Потом она неожиданно подняла глаза и посмотрела прямо на Роберта. Рот у нее приоткрылся, она выронила корзину и оцепенела.
Роберт бессознательно развел руками, словно извиняясь и сдаваясь на ее милость.
— Добрый вечер, — сказал он.
Девушка ахнула и, хотя не пошевелилась, было видно, что она готова убежать.
Роберт сделал к ней шаг.
— Меня зовут Роберт Форестер, — машинально сказал он четко и громким голосом.
— Что вы здесь делаете?
Роберт промолчал, он тоже не шевелился, левая нога выдвинулась вперед, но он не решался сделать еще шаг.
— Вы живете здесь по-соседству?
— Не совсем. Я живу в Лэнгли. — Роберт чувствовал, что надо ей довериться, и если это не поможет, то будь что будет. — Я не хотел вас пугать, — продолжал он, все еще не опуская рук. — Может, вы хотите вернуться в дом?
Однако девушка не двигалась. Казалось, она силится запечатлеть в памяти его лицо, но пламя теперь уже погасло. Между ними сгущалась темнота И Роберта больше не освещал свет из окна.
— Стойте, где стоите, — распорядилась она.
— Хорошо.
Она медленно пошла, оставив корзину и не спуская с него глаз.
И Роберт тоже передвинулся вперед чтобы ей было его видно, и завернул за угол дома. Девушка остановилась на невысоком крыльце, взявшись за ручку двери.
— Как вас зовут?
— Роберт Форестер. Наверно, вы сейчас вызовете полицию?
Она закусила нижнюю губу, а потом спросила
— Вы ведь бывали здесь раньше, правда?
— Да
Дверная ручка скрипнула под ее рукой, но девушка не открыла дверь.
— Ну что? Вам хочется вызвать полицию? Идите, вызывайте. Я подожду, — он сделал несколько шагов, остановился в слабом свете, падавшем из бокового окна кухни, и спокойно посмотрел на девушку.
«Как это на меня похоже, — подумал он, — и то, что дал себя увидеть, как раз в тот вечер, когда поклялся, что не поеду сюда, и то, что остался стоять, освещенный огнем, хотя легко мог отступить в тень и скрыться за домом, и то, что обещаю дождаться полиции».
— Я не собираюсь вызывать полицию, — сказал девушка мягко и серьезно с уже знакомым ему выражением, хотя он еще никогда не слышал, как она говорит. — Но я не желаю, чтобы за мной подглядывали. Если я буду уверена, что вы больше сюда не приедете…
Роберт улыбнулся.
— Даю вам слово, — он был рад что может что-то пообещать ей. — Мне очень жаль, что пугал вас раньше. Очень жаль Я… — эти слова вырвались у него неожиданно, и он замолчал.
Девушка поежилась от холода. Она не сводила глаз с его лица, но теперь ее глаза уже были не испуганные, а скорее внимательные и недоумевающие.
— Вы что-то хотели сказать?
— Я хотел извиниться… Мне нравилось смотреть на вас, когда вы хозяйничали на кухне. Когда готовили. Вешали занавески. Я не пытаюсь оправдываться. Объяснить что-нибудь трудно. Но я не хочу, чтобы вы боялись меня. Я не преступник. Просто чувствовал себя одиноким, у меня была депрессия, и я смотрел на девушку в кухне. Понимаете? — По ее молчанию он почувствовал, что она не понимает, не может понять. Да и кто поймет? У него застучали зубы. Он вспотел, потом ему стало холодно. — Я и не ждал, что вы поймете. И не жду, что вы простите. Я только пытаюсь объяснить И ничего не получается. Уверен, что и не получится, потому что истинной причины я и сам не знаю. Не то, что истинной причины… — он облизал холодные губы. Теперь она будет презирать его. И уже никогда, думая о ней, он не сможет отделаться от мысли, что она его презирает. — Наверно, вам лучше уйти в дом. Здесь холодно.
— Снег пошел, — удивленно сказала девушка.
Роберт быстро оглянулся на дорожку, увидел падающие белые хлопья, и улыбка тронула его губы. Сам по себе снег показался ему нелепостью, а то, что они заговорили, нелепостью вдвойне.
— До свидания, мисс Тиролф. До свидания.
— Подождите
Роберт обернулся.
Девушка стояла глядя на него, и больше не держалась за дверную ручку.
— Если у вас депрессия, вряд ли она усилится из-за того… из-за того, что я…
Он понял.
— Спасибо.
— Депрессия — это ужасна Все равно что болезнь Из-за нее можно лишиться рассудка.
Он не знал, что ей ответить.
— Надеюсь, вы не слишком ей поддаетесь, — добавила она.
— А я надеюсь что у вас депрессии никогда не будет, — сказал он, словно загадал желание. «Никому не нужное желание», — подумал он.
