- И не подумаю.
Скандал произошел из-за группы "Шатила", а точнее - из-за Расмии. Утратив на миг бдительность, Бен Тов проговорился:
- Мы ее задерживать не станем, она приведет нас к бомбам.
- Неумно, - отозвался Мемуне. - Раз уж Ханиф ее посылает, значит, твердо уверен, что шантаж с бомбой удастся. А если ты упустишь эту девчонку?
- А если небеса на землю свалятся? Может, и упущу - какие могут быть гарантии в нашем деле?
- Риск неоправданно велик.
- Не сомневаюсь, - съязвил Бен Тов, - что вы уже прикидываете, как объяснить неудачу министру.
У Мемуне от гнева побагровело лицо и даже шея.
- А вот это уже оскорбление, тебе следует извиниться.
- Никого я не оскорблял, но, если хотите, могу извиниться.
- Если мы схватим эту террористку в аэропорту, то заставим ее заговорить. Ребята из команды Хайеша - они мастера...
- Да вы понимаете, что такое фанатизм? Допрашивать ее - дело безнадежное. Получим изуродованный труп, магнитофонную ленту с воплями и стонами - и ни одного слова разборчиво...
- Не могу с этим согласиться. Ее надо арестовать - и это приказ.
Бен Тов выложил свой последний козырь:
- Мне передали, что она работает на КГБ.
- И что - после этого ее отпустить? Ну и ну, ты, должно быть, не в себе!
- Русские не хотят, чтобы в Израиле прогремели атомные взрывы, они стараются этого не допустить.
- Доказать можешь?
- Доказательств у меня, естественно, нет, но разве надо доказывать очевидное? Не сумасшедшие же они!
- Да как я могу санкционировать план действий, когда мне предлагают пропустить на территорию страны опасную террористку, к тому же работающую на КГБ? Ничего себе!
- Согласен - это странно. Но потрудитесь поразмыслить, и...
- Это было бы преступной безответственностью - пустить ее сюда.
Вот тут-то Бен Тов и заорал на начальника во весь голос, обвиняя его в тупости и некомпетентности, а Мемуне в ответ столь же громогласно выгнал его вон. Только очутившись в собственном кабинете, Бен Тов понял, что натворил, и поспешно схватился за телефонную трубку:
- В ваших словах есть резон, - сказал он Мемуне. - Арестуем ее прямо в аэропорту.
Только бы удержать дело в своих руках, - иначе оно окажется у группы "2", а эти-то, будьте уверены, поволокут путешественницу на допрос. Его же, Бен Това, люди Расмию "прозевают". "Это единственный путь", - пробормотал он, усаживаясь за стол и пытаясь подавить в себе гаев и неловкое чувство, будто он кого-то предал.
Около одиннадцати вечера с пристани прибрежной деревушки Джоуни отошел катер. Он двинулся по дуге, держась километрах в трех от берега, и в условленном месте замедлил ход; на воду опустилась надувная резиновая лодка. Четверо мужчин, обнявшись на прощание с тем, кто управлял катером, перебрались на суденышко. Шли на веслах, неслышно опуская их в воду и держа курс на огонек, каждые полминуты вспыхивавший где-то впереди. Оружие и радиооборудование в непромокаемых мешках было приторочено прямо к телу каждого гребца. Когда до берега оставалось метров триста, они выпустили воздух из лодки и, очутившись в воде, поплыли на манящий огонек. В лодке больше не было надобности: ни один из них не рассчитывал вернуться из этой экспедиции живым. Было уже без двадцати четыре, когда они встретились на берегу с тем, кто подавал сигнал.
- Вам повезло, - приветствовал он гостей. - Тут такая паника поднялась, вдоль всего берега рыщут солдаты, новый радар привезли.
Прибывшие поспешно переоделись в сухую, заранее для них приготовленную одежду, и только после этого распаковали свои мешки. Встречавший их поторопил:
- Скорее! Тут всего метров сто до шоссе, машина ждет. Я иду вперед, вы за мной.
Самолет компании "Эль Аль" из Рима приземлился точно по расписанию, и его пассажиры выстроились в длинные очереди к постам израильской иммиграционной службы, где проверяли паспорта молодые, с равнодушными лицами люди. По обеим сторонам барьера, за которым шла проверка, стояли другие молодые люди, в униформе и с автоматами через плечо, с таким видом, будто готовы начать стрелять в любой момент. Все это означало, и всякий мог заметить, что охрана аэропорта усилена. Но были еще и другие, не столь бросающиеся в глаза приметы: носильщики, которые слишком уж внимательно приглядывались к вещам пассажиров; штатские, ожидающие - слишком долго своего рейса, который что-то задерживается, а может, отменен, но скорее и вовсе не был назначен. Вся эта более или менее скрытая деятельность было организована Бен Товом, он же распорядился припарковать в зоне прибытия несколько своих такси и неизвестно чего и кого ожидающих крепких парней на мотоциклах.
