окружает, и полной грудью вдыхая чистый воздух, что заставляет разум стать более ясным. Постепенно плохие мысли уходят прочь, а напряжение в каждой части тела становится менее ощутимым. А через какое-то время раздумья и мольбы о помощи у неизведанных сил вскоре прерывает неожиданный звонок. Который очень быстро возвращает сидящую на песке Ракель в суровую реальность. Девушка тихо вздыхает, быстро находит свой телефон в сумке, проводит пальцем по экрану и прикладывает смартфон к уху.
— Я слушаю, — безжизненным голосом произносит Ракель.
— Привет, милая, как дела? — раздается бодрый, радостный голос Саймона. — Ты все еще не решила выйти из дома? Или все-таки вышла на прогулочку?
Услышав этот просто омерзительный голос, от которого ей хочется не только прочистить желудок, но еще и разбить свой смартфон, Ракель резко поднимается на ноги. Уж что, но обладателя подобного голос девушка узнает даже тогда, когда будет находиться на волосок от смерти.
— Я никогда не прощу вам этого, подонок! — со злостью во взгляде громко бросает Ракель. — Никогда, слышите!
— Ну-ну, тише, милая, тише… — с хитрой улыбкой успокаивает Саймон. — Не надо так нервничать.
— Мразь! Это из-за вас от меня отвернулись все мои друзья и близкие!
— Да неужели? — изображает удивление Саймон. — Все отвернулись от тебя?
— Они думают, что я виновата во всех бедах, что свалились на наши головы. И из-за вас все думают, что я больная на голову! Что я едва ли не убить могу!
— Ах, бедняжка! — наигранно охает Саймон. — Ах, ты моя хорошая… Тебя считают сумасшедшей…
Саймон тихонько хихикает, приводя Ракель во все большую ярость.
— Хватит там смеяться, Рингер! — крепко сжимает руку в кулак Ракель. — Это совсем не смешно! НЕ СМЕШНО!
— Что ж, значит, ты осталась одна… — злорадствует Саймон. — Ты одинока, несчастна и разбита… Не знаешь, к кому обратиться за помощью…
— У вас уже крыша поехала! Вам что ли нечего делать, кроме как мстить мне?
— Что ж, я так понимаю, ты чувствуешь себя просто ужасно.
— Отвратительно! И если бы у меня была возможность никак с вами не контактировать, я бы всеми способами вас избегала.
— И ты реально думаешь, что тебе бы это помогло?
— Конечно, помогло бы! Если бы не вы, сейчас в моей жизни все было бы нормально. НОРМАЛЬНО!
— Не будь наивной дурочкой, Ракель, — ехидно усмехается Саймон. — Ты бы не смогла жить спокойно, даже если бы не стала тогда со мной заговаривать. Я бы все равно превратил твою жизнь в ад. И не оставил бы тебя в покое.
— Зачем? Зачем вы все это делайте? Что вам от меня надо? Какого черта вы так меня доводите? Какого черта настроили всех против меня?
— Когда-нибудь ты обо всем узнаешь. А сейчас я хочу, чтобы ты мучилась и страдала. Хочу видеть, как твоя жизнь рушится, а твои близкие плюют на тебя и твои проблемы.
— И вы уже добились этого! От меня все отвернулись! Уже несколько дней я вынуждена в одиночестве переживать то, что со мной происходит.
— Ах, бедная ты моя девочка… — тихо вздыхает Саймон. — Ах, как же тебе плохо… Подружки решили игнорировать тебя, родственники позабыли про тебя, а твой возлюбленный рычит каждый раз, когда видит тебя.
— Да, вы заставили их нарушить свои обещания. Обещания не бросать меня в беде.
— Вот поэтому никогда не надо говорить, что окружающие тебя люди на сто процентов надежные. Если кто-то их припугнет, то их мгновенно сдует ветром. Ибо между жизнью и другом они выберут первое.
— Может, в этом вы и правы, — спокойно произносит Ракель. — Но я уверена, что вскоре они очнутся и поймут, что вы обвели их вокруг пальца. И я на самом деле не больная на голову и никому не смогла бы причинить вреда.
— О, милая, ты на это не надейся. Сейчас все твои близкие очень злы на тебя. Злы из-за того, что их спокойная жизнь закончилась. Хотя у кого-то она была не такая уж спокойная… Как, например, у тебя и твоего парня.
— Чего?
— У вас уже все было плохо до того, как я сказал тебе о своих планах.
— Это не ваше собачье дело!
— Слушай, а Терренс случайно не поднимал на тебя руку? Или пока что МакКлайф еще держится, ибо он не слишком желает становиться ублюдком, который смеет бить девушку?
— До того, как вы снова ворвались в мою жизнь, он прекрасно обращался со мной. Но после того, как вы — не знаю, как — обработали его, Терренс изменился и стал грубым и бессовестным ублюдком.
— Ну да… — Саймон ехидно хихикает. — Слушай, девочка, а ты вообще в курсе, что за мужиком надо ухаживать? Что он тебе не куколка, которую ты можешь положить в шкаф, когда она тебе надоест. Раз ты начала этот роман, то должна была с самого начала заботиться о нем. А ты что? Буквально на следующий день побежала на съемки после того, как переехала к нему!
— Вы думайте то, что тебе хочется думать, — спокойно говорит Ракель, чувствуя, как напряжена каждая мышца ее тела. — То, о чем вы мечтайте.
— О, дорогая моя, не надо пытаться убедить меня в том, что ваши отношения были идеальны, — с хитрой улыбкой слабо качает Саймон. — Конечно, меня не волнует, когда в последний раз у вас был секс, и как давно вы просто ходили прогуляться вместе. Но я не сомневаюсь в том, что у вас уже очень давно ничего нет, и вы живете как соседи.
— Вас не касается наша личная жизнь, — грубо бросает Ракель. — И вы не имейте право вмешиваться в нее.
— Да ладно, Кэмерон! Я и так все прекрасно знаю. И ты должна была прекрасно понимать, что так не могло продолжаться всю жизнь. У всего есть предел и конец. И вот сейчас как раз пришел момент, когда стена, что едва стояла, наконец-то рухнула. Теперь вы с Терренсом стали чужими друг другу люди, которые на дух не переносят друг друга.
— Вы очень много говорите, Рингер. Вам не кажется?
— А я знал, что так все будет! За эти несколько месяцев вы ни разу не сходили на свидание или даже в магазин за покупками. Вы всегда ходили куда-то по отдельности. Были заняты собой. Своей карьерой. Вам нет никакого дела друг до друга. На первом месте у вас стоят ваши личности.
— В любом случае я могу вас поздравить, — сухо отвечает Ракель. — Вы добились своего. Добились того, что мои отношения вот-вот будут разрушен.
— Хочешь сказать, что это я виноват?
— Да, вы!
— Нет,
