтвердил Миллер. — Еще две.
— Что за хрень вы несете? — спросила Ланкастер. — Есть только Эрл и Сэнди… Погодите, или третий — это я?
Декер уже шел к лестнице.
Первая дверь, к которой они подошли, была приоткрыта. Амос распахнул ее, и они вошли в комнату.
С дальней стороны кровати торчала нога; он знал, что увидит это. Декер обошел кровать и посмотрел вниз. Всё, как он и думал. Этот манекен был женщиной, одетой в просвечивающую ночную рубашку. Посреди лба нарисовали черную точку, изображающую пулевую рану. Глаза манекена тоже были помечены крестами.
— Я думаю, ты знаешь, где третья жертва, — сказал Миллер Декеру.
Ланкастер задохнулась.
— Господи, так это как бы…
— Кэсси, — закончил за нее Декер.
Миллер положил ему на плечо руку.
— Амос, может, тебе лучше спуститься вниз?
Тот покачал головой.
— Нет.
— Амос, пожалуйста.
— Нет!
Он пробежал по коридору и открыл дверь в ванную. Остальные бросились за ним.
На унитазе сидел третий манекен, маленький, ребенок. Они даже нацепили на него вьющиеся волосы, как у Молли. Поясок халата удерживал ее вертикально. На шее были нарисованы синяки, глаза отмечены крестами.
Убийцы в точности воспроизвели то, что случилось в доме Декера, но, к счастью, заменили настоящих людей манекенами.
Однако было и одно отличие. Важное отличие.
На стене над унитазом были написаны слова:
Это можно легко превратить в реальность. Но спроси себя: сколько еще боли ты готов причинить, братан? Закончи все сейчас. Поступи правильно. Как ты собирался поступить тогда. Найди смелость. Не будь трусом, братан. Или в следующий раз кровь будет настоящей. Последний шанс.
Декер долго смотрел на слова.
Потом повернулся и вышел из комнаты. Спустился по лестнице, шагая через две ступеньки, и вышел из дома. Ланкастер и Миллер последовали за ним. Ланкастер догнала его уже в конце подъездной дорожки.
— Куда ты собрался? — спросила она.
— Мэри, прости меня за все это.
— Тебе не за что просить прощения. С моей семьей всё в порядке.
— В следующий раз они будут мертвы.
— Не будут. Слушай, дело не в тебе. Дело в них.