Очереди к окошечкам двигались довольно медленно, и каждый, кто проходил через барьер, попадал в поле видимости двух больших телевизионных камер. В одном из кабинетов службы безопасности аэропорта сидел Эссат и внимательно рассматривал лица, одно за другим вплывавшие на экран.
Лицо Расмии уже почти исчезло из кадра, когда до Эссата дошло, что это же она и есть! Она была не похожа на себя. Длинные прямые светлые волосы струятся по плечам, большие модные очки на пол-лица. То ли одна из тех белокурых, загоревших дочерна скандинавок, которых привлекает - правда, на короткое время - одуряющая жара и тяжелая работа в кибуцах. То ли уроженка северной Италии - там встречаются такие смуглые, высокие блондинки. Выдала самозванку сумка - все та же, с темной полосой по диагонали.
Связь между "Моссадом", иммиграционной службой аэропорта и службой охраны была отлажена четко: ее держал под контролем сам Мемуне. Эссат должен подать сигнал на пост паспортного контроля, и девушку "поведут" сразу же. Если она в зале выдачи багажа или на таможенном контроле вступит в контакт с какими-нибудь людьми, их надлежит задержать с нею вместе. Если нет - возьмут одну.
- Твоя задача такая, - снова и снова наставлял Эссата Бен Тов. Смотришь пассажиров каждого прилетевшего самолета, пока не увидишь свою приятельницу. И тут же даешь сигнал - но не о ней, а о другой девушке с того же самолета, которая хоть немного смахивает на нее и которую тоже можно принять за армянку. Постарайся подловить какую-нибудь из наших девчонок посимпатичнее - чтобы ей легко было выпутаться, когда поймут, что произошла ошибка. А Расмия пусть себе идет спокойно мимо этих наших умников, которые только и умеют, что хватать людей. Дашь отдельный сигнал одному из тех ребят, которых я тебе показал. Не забудешь?
- Ни за что не забуду.
- Только бы ее не упустить - Бог этого не допустит, надеюсь. Да, и не забудь потом извиниться за ошибку. Свали вину на плохое качество телевизионного изображения.
Двойная очередь двигалась на экране, Эссат нетерпеливо высматривал подходящее женское лицо. Вот молодая пара - мужчина светловолосый, женщина брюнетка, в широкополой шляпе, лицо различить трудно. Годится! Эссат снял телефонную трубку:
- Та, что в левом ряду. Шляпа с широкими полями, большая сумка на плече. Мужчина рядом с ней держит какие-то журналы. В кадре их уже не вижу.
- А я вижу. Ты уверен, что это именно она?
- Уверен.
- А ее спутник - знаешь его?
- Его не знаю.
Расмия подошла к посту и протянула паспорт - итальянский. Контролер раскрыл его, просмотрел визы и печати, сличил лицо пассажирки с фотографией.
- Синьорина Реселли?
- Да.
- С какой целью прибыли в Израиль? Что собираетесь здесь посетить?
- Иерусалим в первую очередь. И, может быть, другие города.
- Первый раз в нашей стране?
Расмия кивнула.
- Снимите, пожалуйста, очки.
Она повиновалась, рука ее при этом не дрогнула. Проверяющий сличил еще раз и, закрыв паспорт, протянул его красивой туристке, пожелав при этом приятного путешествия, как того требуют правила. И тут же повернулся к пожилой даме, стоявшей в очереди следом за Расмией.
А та не спеша надела свои очки, аккуратно спрятала паспорт в сумку и направилась в зал выдачи багажа. Пока прибывшие дожидались своих чемоданов, стоя вдоль медленно движущейся извилистой ленты, Эссат успел проинструктировать коллег, и двое из них пошли в багажный зал взглянуть на ту, за которой предстояло следить.
Тем временем возле ленты появилась и та смуглая девушка, на которую Эссат указал начальству. Вместе со своим спутником - позже выяснилось, что они познакомились только во время полета - она забрала свои вещи. У выхода ее ожидал жених - такой же израильтянин, как и она, уроженец Хайфы, а заодно целая куча вооруженных людей, которые стремглав кинулись к ней со всех сторон и задержали всех троих - влюбленные не успели даже поцеловаться.
Мимо таможни, не встретив никаких препятствий, прошла Расмия с маленьким чемоданом. Прокладывая себе путь в толпе встречающих, она внимательно оглядывалась, а потом сделала нечто такое, чего не ожидали преследователи: в открытую подошла к молодому парню - его лицо выделялось своей бледностью, и вообще он привлекал внимание: всклокоченная черная борода, из-под ермолки немытые, липкие даже с виду кудри почти до плеч, похож на семинариста. Девушка что-то сказала ему, отдала свой чемодан, и они вместе направились к стоянке машин. Водитель стоявшего поодаль такси бросил несколько слов в микрофон, включил мотор и стал подруливать к стоянке. Кивнул по пути лениво отдыхавшему возле своего мотоцикла пареньку, и тот вскочил в седло. Расмия и ее спутник сели в желтый "форд", и тут же об этом было доложено:
