Не надо было быть победителем школьных олимпиад, чтобы догадаться, что он ищет. К тому же я заметил, как напряглись скулы на лице Гали. Ситуация мне определенно перестала нравиться окончательно и бесповоротно. Надо было что-то срочно предпринимать и я, по счастью вспомнив про стрелки, решил их перевести.
- Ты лучше показал бы свою сумку, - нагло попер я на Серегу. - Ты что-то не торопишься её открывать.
Серега испуганно схватился за сумку, как видно до него дошло не то, что я обвиняю его в воровстве, а то, что и в его сумке могут оказаться кирпичи и книги. Глаза его стали дикими, как пампасы, он рванул с плеча сумку и распахнув её, как пьяный матрос душу в портовом кабаке, вы
сыпал все её содержимое, не разбирая, себе под ноги.
Раздался звон стекла, это разбилась, бухнувшись о камень, бутылка водки. Следом в благоухающую лужу полетели какие-то пакеты, потом книги и сверху ухнул, словно скрепил всю эту кучу безобразия печатью, кирпич.
Я посмотрел на этот грустный натюрморт, оглядел ошарашенные, бледные лица, покачал сочувственно головой и развел с сожалением руками:
- Сочувствую вашему глубокому горю, выражаю свои соболезнования и в утешение могу только сказать и уверить вас, что я ваших денег не брал, тем более не брал я наркотики. Засим прощайте, мне некогда, я пошел. Я уже, кажется, говорил, что дальше нам не по пути. Теперь вам нестерпимо захочется поделиться, делиться со мной, потому что больше не с кем, больше ни у кого ничего нет. А поскольку делиться я не захочу, вы попытаетесь активно ущемить меня в правах. Я не люблю насилия, над собой, разумеется. Тем более, что именно сейчас у меня окончательно пропало всякое желание в дальнейшем путешествовать в таком составе. Теперь, если даже вы поделите мои деньги, что может произойти, для вас, увы, только теоретически, в этом случае в дальнейшем вам не будет давать спокойно спать мысль о том, что теперь у всех мало денег, а вот если взять ещё у кого-то... И так может длиться до тех пор, пока брать станет не у кого....
- Кончай трепаться, сволочь, и вытряхивай немедленно сумку, - прорычал Серега, опять наливаясь кровью.
- Я уже говорил, что никогда, ни с кем, ничем не делюсь, предостерегающе поднял я руку. - Если только хлебом, но хлеб вам не нужен. Все остальное - вещи не первой необходимости. Я сразу никому не доверял и эту самую сумку из рук не выпускал. Вы доверяли друг другу, вот и спрашивайте теперь друг у друга, куда подевались ваши денежки. Почему вы спрашивает это именно у меня?
- А у кого же нам ещё спрашивать? Ты с самого начала знал, что у нас в сумках нет денег, - не спросила, а скорее заявила, Ира. - Значит, это ты и взял их.
- Знал, - со вздохом согласился я.
- А почему же тогда сразу ничего не сказал? - торжествующе спросила Ира.
- Если бы я сказал об этом сразу, вы бы свалили все на меня. Но я не брал ваших денег! - сразу же категорически заявил я. - Можете верить, можете не верить, но ваших денег я не брал. Когда бы я мог их взять? Вы все время были вместе, а вот я, если вспомните, некоторое время отсутствовал.
- Я знаю, когда ты взял деньги. Ты взял деньги, когда пришел ко мне на квартиру, - заявила Галя. - Мы ждали звонка Алексея, я пошла принимать душ, и ты оставался в комнате один достаточное количество времени для того, чтобы успеть переложить деньги. Твои друзья, Сергей и Алексей не зря тебе не доверяли, они лучше знали тебя. Они тебе даже телефон не оставили. А я, дура доверчивая, уши развесила...
- Ты же сам признался, что знал про то, что в сумках у нас нет денег, - медленно произнося слова, подытожил Серега.
- Конечно, знал, - подтвердил я. - Более того, теперь я даже точно знаю, кто взял эти деньги. Но это не мои проблемы. Могу сказать вам только то, что это сделал не я.
- Но зачем ты тогда пришел к Гале? Почему ты не уехал из Москвы, а приехал к Гале, заехал за мной? - задала убийственный вопрос Ира, глядя на меня непонимающим взглядом. - И почему ты не хочешь выбираться из Москвы? Значит, деньги здесь. И ты об этом знаешь. Вот почему ты везде, где мог, собирал рубли, ты спрятал деньги и не хотел трогать валюту, за которую легко зацепиться преследователям. И ты собирался оставаться в Москве, потому что за её пределами ты мог обменять валюту в любых местах, да и в самой Москве, если бы ты не оставался, почему бы тебе было не разменять валюту на рубли?
- Ну, ребята, - мне только и оставалось, что опять руками развести. Вы прямо целый детективный роман написали! Вы прямо таланты. Мне и добавить нечего. Да и что толку повторять одно и то же? Вы же все равно не верите. Так что лучше пойду я. Не буду вам мешать. А вернулся я тогда и попал во всю эту передрягу только для того, чтобы сдуру помочь вам. Мне очень не хотелось бы в этом признаваться, но сейчас очень об этом жалею.
