Ее собственный кабинет выходил окнами на Невский проспект. Регина оформила помещение в бежево-коричневых тонах, и оно имело изысканный и одновременно деловой вид. Когда сотрудники расселись на диване и в креслах, Регина присела на краешек стола.
– План мероприятий на ближайшие сутки следующий, – сказала она, окидывая всех орлиным взором и прикидывая, кому что поручить. – Кто-то должен отправиться на подземную парковку, где произошло убийство Сугривина, и все там облазить. Мне потребуются фотографии места преступления и записи с камер наблюдения.
– Но вы же говорили, что они не… – начал Иван Сушкин, один из ее «студентов».
– Не охватывают тот угол, верно, – не позволила ему закончить Регина. – Я прекрасно помню, что говорила, но мы не должны ничего оставлять на волю случая. Судя по всему, полиция уже нашла «виновного», то есть – нашу клиентку, поэтому они не станут слишком стараться. А мы должны, ясно? Просмотрите не только те, что внутри, но и снаружи, и в самом здании, и напротив… Что там, кстати, у нас напротив?
– Торговый центр, – подала голос Алена. – Там тоже должны быть камеры! Но местность там пустынная, промзона все-таки, поэтому между торговым центром и зданием, где расположен головной офис «Пугачеффа», довольно приличное расстояние. Кроме того, полиция наверняка изъяла записи – почему бы просто не…
– В задачу следователя не входит поиск доказательств в пользу нашей клиентки, – не позволила девушке закончить Регина. – Наоборот, его интересует лишь то, что подтверждает ее виновность!
– Я могу съездить, – снова вмешался Иван.
– Договорились, – кивнула Регина. – Мамочка выдаст тебе немного денег. Вероятно, потребуется кое-кого «подмазать»… Едем дальше: требуется изучить ближайшее окружение покойного – родственников, друзей, коллег. Известно, что он трижды женат, а в большинстве случаев – что?
– В большинстве случаев убийцами являются члены семьи! – с готовностью выпалила Инна Онацкая. Талантливая девочка с фотографической памятью – Регина уже решила, что не расстанется с ней и после окончания универа. – Если вы не против, я возьму на себя родственников и друзей, только мне потребуется помощь, потому что…
– Мамочка поможет, – перебила Регина. – И можешь взять еще одного человека.
– Хорошо, возьму Артурчика.
– Так… А где у нас Захар?
– Он на съемках, ты забыла?
Это сказала Мамочка – единственная из сотрудников Регины, в силу возраста и опыта имевшая право обращаться к ней по имени и на «ты».
Черт, действительно забыла!
– А вы чем займетесь? – поинтересовалась Алена, как всегда, любопытная.
– Коллегами. Ни один из этих снобов не станет с вами разговаривать. Я хотела поручить это Захару, но ввиду невозможности это сделать… Короче, я поговорю с сотрудниками «Пугачеффа» и вытащу нашу девочку под залог. Думаю, дело обойдется парой сотней тысяч.
– Преступление-то особо тяжкое, – заметила Алена. – Может и в пол-ляма влететь! Вы так уверены, что она невиновна, или есть что-то еще, ради чего вы рискуете деньгами?
– И то, и другое.
– В смысле?
– Ну, я почти уверена, что Устинья говорит правду – либо она прямо-таки великолепная актриса, а это трудно заподозрить в столь юном создании. Кроме того, если ее оправдают, я смогу забабахать иск к «Пугачеффу» за незаконное увольнение… Да, мне нужен еще человек, чтобы пообщаться с соседями Устиньи.
– Зачем? – спросил Иван.
– У нее нет алиби на момент преступления. Устинья снимает квартиру и живет одна. Она говорит, что вечер и ночь того дня провела дома, мучаясь от депрессии.
– Ну, свидетелей ее депрессии мы вряд ли отыщем! – хохотнул Артур Адабашьян.
– Верно, – согласилась Регина, – но кто-то мог видеть, как она входила или выходила, когда вернулась, и так далее.
– Убийство же произошло между одиннадцатью и полуночью, так? – снова подала голос Алена, задумчиво жуя нижнюю губу. Ее круглое, полное личико с россыпью веснушек на курносом носу при этом выражало глубочайшую сосредоточенность.
Регина кивнула.
– А что, интересно, Сугривин делал в такое время в подземном гараже? Ну, допустим, он задержался на работе, но что-то уж больно поздно, не находите?
– Ты права, – сказала Регина. – Я поговорю об этом с его коллегами – может, кто-то из них тоже подзадержался или, по крайней мере, знал о причинах того, что заставило Сугривина просидеть там так долго. А теперь – вон из моего кабинета – мне нужно подготовиться к слушанию!
