Им повезло. Полковник оказался порядочным человеком, который к тому же вел борьбу с коррупцией в рядах милиции. Он очень заинтересовался этой историей и, тщательно проанализировав все факты, решил на свой страх и риск установить в квартире Емельяновых несколько камер скрытого наблюдения. Что и было сделано в тот момент, когда Илья отсутствовал в особняке. На всякий случай Лена решила пока ничего ему не говорить – за что и поплатилась сценой ревности и семейной ссорой.
Одна из камер зафиксировала, как Владислав подсыпает в соль яд. И дальше все пошло по плану, разработанному Сейфуллиным и его коллегами, которые не пожалели усилий, чтобы разоблачить «оборотня в погонах» такого масштаба, как Буковский. Илья, которого к тому времени уже полностью ввели в курс дела, согласился финансировать операцию. Именно он оплатил всю инсценировку собственной псевдоболезни и псевдосмерти, куда входил и телевизионный репортаж, и шумиха в Интернете, и ролик о мнимых похоронах, в создании которого приняла активное участие Алла. Узнав от сына, что происходит, она сначала была шокирована и долго не могла поверить в то, что за всем этим стоит Владислав, человек, которого она так любила. Однако факты выглядели неопровержимо, и после долгих колебаний Алла встала на сторону сына. А получив доказательства его невиновности в смерти Ани, сама вызвалась дать показания по делу десятилетней давности.
После того как скрытые камеры снова зафиксировали, как Буковский подменяет отравленную соль именно в тот момент, когда руководимая им группа осматривает дом Емельяновых, улик на Владислава набралось достаточно. А вот против Марины ничего не было – до тех пор, пока она не отправилась к Белозерскому продавать поддельную картину. Это была роковая ошибка заговорщиков. Сама Марина считала, что с этим нужно подождать, но Владислав настаивал – ему срочно нужны были средства на поиски неизвестно куда исчезнувших детей Емельяновых. Срочность лишила его осторожности: не стал Влад углубляться в мысли о странном решении Ильи сделать распорядителем похорон бывшую жену, а не близкого друга. В конце концов Марина согласилась и именно на этом и погорела.
Вся семья Емельяновых с тревогой ожидала суда. Процесс вышел шумным, бурно обсуждался в Интернете, о нем писали газеты и вело репортажи телевидение. Слушание дела продолжалось несколько дней, после чего было вынесено справедливое решение. И Буковский, и Марина по совокупности статей Уголовного кодекса были приговорены к пятнадцати годам лишения свободы каждый с отбыванием срока в колонии строгого режима. К Алле, хотя ее и признали соучастницей преступлений, совершенных в 1999 году, были снисходительны. Решающую роль в этом сыграли слова матери покойного Ярослава Мукасея. «Она мать, – сказала журналистам несчастная женщина. – И всеми силами спасала своего сына, который к тому же ни в чем не был виноват. Я бы на ее месте сделала то же самое». Алла получила два года условно. Максиму же повезло больше всех. Его невиновность в деле Ани Дорошиной была полностью доказана, неоценимая помощь следствию в современных делах – учтена. Так что Макс отделался лишь крупным штрафом за то, что жил и путешествовал с чужими документами.
Когда все закончилось, он приехал к отцу и Лене. И не с пустыми руками – Максим привез с собой ту самую картину, которую рисовал когда-то, думая об отце, и которая сыграла такую важную роль в финальной части этой истории.
– Я решил подарить эту работу тебе, – сказал он.
Илья обнял сына.
– Прости меня. Я очень виноват перед тобой, – пробормотал он.
– Да пустое, пап, – отмахнулся Макс, отстраняясь. – Что было, то прошло. Я и сам во многом виноват…
Только в самолете он вспомнил, что забыл сказать отцу самое важное – как называется его картина. Пришлось по приезде отправлять эсэмэску.
Самолет из Москвы прибыл в Эдмонтон точно по расписанию.
Максим прохаживался по зданию аэропорта в некотором волнении, он беспокоился за маму. Как она долетела, все ли в порядке, как перенесла дорогу?
Но тревоги оказались напрасны. Когда Алла, получив багаж, наконец направилась к нему, он по одному ее виду понял, что беспокоиться не о чем. Лицо Аллы так и сияло счастьем.
– Господи, Максимка, неужели я здесь, с тобой? Просто не верится…
Она постоянно повторяла эту фразу – и когда садилась в его машину, и когда увидела его дом (правда, купленный в кредит, но собственный и очень уютный).
– Какой же ты молодец, Максимка, – ахала она. – А я и не думала, что, открыв свою дизайнерскую студию, ты будешь так хорошо зарабатывать.
– Ну, что ни говори, я все-таки папин сын, – отвечал он. – А это хорошая реклама. Ну и потом, скажу без ложной скромности, кое-какие способности я от него все-таки унаследовал… Ты проходи, располагайся. А когда отдохнешь и у тебя будет настроение, я тебя кое с кем познакомлю.
– Это девушка? – с улыбкой поинтересовалась Алла.
– Нет, это мужчина, – машинально ответил сын и, увидев, как округляются от ужаса мамины глаза, рассмеялся: – Успокойся, это совсем не то, что ты подумала! Я не сменил здесь ориентацию. Про девушку мы с тобой еще поговорим, это отдельная тема… А мужчину я хочу познакомить именно с тобой. Его зовут Стефан, он четыре года назад овдовел и до сих пор так и не женился… Кстати, по специальности он историк моды, думаю, тебе будет, о чем с ним поговорить.
– Я совсем не против! – Алла кокетливо улыбнулась и непроизвольно бросила взгляд в зеркало. – Но сначала я хотела бы распаковать свои вещи и отдать тебе подарок отца.
Увидев, что она держит в руках, Макс тихо ахнул. Это была картина Ильи Емельянова – та картина, которую он, Максим, лучше всех знал и, по понятным причинам, больше всех любил.
– Откуда она взялась? – недоумевал он. – Отец же продал «Ладошку» много лет назад в частную коллекцию?
Алла рассказала, что после возвращения старшего сына в Канаду Илья разыскал покупателя и выкупил у него картину, хотя тот и заломил бешеную цену.
– Они с Леной решили, что «Ладошку» обязательно надо отдать тебе, – сообщила мама. – Хотя перевезти ее за границу оказалось очень непросто. Такая морока, столько бумаг пришлось оформлять – ужас! Да, отец просил передать, что эта картина станет твоим талисманом и обязательно принесет тебе счастье.
– Спасибо, папа, – прошептал Макс. В носу вдруг почему-то защипало, и глаза повлажнели. Хорошо, что мама была в другой комнате и не видела этого.
– Что ты говоришь? – крикнула она из спальни. – Я не слышу?
– Да ничего, – отмахнулся он. – Так, ерунда. Пойдем куда-нибудь перекусим?
Кинотрилогия Г. Козинцева и Л. Трауберга: «Юность Максима» (1934), «Возвращение Максима» (1937), «Выборгская сторона» (1938).