Я повернулся спиной и стал подниматься по косогору, под которым мы стояли возле железнодорожных путей, повышая голоса почти до крика, когда мимо нас проносились с грохотом поезда и пригородные электрички.
- Стой! Думаешь, вот так вот запросто и уйдешь с нашими деньгами?! Серега догнал меня и ухватил за плечо.
Я даже не стал оглядываться. Нужно было дать им всем понять, что я ухожу всерьез и не стоит пытаться задержать меня. И, хотя в этом не было острой необходимости, я, не оборачиваясь, врезал Сереге по лицу локтем. Я немного не рассчитал. Удар был даже несколько более сильным, чем я хотел. Серега упал на спину и покатился под откос, цепляясь за траву.
- Зверь! - выкрикнула в бессильной ярости Ирина, сверкая глазами, налитыми слезами. - Зверь и ворюга! Подлец! Вор!
- Вот в этом ты ошиблась. Вор среди вас, - возразил я. - Я уйду, и у вас будет достаточно времени, чтобы разобраться, кто это. Я мог бы показать пальцем, но вдруг я ошибаюсь? Не хочу я на себя такой грех брать. Так что разберитесь сами. Чао!
Мне пришлось опять повернуться спиной и сделать ещё шаг по косогору. Но мне не суждено было пройти вот так вот запросто эту не самую высокую в моей жизни вершину.
- Стой! Стой, Костя, я выстрелю! Просто так ты не уйдешь!Стреляю! срывающимся от ненависти голосом выкрикнула мне в спину Галя.
- Ничего у тебя не получится, - помотал я головой, делая ещё один шаг, мне очень надоело стоять, сохраняя шаткое равновесие на откосе. - Ты не выстрелишь.
- Тогда умри! - в ярости крикнула Галя.
На этот отчаянный выкрик я даже не обернулся. За моей спиной раздался лязг пружины и звонкий щелчок. Не оборачиваясь, я молча поднялся до края откоса и только там повернулся, чтобы взглянуть вниз.
Галя стояла, сжав в кулачке пистолет, Ира помогала подняться пребывающему в нокауте Сергею. Кроме Гали, на меня никто не смотрел. Я улыбнулся ей, и высыпал из кармана патроны, которые вытащил из обоймы Галиного пистолета ещё ночью, перед тем, как пошел во флигель. Патроны я, широко размахнувшись, забросил в кусты. Потом подумал и пошарив по карманам бросил на откос, под ноги себе, несколько смятых сторублевок и полтинников.
- На обед вам хватит, а к ужину, думаю, вы все же разберетесь, где остальные деньги. Или к тому времени с вами разберутся либо майор Юлдашев, либо менты, либо братки Корнея. Так что перспективы у вас, надо честно признаться, не блестящие. Ну, все, жму, и так далее, и все такое прочее. Кстати, ещё один бесплатный совет на прощание: патроны и пистолет, пока не разберетесь, кто все же из вас вор, лучше всего держать отдельно. Мало ли кому может попасть в руки оружие. Вдруг именно вору, тогда плохи дела остальных. Теперь вы должны быстро найти вора, иначе он с вами разберется при первой же возможности. Двое из вас - лишние. Я бы советовал вам не забывать про это.
Поправив сумку и запахнув плотнее куртку, чтобы под ней не виден был автомат, я быстро пошел по тенистой аллее в обратную сторону. Я шел за остальными деньгами. Теперь я имел на это право. Теперь это была моя законная добыча.
Рисковал я безумно, до последнего момента во мне боролось желание бросить все к черту и уйти. Звериным своим чутьем я чуял, что мы оторвались, что нужно уходить, другого такого момента может не быть.
Чуять-то я чуял, но меня уже смертельно ужалила та самая Белая Кобра, которая в сказке про Маугли, всю свою жизнь стерегла несметные сокровища. И потом, если бы даже не эти самые деньги, которые для меня были не просто бумажками, на которые можно получить на халяву несколько килограмм лишних удовольствий. Для меня эти деньги были пропуском в новую жизнь, возможностью начать все сначала, которая почти никогда никому из смертных не дается. Как я мог не воспользоваться такой возможностью?
Тем более, что теперь мы с моими партнерами поневоле были в равном положении. Они знали, что денег у них нет, знали, что кто-то украл эти деньги, и теперь все зависело от того, кто быстрее доберется до этих хрустящих бумажек, кто быстрее сообразит, кто украл, и где спрятал, кто скорее дрогнет... Словом, пошла та самая игра, в которую я играть не люблю, но судьба не спрашивая берет меня за шиворот, сажает силком за стол, и сдает замусоленные, знакомые ей наизусть карты из вечной колоды, колоды, которой она никогда никому не проигрывала. И у неё никто никогда не выигрывал.
