Так вот, Анджела не просто ему все это позволила, - она просила его об этом. Она кричала, чтобы он ударил ее, чтобы царапал и кусал, чтобы делал все, что ему хочется. Он был на седьмом небе и не верил своему счастью. Если бы не нужно было идти на работу, он бы так и не вставал с постели, но чувство долга пересилило. Они договорились встретиться вечером, и он с нетерпением вечера ждал. Тем более что у него так давно не было женщины, и вот наконец он нашел свой идеал.
Но Анджела вечером не появилась. Он ждал, что она позвонит, но она не звонила. Он пошел в бассейн, в надежде снова встретить ее там, но и там ее не было. Он с ужасом осознал, что не удосужился выяснить ни ее фамилию, ни адрес, ни номер телефона, ни чем она занимается. Еще несколько дней он ждал, надеясь все меньше и меньше, а потом окончательно впал в уныние, уверившись в том, что и эту девушку отпугнули его сексуальные пристрастия.
И пребывал он в унынии до тех пор, пока к нему домой не заявились трое крепких ребят; открывая дверь, он даже не спросил кто, - так внезапно всколыхнулось в нем желание, чтобы за дверью стояла Анджела, что он поторопился распахнуть дверь. На площадке перед квартирой стояли трое мужчин, один из которых махнул перед его носом каким-то красным удостоверением, после чего все трое, оттеснив его с порога, вошли в квартиру, сбили его с ног и пнули по почкам. А потом один из них - тот, который с удостоверением, - сообщил, что Костенко зверски изнасиловал едва знакомую девушку и что срок наказания за это - до десяти лет; Костенко юрист, ему не надо долго объяснять, что бывает с теми, кто совершает такие отвратительные преступления. Во время этого разговора он лежал на полу в прихожей, а визитеры стояли над ним, и перед его носом маячили их тяжелые ботинки. Он понял, что объяснять им что-то бесполезно; решил проявить покорность и спросил, сколько девушка хочет. Они удивились, вернее, удивление выразил только тот, который говорил с ним, - явный лидер. Двое других в течение всего визита молчали как рыбы. Так вот, лидер издевательски продемонстрировал удивление гнусным предложением гнусного насильника. "Ты что же думаешь, ублюдок, мы торговаться сюда пришли? - ласково поинтересовался он. - Сейчас в камеру поедешь, войдешь туда мальчиком, а выйдешь девочкой, это я тебе обещаю. И чтобы я ни про каких адвокатов не слышал, адвокаты по ночам не работают".
После этого человек с удостоверением кивнул своим спутникам, и те подхватили Костенко под мышки и поставили на ноги. Один снял с вешалки куртку, проверил карманы и надел куртку на Костенко, а лидер грозно спросил, где паспорт. Костенко указал на стоящий на стуле в прихожей портфель, где лежал не только его паспорт, но и бумажник, с тоской заранее прощаясь с содержимым бумажника. Но гости, к его удивлению, аккуратно открыли "кейс" и извлекли оттуда паспорт, не обратив на бумажник ни малейшего внимания, что еще больше расстроило хозяина: если тремя минутами раньше у него теплилась слабая надежда на то, что это все-таки частные лица, Анджелины дружки, пришедшие по-быстрому "бабок срубить", то сейчас их отказ от денег убедил Костенко, что это менты. "Послушайте, можно мне поговорить с Анджелой? - попытался он воззвать к гостям. - Может, мы все объясним друг другу? Я не знал, что чем-то обидел ее..." Но его не стали слушать. "В машину!" - скомандовал старший, и его повели вниз по лестнице, посадили в машину без номеров.
- Какая машина? - прервала я его.
- Черная БМВ.
- А кто сел за руль?
- За рулем сидел какой-то человек, я его не рассмотрел.
"Братец Сиротинского, - подумала я. - Тот как раз на черной БМВ ко мне приезжал".
Костенко стал рассказывать дальше. Его посадили на заднее сиденье, между двумя молчаливыми товарищами, а командир сел рядом с водителем. Машина действительно подъехала к Управлению милиции, его ввели в Управление, провели мимо дежурной части и доставили в какой-то кабинет, где сидел и что-то писал молодой парень в прокурорской форме. Когда Костенко посадили перед этим парнем, на столе он увидел заявление от имени Анджелы; поскольку он краем глаза читал заявление, лежащее вверх ногами по отношению к нему, фамилию Анджелы он не разобрал.