Все вышли, кроме Мамочки. Она встала, прикрыла дверь и вернулась на диван.
Регина подняла на пожилую женщину вопросительный взгляд.
– Проблемы?
– По-моему, у тебя, – сказала та.
– То есть?
– Почему ты уцепилась за это дело? Оно не типично для тебя, да и барышей больших не сулит. Работа «pro bono» – не твой конек уже лет десять как!
Пожалуй, Регина позабыла о проницательности коллеги – если даже у Алены возникли вопросы, чего уж говорить о Мамочке!
– Поговорим? – спросила между тем женщина. – Дело ведь не в деньгах по гражданскому иску, так?
– Ничего-то от тебя не скроется!
– Знаешь, когда человеку за шестьдесят…
– Ладно-ладно, не дави на жалость – ты еще всем нам фору дашь!
– Так почему? – посерьезнев, снова спросила Мамочка.
– Просто мне кажется, это правильно. Этот гад пытался изнасиловать Устинью, помнишь? А потом ее уволили – за то, что она защищалась!
– Этого мы не знаем, – рассудительно заметила Мамочка. – Это она так говорит.
– Я ей верю. Она сильная и умная, знает, чего хочет…
– То есть она похожа на тебя?
– Не в этом дело! Когда она пришла ко мне в тот, первый раз, то сказала, что мечтает наказать руководство «Пугачеффа» за отношение к работающим там женщинам.
– Боже, как пафосно!
– Ничего не пафосно – давно пора этим заняться. В Америке или в Европе, вон, тетки умеют за себя постоять. Они заставили себя уважать, а мы тут, в России, все боимся кого-то пошевелить, растревожить осиное гнездо, все извиняемся за то, что мы женщины. Это неправильно! Я хочу порвать эту «теплую» компанию в клочья, доказав, что им придется заплатить не только за вынужденное увольнение Устиньи, но и за то, что мужики считают, что могут вытирать о нас ноги. Устинья, перед тем как прийти ко мне, нарыла кое-какую информацию насчет женщин, пострадавших от посягательств Сугривина. Ни одна из них больше не работает в «Пугачеффе», и это может значить одно из двух: либо их уволили так же, как и ее…
– Либо они, от греха подальше, уволились сами, предпочитая личное спокойствие карьере и зарплате, – закончила за нее Мамочка. – Хочешь, чтобы я поискала информацию об исках или заявлениях, если таковые подавались?
– Хорошая мысль, хотя вряд ли что-то найдется, раз Сугривина так и не привлекли. Похоже, дельце предстоит грязное!
– Я на твоей стороне, помнишь? – ласково потрепала ее по плечу Мамочка. – Только убедись в том, что ты действуешь как адвокат, а не как член группы поддержки «униженных и оскорбленных», идет? Кстати, как ты собираешься заставить «Пугачефф» платить? Ты в курсе, какие компенсации по гражданским искам назначают в России?
– А кто сказал, что я намерена доводить до суда?
– Так ты хочешь заключить мировое соглашение с концерном? – Лицо Мамочки просветлело.
– Под угрозой разоблачения их шовинистической политики, думаю, они сочтут за благо раскошелиться и выложат столько, сколько мы запросим. А пока, – добавила Регина, – давай-ка просто вытащим Устинью!
* * *
Как и предполагала Регина, слушание много времени не заняло. Устинья Попкова не имела приводов, а потому вряд ли могла считаться социально опасной личностью. С судьей Регина была хорошо знакома, а потому ее поручительства и суммы в двести пятьдесят тысяч рублей оказалось достаточно для освобождения под залог.
– Где вы взяли такие деньги?! – спросила девушка, в ужасе от названной суммы. – У меня столько не наберется!
– Не переживайте, – успокоила ее Регина. – Во-первых, внести нужно всего десять процентов… А во‑вторых, ты невиновна, поэтому я ничем не рискую.
– Значит, вы мне поверили?
Они сидели в кафе с видом на Казанский собор. Мимо проносились машины, разбрызгивая по сторонам растаявший снег. На дворе конец марта, но неожиданно Питер накрыл снегопад, какого не случалось за всю минувшую зиму. Тем не менее дневная температура была уже весенней, а потому вместо сугробов, которые лежали за городом и в северных районах города, в центре снег превратился в грязную жижу, смешанную с машинным маслом и пылью. Устинья уплетала киш с лососем, Регина цедила уже третью чашку кофе.
– Поверила, – подтвердила она, задумчиво глядя в окно. – Думаю, у вас не было причин убивать Сугривина… Кстати, вы связывались с адвокатом, которого я рекомендовала?
