договорился, и неудобно будет отменять…
«Ну вот, получи, что заслужила! – Сима почувствовала, как у нее портится настроение. – Нечего было так разливаться! Он тебе ясно дал понять, что вовсе не жаждет встречи. Да еще и намекнул на то, что у него назначено другое свидание… да что там намекнул! Прямо сказал, что это женщина!»
– А впрочем, мы с вами можем пойти к ней вместе! – продолжал тем временем Кирилл.
– Вместе? К ней? – переспросила Сима. – Нет, что вы!
– Это моя тетя, – пояснил собеседник. – Ну, помните, я вам про нее рассказывал! Тетя вам понравится, она очень милая старушка!
– Ах, тетя! – Сима почувствовала, как у нее на лице расцветает глупая улыбка. – Ну, если тетя… я согласна, всегда мечтала познакомиться с вашей тетей!
– Так-так, – произнесла забытая Тамара, – ну, подруга, ты даешь! Времени даром не теряешь. Не успела одного потерять, как уже другого окучиваешь.
– Да брось ты, – вздохнула Сима, – нужно же в этой истории разобраться. Если хочешь знать, я ему и не нужна совсем, я просто на ту его прежнюю любовь похожа…
– Да ладно, – отмахнулась Тамара, – мне-то какое дело.
Тетя Кирилла жила в хорошем, недавно отремонтированном доме недалеко от центра. В подъезде дежурила консьержка, которая поздоровалась с Кириллом по имени-отчеству, – как поняла Сима, он часто навещал свою родственницу и он же купил ей эту квартиру.
– Я предлагал тете переехать ко мне, в загородный дом, – пояснил Кирилл, входя в лифт, – но она ни в какую – хочет самостоятельности, и вообще привыкла жить в городе.
Подойдя к двери, Сима услышала доносящиеся из-за нее звуки фортепьяно.
Кирилл позвонил, музыка прекратилась, раздались приближающиеся шаги и старый, но звучный голос:
– Иду-у, иду-у!
Дверь открылась, и на пороге появилась старушка в белой кружевной блузке, заколотой у горла брошью с камеей, с аккуратно уложенными голубоватыми волосами и легким слоем розовой помады на губах.
– Кирюшенька, это ты! – Старушка умильно сложила руки. – И с девушкой! Как хорошо!
– Это Симона, очень славная девушка, – представил Кирилл свою спутницу.
– Не сомневаюсь. – Старушка посторонилась, пропуская гостей в квартиру, и внимательно посмотрела на Симу.
– А мы ведь раньше встречались, – проговорила она неуверенно.
– Вряд ли, – ответила Сима, – я бы это запомнила.
Старушка проводила гостей в комнату и усадила на диван.
Комната была просторная и светлая. На стене висела картина – букет полевых цветов в простом глиняном кувшине, на самом видном месте стояло немецкое пианино.
– Сейчас мы будем пить чай! – объявила хозяйка дома.
– Тетя, я сам накрою, – предложил Кирилл.
– Ни в коем случае! Я что, по-твоему, такая дряхлая развалина, что не могу самостоятельно поставить чайник?
– Нет, тетя, я этого не говорил, я просто хотел…
– А если не говорил, так сиди, как положено гостю!
Старушка удалилась на кухню, но вскоре вернулась и села к инструменту.
– Симона, – обратилась она к гостье, – как вы относитесь к старинным романсам?
– Ну как вам сказать… – Сима замялась. – Скорее хорошо…
Старушка кивнула, положила руки на клавиши и запела тоненьким, чуть надтреснутым голоском:
Моя душечка, моя ласточка,
Взор суровый свой прогони.
Иль не видишь ты, как измучен я?!
Пожалей меня, не гони!
– Тетя, может, не надо? – взмолился Кирилл. – Симона у тебя первый раз, пожалей ее…
– Да что вы, Кирилл… – смутилась Сима. – Пусть ваша тетя поет, мне нравится…
– Вот видишь, Кирюша, – оглянулась тетушка. – Ей нравится! Я же сразу поняла, что она – очень милая девушка! – И продолжила:
Не лукавьте, не лукавьте!
Ваша песня не нова.
Ах, оставьте, ах, оставьте!
Все слова, слова, слова…
– Тетя! Я умоляю! – не выдержал Кирилл. – Я тебя очень прошу, не надо!
– Ну хорошо, хорошо! – Старушка резко захлопнула крышку пианино и встала, обиженно проговорив: – А тому юноше очень понравилось, как я музицирую! Он меня слушал целый час, я ему спела и этот романс, и «Не уходи, побудь со мною», и «Темно-вишневую шаль»…
– Юноше? Какому юноше? – строго спросил Кирилл. – Ты мне ничего не рассказывала!
В глазах старушки мелькнул испуг, как будто ее поймали на каком-то неблаговидном поступке, но в это время из кухни донесся свист.
– Ой, чайник вскипел! – в голосе тетушки прозвучала плохо скрытая радость. – Сейчас мы будем пить чай!
Через несколько минут тетушка снова появилась с чайником. Поставила на стол три чашки розового немецкого фарфора, вазочку с конфетами и другую – с домашним печеньем. Разлив чай, она пригласила гостей к столу.
Сделав первый глоток, Кирилл пристально взглянул на тетушку и строго проговорил:
– Тетя, не думай, что я забыл. Какого это юношу ты тут принимала?
– Что? – Старушка уставилась на племянника невинным взором. – О ком ты говоришь? Какой еще юноша? Кирюша, я не в том возрасте, чтобы принимать юношей…
– Вот именно! – прервал ее Кирилл. – И не надо делать вид, что ты все забыла! Ты только что проговорилась, что целый час пела ему «Темно-вишневую шаль» и «Очи черные», и он все это безропотно слушал! Тетя, колись!
– Я не говорила ничего подобного! – возмущенно возразила старушка. – Я никогда не пою «Очи черные»! Это не мой репертуар! «Темно-вишневая шаль» – это да, но не «Очи черные»!
– Ну, может, ты пела что-то другое, но он слушал тебя целый час – и о чем это говорит?
– О том, что у него хороший вкус и приличное воспитание! В отличие от многих моих знакомых…
– Нет, тетя! Это говорит о том, что он – мошенник! Я много раз тебе говорил, что существуют мошенники, которые специализируются на обеспеченных старушках вроде тебя!
– Он не мошенник! – возмущенно перебила его тетушка. – Неужели ты думаешь, что я не в состоянии отличить мошенника от приличного человека? Может быть, я стара, но еще не в маразме! И вообще, зачем ты начал этот разговор при… при девушке?
– Это не я, это ты его начала. И я за тебя очень беспокоюсь. Скажи, чего от тебя хотел этот «приличный человек»? Он хотел тебе что-нибудь продать? На что-то тебя уговаривал?
– Нет, ничего подобного!
– Но чего он от тебя хотел? Зачем вообще пришел?
– Он очень просил ничего тебе не говорить… – смущенно пролепетала старушка.
– Тем более! Неужели тебя это не насторожило? Ясно же, почему он просил не говорить это мне – чтобы я не помешал его афере! Чтобы я не помешал тебя облапошить!
– А вот и нет! – проговорила старушка, поджав губы. – Вовсе не потому! Как плохо ты думаешь о людях! Просто он хотел, чтобы это было для тебя сюрпризом…
– Что – это? – продолжал настаивать