Разговор с прокурорским работником был коротким. Он представился следователем прокуратуры, предъявил Костенко уже написанный протокол задержания его на трое суток по подозрению в совершении изнасилования и с надеждой спросил: "Без адвоката показаний давать не будете?" - "Конечно, нет, - завопил обрадованный Костенко, насколько он мог испытывать радость в его положении. Прошу предоставить адвоката!" - "Хорошо, - равнодушно ответил прокурорский работник, - утром я приду к вам с адвокатом, - и, сняв трубку местной связи, проговорил: - Забирайте, я его в ИВС оформил". Дождавшись, когда в кабинет войдут двое молчаливых мужчин, сопровождавших Костенко в милицию, следователь собрал свои бумаги и вышел.
- Надеюсь, вы понимаете, что я переживал в тот момент? Я был близок к самоубийству, - сказал мне Костенко, опять начиная трястись.
А дальше начиналось самое интересное. В дверь кабинета постучали, и один из молчаливых стражей вышел, а через некоторое время вышел и второй. Зато вместо них в кабинет зашла Таня Петровская. "Привет, Володька, - сказала она как ни в чем не бывало. - Я тут мимо проходила, услышала, что у тебя проблемы..." - "А ты кого-нибудь тут знаешь?" - поинтересовался Костенко, еле шевеля пересохшими губами и уже предвидя ответ. Танечка мило улыбнулась: "А что, нужно походатайствовать за тебя?" - "Нужно", - кивнул он, вложив в это коротенькое слово всю душу и машинально отметив, что она даже не спросила, за что его сюда привезли. Она некоторое время молчала, разглядывая Костенко, и, как сказал он мне, - похоже, оценивала степень его испуга. Видимо, удовлетворившись этой степенью, Таня проговорила: "Ладно, я за тебя попрошу, хотя мне это дорого будет стоить. Но уж и ты мне не отказывай, когда я тебя попрошу, хорошо?" Он опять кивнул, и Таня вышла из кабинета, а его стражи заняли свои места рядом с ним. Через некоторое время снова произошла смена караула, - мужики вышли, Татьяна зашла, села, закурила и сказала: "Ты знаешь, доказательств на тебя - море, эта девушка вся избитая, она обращалась к доктору, у нее мазочки взяли, там наверняка твоя сперма, и одежда у нее порвана. Чтобы тебя отмазать, это будет очень дорого стоить". Она затянулась и выжидательно посмотрела на Костенко. "Я на все согласен", - торопливо подтвердил он. "Умница", - похвалила его Таня. Она поднялась и вышла из кабинета, а вернувшиеся тут же молчаливые стражи, ни слова не говоря, отвели его по лестнице вниз и выпустили на улицу, где у входа в управление стоял и курил их командир.
"До свиданья", - вежливо попрощался он. Совершенно подавленный и разбитый, Костенко пошел прочь от милиции, все еще не веря в относительно счастливое избавление; то. что у него попросят за это избавление, казалось ему таким далеким, а изолятор временного содержания - вот он, за спиной.
"Эй, - раздалось за спиной, и Костенко, вздрогнув, остановился. - А паспорт тебе завтра принесут".
Излишне говорить, что паспорт на следующий день ему принесла на работу Таня и что он без звука оформил договор страхования, по которому спустя два месяца фирма выплатила двести тысяч долларов семье погибшего. С тех пор прошел год, и больше у него ничего не просили, но каждое утро, просыпаясь, он трясется от страха и ждет, что к нему снова придут за таким же договором или потащат опять в камеру... Или что эта афера вскроется, и тогда лучше не думать о последствиях.
Распереживавшись вконец, он махнул рукой на стеснительность и даже поведал мне, что отношения с женщинами для него теперь закрытая тема.
- Вы представляете, что они со мной сделали?! - горько спрашивал он. - Я импотент в двадцать семь лет.
"Да у тебя и до этого было что-то не в порядке, так что не удивительно", подумала я, но вслух этого не сказала.
-Моя карьера под угрозой, - продолжал он. - Если кому-нибудь станет об этом известно, мне лучше самому уволиться и уехать в другой город. Я сам не знаю, зачем я вам все это рассказал, теперь мне прямая дорога в тюрьму.
- Не знаю, утешит вас, или нет, сознание того, что у вас есть товарищи по несчастью. Один из них отдал десять тысяч долларов без гарантий, что это не повторится,-сказала я Костенко. - Дело на него так и лежит в районной прокуратуре и в любой момент может быть реанимировано. Скажите мне, как выглядел следователь, оформивший на вас протокол задержания?
- Вы знаете, я его не запомнил и, встреть сейчас на улице, не узнал бы. Единственное, что мне бросилось в глаза, - это то, что форма на нем была с прокурорскими погонами, но не синяя, как обычно, а серая. Так бывает?
- Бывает, - кивнула я.
Нам однажды выдали не синий материал на форму, а серый. Все из него себе нашили цивильных платьев и костюмов, и только Игорь Денщиков сделал форменную "двойку", поскольку именно в тот год аттестовался и страстно желал носить форму. Больше ни у кого в прокуратуре серой формы не было.
