class="p1">– Это ее друзья из театральной труппы. Я не знаю их по именам. Только Буна – я несколько раз его видел, когда он приезжал к Кит. А открытки… она их коллекционировала. Говорила – в этих местах ей хотелось бы побывать. Она мечтала объехать весь мир. Однажды она мне сказала, что, если вдруг выиграет в лотерею, точно отправится в кругосветку… А почему вы спрашиваете? – неожиданно встревожился старик. – С Кит что-нибудь…
– Именно это мы пытаемся выяснить. – Бенуа выпустил запястье Сэма. – Ну вот, ваш пульс почти пришел в норму, но если вы вдруг почувствуете себя нехорошо, сразу скажите. Извините, что мы вас так напугали.
Сэм сделал глоток воды из стакана, который держал двумя руками.
– Насколько нам известно, сегодня Кит не вышла на работу, – сказала Мэл. – Ее начальница и друзья забеспокоились. Когда вы видели ее в последний раз?
– Позавчера. Да, позавчера. Она помогла мне донести продукты до квартиры. Я сразу догадался, что с ней что-то не так. Это было заметно. Кит была какая-то молчаливая, как будто о чем-то глубоко задумалась. А еще она вдруг попросила меня кормить Страшилу, если сама почему-то не сможет… нет, если с ней что-нибудь случится, так она сказала! – Глаза старика снова наполнились слезами. – Нужно было мне что-то сделать. Я ведь сразу понял, что Кит напугана.
– Как по-вашему, что означали эти ее слова – «если с ней что-то случится»?
Сэм несколько раз кивнул.
– Вот и я ее спросил… А она сказала – если она умрет, неожиданно исчезнет или еще что-то в этом роде.
Мэл бросила быстрый взгляд на Бенуа.
– Она не говорила, что ее напугало?
Сэм грустно покачал головой.
– Нет, только… Примерно неделю назад или чуть раньше Кит спросила, не видел ли я накануне вечером кого-то подозрительного в тени напротив нашего здания. Кит сказала – он наблюдал за ее окнами.
– Он? – переспросил Бенуа.
Берковиц кивнул.
– А несколько дней назад она упомянула, что кто-то шел за ней от станции «Скайтрейна» [13]. Мужчина, одетый в черное, – так Кит сказала.
– Она описала вам этого мужчину? – спросил Бенуа.
– Кит сказала – высокий, хорошо сложенный, светло-русые волосы. Больше она ничего не рассмотрела.
– Кит еще что-нибудь говорила? – уточнила Мэл.
– Нет. Но я все равно за нее волновался. А потом… я не слышал, чтобы вчера вечером она вернулась домой. Ее машины на обычном месте на стоянке за домом тоже не было. А сегодня утром появилась Страшила: сначала она несколько раз пролетела мимо моего окна, а потом села на балкон. Можно было подумать – она хочет мне что-то сказать, вся такая растрепанная, беспокойная, прыгает на одной ноге и все поглядывает на меня. У меня оставалось немного птичьего корма, я высыпал его в кормушку, а сам пошел и постучал Кит в дверь, но мне никто не открыл. А потом приехал этот ее приятель – Бун. Он зашел ко мне и спросил, не видел ли я Кит. У него был очень озабоченный вид. Бун сказал, что Кит не подходит к телефону, и мы взяли мой ключ и пошли сюда, к ней, чтобы проверить, вдруг она упала в душе и ударилась головой. Но в квартире никого не было, и Бун ушел.
Пока Сэм говорил, Мэл внимательно осматривала квартиру. Она была маленькой, но уютной. На стенах и свободных поверхностях висели и стояли разные сувениры, интерьер был выдержан в стиле бохо [14]. Солевая лампа. Свечи. Чехлы для диванных подушек расшиты по углам крошечными зеркалами, как принято в Азии. Салфетки и панно-макраме. Много комнатных растений. Театральные афиши. Греческие театральные маски на стенах. Книжные полки.
– Скажите, сэр, – обратилась она к Сэму, – может быть, в последнее время Кит вела себя необычно или встречалась с кем-то, кто не входил в круг ее постоянного общения?
Сэм Берковиц покачал головой.
– Нет, ничего такого я не заметил. Правда, последние несколько месяцев она казалась какой-то рассеянной. Где-то с июля. Да, тогда она как раз начала вести дневник… может, это можно назвать необычным? Раньше, во всяком случае, я ничего такого за ней не замечал.
– Дневник? – переспросила Мэл. – Личный дневник?
– Она сказала – это лечебная процедура. Дневник ей посоветовал вести ее психотерапевт.
– Кит посещала психотерапевта?
– Честно говоря, я не знаю подробностей. Просто однажды я увидел, как она сидит у себя на балконе и что-то пишет в толстой тетради… с такой ярко-розовой обложкой в фиолетовый горошек. Я в шутку спросил, уж не задумала ли она написать новый великий роман, а Кит рассмеялась и ответила, что это дневник, который она ведет по совету своего врача-психотерапевта.
– А вы не спросили, что побудило Кит Дарлинг обратиться к психотерапевту? – спросил Бенуа.
– Мне кажется, это было бы нетактично. Спрашивать у человека, почему он ходит к психотерапевту… это невежливо.
– Где Кит хранила этот дневник – вы, случайно, не знаете? – поинтересовалась Мэл.
– Разумеется, нет. Хотя мне кажется – она вполне могла носить его с собой, чтобы записывать разные мысли, как только они появляются. Я бы на ее месте именно так и поступил.
На этом разговор закончился. Пока Бенуа отводил Сэма в его квартиру, Мэл начала поиски дневника или любой другой улики, которая могла бы пролить свет на последние поступки или планы Кит Дарлинг. Не забыла она и об образцах ДНК. В ванной комнате Мэл нашла расческу, в которой запуталось несколько тонких светлых волос с темными отросшими корнями. Расческу и зубную щетку Мэл положила в пластиковые пакеты для вещественных доказательств (поскольку речь шла о возможном преступлении, ее команда уже получила соответствующий судебный ордер).
Вернулся Бенуа. Пока Мэл обыскивала спальню, ее напарник занимался гостиной.
– Ни ноутбука, ни планшета, ни телефона! – крикнул он оттуда.
– Здесь тоже ничего похожего, – отозвалась Мэл. – Похоже, она забрала все свои гаджеты с собой.
Бенуа заглянул в спальню.
– Может быть, она держит их в машине, – предположил он.
На полу возле стенного шкафа Мэл заметила какой-то цилиндрический контейнер и взяла его в руки. Судя по весу, он был пуст, и она открыла крышку.
– Ничего себе! – удивилась она, заглянув внутрь контейнера. – Это же урна для праха. Интересно, почему она здесь? И для кого предназначалась?
– Может, Кит не смогла до конца расстаться с кем-то из близких, – сказал Бенуа, открывая стенной шкаф. Наклонившись, он извлек оттуда теннисную туфлю. Заглянув внутрь, он вскинул взгляд на Мэл.
– Седьмой размер, – сказал он. – Тот же, что и у кроссовки с места преступления.
