– Ты слишком давишь, вот она и…
– Нет, она просто меня не любит. Так и сказала. И я ей поверил. Глаза не врут. Я и раньше сомневался в ее чувствах. Она так на меня смотрела… Со скукой, что ли? Знаешь, вот когда смотришь кино, которое тебе не особо интересно, но больше делать нечего, вот и таращишься в экран… Она так же на меня смотрела, как в тот экран. Без интереса. А сегодня, когда я перед ней на колено встал, так даже с какой-то тоской на меня глянула. И сказала, что не выйдет, потому что не любит. А раз так, нам нужно расстаться.
– Что намерен делать?
– А что я могу? Посоветуй.
– Из меня советчик в сердечных делах никакой. Мои отношения дольше двух месяцев не длятся.
– Мои продлились восемь месяцев. И видишь, чем закончились?
– Что, если это не конец, а пауза? Подожди, вернется с Филиппин…
– Если вернется.
– Не каркай!
– Ладно, не буду. Надеюсь, операция сорвется. Ведь такое уже случалось. Она летала в Израиль, но ей отказали.
На Филиппины Вера отправилась спустя неделю. Матвей провожал ее.
– Ты не звони мне, – сказала она, когда прощались. – Я сама буду.
И, чмокнув его в щеку, унеслась к стойке регистрации.
Матвей ослушался. Позвонил ей спустя три дня. Он беспокоился и хотел узнать, как она. Но телефон был выключен.
Вера связалась с Матвеем, когда он уже начал думать, что она умерла под ножом филиппинского коновала. Сказала, что с ней все в порядке.
– Тебе отказали в операции?
– Нет. Мне сделали ее.
– О, поздравляю! И как ты?
– Все хорошо. От наркоза только долго отходила, но как пришла в себя, включила телефон и позвонила тебе.
– Надеюсь, результат тебя не разочаровал?
– Сейчас я еще страшнее, чем до операции, – рассмеялась она. – Но думаю, что, когда все заживет, буду красоткой… – Пауза. – Представляешь, Матвей? Я буду не просто такой, как все. Я стану по-настоящему привлекательной женщиной.
– По мне, ты и так была хоть куда.
– Льстец!
– Не спросишь, как Вадик?
– И как он?
– Страдает по тебе.
– Ничего, это пройдет.
– Привет ему от тебя передать?
– Как хочешь.
И голос такой равнодушный, что ясно – ей нет дела до бывшего жениха.
На том разговор и закончили.
В следующий раз Вера позвонила через две недели. Сообщила, что вернулась в Россию. На предложение встретиться ответила отказом:
– Я пока не готова. Как буду – позвоню, встретимся.
Готовилась Вера долго. Больше месяца. И наконец позвонила, чтобы пригласить на каток. Тот самый, на котором они познакомились.
Матвей стоял, привалившись к бортику, когда Вера явилась. Он едва не упал от неожиданности, увидев ее. Вернее, когда понял, что перед ним именно она.
– Ого! – только и смог сказать Матвей.
Она на самом деле стала красавицей. Хотя Матвею не очень понравилась прическа – короткая, с асимметричной прямой челкой, спускающейся до глаза. Но потом он понял: челка закрывает шрам. Вера еще и волосы покрасила в более темный цвет. Стала казаться старше, но эффектнее.
– Как? – спросила Вера.
– Нет слов.
– Только «ого»?
– «Вау» тоже подойдет. Реально классно выглядишь, Вера!
– Как другой человек?
– Наверное… На себя не очень похожа. Но я просто еще не привык к твоему новому образу… Да и не видел тебя давно.
– Я другой человек, Матвей. У меня даже новое имя. Теперь я Виола. Прошу, обращайся ко мне так.
Он не сразу привык и к имени тоже, не только к ее новому образу. Но все же смог. И довольно быстро. В тот день он еще сбивался, называл подругу по старинке Верой, но когда они встретились в следующий раз, ни разу не ошибся. Хотя они напились! Причем крепко. Обмыли новую внешность и имя. Тогда Матвей спросил, не жалеет ли Виола о том, что отвергла Вадика.
– Нет, – без колебаний ответила она.
– Он стал бы хорошим мужем.
– Знаю. Но не для меня. Я свяжу свою судьбу только с тем, кого полюблю.
– Чувство могло бы прийти. Так бывает…
– Наверное. Но к Вадику оно не возникло бы.
– Почему?
– Он некрасивый!
Матвея это покоробило. Как можно делить людей вот по такому признаку? И браковать их, если внешность далека от идеала? Это по меньшей мере неумно.
– Ты не поймешь, – добавила Виола. Она как будто прочла его мысли. – Как и никто другой из вашей лебединой стаи.
– Я огррр! Забыла?
