Чердачное окно до новой встречи закрывалось, и в отсутствие сосновцев Лешка оберегал усадьбу хромой бабки Татьяны лучше, чем сама бабка, даже прикармливал там кота, чтобы гонял мышей, которых не терпела Алена.
Вот почему два события минувшей ночи, произошедшие в разных концах деревни, Сергеем и Аленой воспринялись как одно.
* * *
На Южный рудник приехали, когда больница еще спала. В ожидании восьми тридцати Сергей и тетка Валентина Макаровна сидели на лавочке. Алена, расхаживая по траве мимо больничных окон, срывала метелки пырея и, продернув их между пальцев, без интереса разглядывала, что получится «петушок» или «курочка». Тетка Валентина Макаровна осунулась, постарела за ночь. Даже волосы ее, которые она всю жизнь подбирала валиком на голове, были скручены теперь узлом на затылке, пряди повыбивались дорогой, и вся она выглядела какой-то обреченной.
Следовало бы как-то успокоить ее, но Сергей так и не нашел, что сказать. Круглоголовый, лысый, низенького роста врач, с неизменной, какой-то мученической улыбкой на губах, разрешил всем пять-шесть минут посмотреть на Лешку от входа, не приближаясь к постели, сам, закурив сигарету, остался в коридоре.
Из четырех коек в палате три были свободными. Лешка лежал на угловой, возле окна. И если бы не повязка на голове — можно было подумать, что он спит. Но пахло каким-то ароматным лекарством, и чрезмерная стерильность белоснежный бинт, белоснежные простыни, полотенца, стены, вся эта подчеркнутая серьезность обстановки никак не соответствовали живой, предприимчивой Лешкиной натуре. Вдобавок сестра высвободила из-под одеяла его руку и стала считать пульс. Тетка Валентина Макаровна напряглась при этом, словно бы все зависело теперь от Лешкиного пульса.
Алена поглядела на нее и мимо Сергея выскользнула в коридор. Сергей шагнул следом. Щуплый, с неестественной улыбкой на лице врач, докуривая сигарету, ждал их.
― Сильно он, доктор?.. — шепотом спросила Алена.
Тот поморщился, изображая усмешку.
― Даже если бы я захотел — не сумею так врезаться.
― Доктор… — просительно сказала Алена не восприняв иронии.
Врач смял сигарету и бросил ее в плевательницу.
― К обеду будет специалист из области… А так — ничего опасного не вижу. — И, взглядом заставив Сергея освободить ему дорогу, он вошел в палату.
Домой тетка Валентина Макаровна отказалась возвращаться. Вспомнила, что неподалеку от больницы дом ее коллеги по работе в райпотребкооперации — то ли счетовода, то ли кассирши, и отправилась к ней, Сергей и Алена проводили ее, а сами, поскольку до трех-четырех часов дня им делать здесь было нечего, поспешили на автостанцию — ловить попутную машину до Никодимовки.
* * *
Еще по дороге на Южный они слышали, что хромая Татьяна куда-то пропала. И когда Никодимовка встретила их новым сообщением, Сергей и Алена словно бы ждали его. На пепелище усадьбы раскопали останки сгоревшего трупа. Так неожиданно смиренная душа бабки Татьяны сократила свою тропинку к богу.
Была суббота, и вокруг пепелища на берегу озера толпился народ. Приглушенно гудели женские голоса.
Если ночью воздух Никодимовки был пропитан запахом угасающего костра, теперь не покидало ощущение, будто к нему примешивается чадный запах жженого мяса.
Алена остановилась, немножко не доходя до толпы, чтобы только можно было рассмотреть, что осталось от бывшей Татьяниной усадьбы. Сергей прошел к самому пепелищу.
Кое-где над обуглившимися головнями еще курился дымок. От ближайших к усадьбе кедров остались горелые пни, а несколько черных стволов поодаль торчали в небо, как пики. На траве, возле раскиданных бревен, темнели грязные потеки воды. К счастью никодимовцев, пожар занялся в десяти шагах от берега, а ночь стояла безветренная.
Сергей бросил взгляд в сторону берега, где чалилась Лешкина плоскодонка, но поблизости ничьих лодок не было. Теперь Сергею ничего не оставалось, как пройти дальше, к центру пепелища, куда неуверенно один за другим приближались наиболее любопытные из никодимовцев, чтобы сразу после этого, отводя глаза в сторону, торопливо исчезнуть в толпе.
Там, у притягательного и вместе с тем отталкивающего центра, стоял милиционер. Рядом небольшими лопатками ворошили пепелище двое гражданских. Сергей без труда определил, что бабка сгорела не у себя в пристройке, а по какой-то причине оказалась в избе, поблизости от места, где лесенка с перильцем соединяла похожие, с росписью на потолках комнаты первого и второго этажей.