— Что вы, и у меня была депрессия. Три года назад Потом, слава Богу, не повторялась.
То, как она произнесла последние слова — медленно, со значением, — помогло ему сбросить напряжение. Она сказала их таким тоном, каким говорят с человеком, которого знают давно. Ему не хотелось уходить от нее.
— Может быть, вы зайдете? — спросила девушка. Она открыла дверь, вошла в дом и придержала дверь.
Роберт последовал за ней, слишком оглушенный в эту минуту, чтобы подумать, надо ли. И вошел в кухню.
Девушка сняла пальто и белый шарф и повесила их в небольшой шкаф, а сама глядела на Роберта через плечо, как будто все еще немного боясь.
Он остановился посреди комнаты.
— Я просто подумала, что, раз уж мы все равно разговариваем, глупо стоять на холоде, — объяснила она.
Он кивнул.
— Спасибо.
— Может быть, снимете пальто? Хотите кофе? Я только что сварила
Он снял пальто, сложил подкладкой наверх и повесил на прямую спинку стула, стоявшего возле двери
— Большое спасибо, но я перестал пить кофе. У меня от него бессонница.
Он смотрел на нее, не веря своим глазам, смотрел на ее мягкие волосы, которые были сейчас так близко от него, на расстоянии всего шести футов, на ее серые глаза — в них темнели синие точки. А вот так близко, что он может коснуться их рукой. Висят белые занавески, он видел, как она их вешала, и стоит плита — он так часто видел, как она наклоняется, чтобы открыть дверцу. И его поразила внезапная мысль: находясь рядом с девушкой, он не испытывает большего удовольствия, чем когда смотрел на нее через окно, и его охватило предчувствие, что, узнай он ее лучше, она сразу потеряет для него всякий интерес, а тогда исчезнет и то, что было для него самое главное, — ощущение счастья, покоя, свободы от всякой напряженности.
Девушка подогревала стеклянный кофейник. Следя за кофе, она поворачивала голову и раза два или три посмотрела на Роберта.
— Вы, наверное, думаете, что я ненормальная, раз пригласила вас войти в дом, — сказала она — но когда я вас увидела мне было страшно только несколько минут. А вы здешний?
— Я из Нью-Йорка
— Вот как? А я из Скрентона Я здесь всего четыре месяца, — она налила кофе в чашку.
— И что привело вас? — начал было он. Но ему расхотелось расспрашивать Он достал пачку сигарет. — Можно?
— Да, да, конечно.
Он предложил ей сигарету, но она покачала головой.
— Вы работаете в Лэнгли?
— Да В «Лэнгли Аэронотикс». Последние три месяца И живу в Камелотских меблированных квартирах.
— А почему вы уехали из Нью-Йорка? Я думаю…
— Хотел переменить обстановку.
— И я тоже поэтому. В Скрентоне я зарабатывала больше. И все считали, что я с ума сошла — бросаю такую работу, но я жила с родителями, вот и подумала, что, пожалуй, пора пожить самостоятельно, — она смущенно улыбнулась.
Роберта поразило ее простодушие, очень поразило, он даже не нашелся, что сказать. Она растягивала некоторые слова, но это не было кокетством, скорее так растягивает слова ребенок, случайно или по привычке. «Наверно, ей лет двадцать с небольшим, — подумал он, — но выглядит гораздо моложе, почти девочкой».
Она перенесла свой кофе на раздвижной столик и поставила его на синюю плетеную салфетку.
— Вот пепельница, — сказала она, поближе подвигая к нему пепельницу. — Не хотите ли присесть?
— Спасибо, — он присел на стул с прямой спинкой напротив нее. Но его сразу потянуло встать и уйти. Ему было стыдно, и он боялся, что девушка это заметит. «Вот докурю, — подумал он — и уйду». Он посмотрел на ее длинную гибкую кисть, она спокойно помешивала кофе чайной ложкой
— Вы верите в странные встречи?
Он посмотрел ей в лица
— Что вы имеете в виду?
— Пожалуй, я имею в виду случайности. Ну вот то, что я встретила вас сегодня О таких случайностях пишут во всех великих книгах. Ну не во всех, наверно, но во многих. Людям, которые встречаются случайно, суждено было встретиться. Это гораздо важнее, чем когда тебя кому-то представляют, потому что тот, кто представляет, уже знает того человека и просто знакомит тебя с ним. Я познакомилась с Грегом — это мой жених — через Риту, мы с ней вместе работаем, но многих близких друзей я встретила случайно, — она говорила медленно, убежденно.
— Вы хотите сказать, что верите в судьбу.
— Конечно. И в то, что все люди что-то олицетворяют, — глаза у нее были отсутствующие, печальные.