– Что ты выдумываешь? Ты совсем на Шрека не похож.
– На принца Обворожительного тоже…
Матвей на самом деле классическим красавцем не был. Да и как может считаться таковым мужчина с кривым носом и шрамом на подбородке? Боевые раны (а это были именно они – ему «прилетело» от шведов в финальном матче юниорской лиги), как считается, мужчин красят, но Матвей так не думал. До травм он выглядел гораздо симпатичнее. И уж точно не так опасно. Сейчас же некоторые принимали его за бандита. Особенно если он не успевал побриться. Дело в том, что он был очень волосат, и щетина чуть ли не до глаз доходила. И вот встречается тебе в темном переулке громила с кривым носом и шрамом, с бородищей и похожими на кувалды волосатыми ручищами. За кого такого принять? Уж точно не за бренд-менеджера издательства!
И все же девушкам Матвей нравился. И все благодаря глазам. Будь они маленькими, невыразительными или, того хуже, глубоко посаженными, образ неандертальца сложился бы.
Но глаза у Матвея были большими, живыми, лучистыми. Цвет – серо-зеленый. На контрасте с темно-русыми волосами и широкими бровями того же цвета смотрелись как два драгоценных камня. Когда он улыбался, глаза играли. Их блеск манил и завораживал девушек.
Вот и сейчас, когда Матвей зашел в ресторан и заговорил с администратором женского пола, барышня, заглянув в его глаза, расплылась в улыбке. Хотя до этого смотрела настороженно. Матвей улыбнулся в ответ. Два зуба он потерял примерно в том же возрасте, когда повредил нос, но благодаря хорошему дантисту, а также тому факту, что Матвей перестал играть в хоккей профессионально, его улыбка была безупречна.
* * *
Матвей плюхнулся на стул. Не спросив разрешения, схватил стакан сеструхи и сделал пару добрых глотков. Пить хотелось ужасно! Промочив горло, он сконфуженно пробормотал:
– Кажется, я выдул всю твою воду. Извини. – В стакане на самом деле оставалось совсем чуть жидкости и долька лайма на дне.
– Допивай уж.
Матвей так и сделал.
– Ты чего такой взмыленный? – спросила Виола.
– Просто жажда мучает. Наелся перченых сухарей.
Сеструха достала из сумочки зеркало и протянула его Матвею. Он глянул на себя и застонал. Волосы не просто топорщились, они дыбом стояли. А все из-за того, что Матвей немного вспотел. Так что вид у него и вправду был взмыленный.
– А все ты виновата, – проворчал он, пригладив космы. – Если б я тебя когда-то не послушался и не отрастил волосы, ходил бы как человек…
– Только что откинувшийся, – закончила за него Виола. – Ты со своей прической «под ноль» походил на уголовника.
– Я стригся не «под ноль», не ври. Прическа моя называлась «под машинку». То есть волосы на моей голове были.
– Намек на них. И то по прошествии двух недель. Но ты тут же от них избавлялся.
– Потому что у меня непослушные волосы. Они торчат в разные стороны! Теперь-то ты видишь?
– Просто их укладывать надо нормально.
– А я что делаю по утрам?
– Ты просто расчесываешь и сушишь. А надо пользоваться пенкой для укладки. А челку лаком сбрызгивать.
– Еще губы посоветуй мне накрасить! – возмутился Матвей. Ему уже от того, что волосы приходилось укладывать феном при помощи круглой расчески, было немного не по себе.
– Кстати, гигиенической помадой можно. А то они у тебя сохнут.
– Сеструха, заткнись, а?
Виола рассмеялась. Она считала Матвея гомофобом и постоянно его подкалывала. Хотя Матвей в принципе ничего против ребят нетрадиционной ориентации не имел. Главное, чтоб они держались от него подальше.
К ним подошел официант. Матвей сделал заказ и отправился в туалет. Когда вернулся, на столе стояли напитки. А перед Виолой еще и салат.
– Что за гадость? – брезгливо спросил Матвей, глянув на тарелку.
– Ничего ты не понимаешь! Это не гадость, а вкусность. И полезность!
– А конкретнее?
– Проросшие ростки пшеницы и овса с щупальцами осьминога. Заправлено льняным маслом с соком лимона.
– Фу! – скривился Матвей. – Лучше бы заказала, как и планировала, мясо.
– И его заказала. Очень я голодная… – Она отправила в рот кусок осьминога и ожесточенно заработала челюстями – видимо, морского гада переварили.
Матвей глотнул воды и с тоской посмотрел в сторону кухни. Когда там его заказ принесут? Он тоже был голоден.
– Хочешь? – Виола протягивала ему вилку, на которую был нанизан кусок мяса осьминога и росток пшеницы (или овса?).