Вид у Сергея, когда он входил на пепелище, был, как и у других, виноватый, словно бы он шел к расчищенному клочку пожарища по необходимости, а не из любопытства. Мимоходом задел ногой полосу гнутого, в слоистой окалине железа под углем и сразу поспешил дальше, узнав штурвал корабля, что много лет назад выводили они из гавани хромой бабки Татьяны в грозовую тьму Никодимова озера. Штурвалом служило колесо конных граблей. Корабль их, давно поставленный на мертвые якоря, только сейчас потерпел настоящую катастрофу.
Взгляд Сергея лишь скользнул по останкам бабки Татьяны и вокруг нее, но от того, что запечатлел этот взгляд, избавиться было уже не просто. Круто повернув назад, Сергей, совсем как другие, заспешил в толпу, к Алене.
По одну сторону от трупа Сергей заметил обожженную связку ключей, а по другую лежал оплавленный комок железа, в котором, несмотря ни на что, угадывался мятый корпус большой керосиновой лампы.
Сергей вернулся быстро. Но тем временем Алена уже оказалась втянутой в довольно странную ситуацию.
Началось с того, что она вдруг почувствовала неловкость, какую испытываешь, ощутив на себе чье-то пристальное внимание. Алена перевела взгляд чуточку вправо и с трудом не выдала удивления, на секунду встретившись глазами с худенькой белокурой девушкой в хорошо пошитом, бледно-голубого цвета платье. Алена тут же переключила свое внимание на Сергея, но уже не выпускала из виду этой слишком аккуратненькой для Никодимовки, тем более для пожарища, посетительницы. Дело в том, что Алена заметила ее еще на автостанции Южного рудника и уже там поймала на себе ее взгляд. Но тогда это был один взгляд из многих, а теперь — единственный, обращенный на нее, откровенный и потому не случайный. И когда странная, будто изготовленная для открыток, незнакомка сделала первый шаг по направлению к ней, Алена уже не сомневалась, что все закончится этим.
― Можно вас на минутку?.. — Голос у девушки был приятный.
― Сережа! — окликнула Алена.
* * *
Хрупкая, беленькая, с чистыми, детской голубизны глазами, она была все же старше Алены. Года на два, на три. Это чувствовалось и по тому, как привычно вежливо обратилась она, и по тому, с каким непринужденным достоинством держалась. В меру укороченное платье без рукавов, плетеные босоножки на невысоком каблуке, естественного цвета волосы, но светлый маникюр и чуть тронутые кирпичной помадой губы. Эта помада шла к ее ровному, не слишком коричневому загару. О внешности своей она заботилась.
― Меня? — переспросила Алена в ответ на ее вопрос.
― Да… — сказала незнакомка, переводя взгляд на подошедшего Сергея, потом опять на Алену, как бы давая этим понять, что Сергей не стеснит ее: — Я хотела поговорить с вами.
Алена едва заметно шевельнула плечами. Сергей оглянулся на пепелище.
― Идемте отсюда… — сказала Алена и первой двинулась вдоль берега прочь от усадьбы. За ней, поводя слегка разведенными в стороны руками, пошла их нежданная спутница. Сергей замыкал шествие, разглядывая шелковистые, будто по линейке подрезанные, волосы незнакомки.
Когда запах пепелища, людской говор остались позади, Алена шевельнула кедом сухую траву, обернулась, испытующим взглядом окидывая платье незнакомки, хотела что-то сказать, но промолчала. Та поняла ее и первой, подобрав под себя ноги, села. Глянула на обоих, приглашая следовать ее примеру.
― Давайте здесь…
Они остановились в тени деревьев, неподалеку от камышей, в просветах между которыми сверкала оцепеневшая гладь озера.
Алена опустилась на траву в полуметре от девушки, которая с первой минуты вызвала у нее ничем не объяснимое чувство настороженности.
Сергей сел ближе к берегу, поодаль от девчат, недвусмысленно подчеркивая этим, что вмешиваться в их дела он не собирается. К тому же со своей выгодной позиции он мог видеть сразу и озеро, и синий лес на дальнем противоположном берегу, и Алену, и ее загадочную собеседницу.
Алена была выше ростом, чем незнакомка, и внешне строже ее во всех отношениях, но кеды, спортивный костюм, да еще поза, в какой она сидела, — крепко обхватив руками колени, — делали ее похожей на подростка рядом с дамой.
― Меня зовут Галей, — сказала белокурая.
― Оля, — коротко представилась Алена.
