Говоря все это, Алонзо продолжал опустошать сейф от содержавшихся в нем небольших ювелирных изделий. Марни не произнес ни слова, но его лицо было искажено яростью. А что касается Вандерлена, так его рвало от злости.
Взяв столько, сколько он мог унести, Алонзо направился к двери.
– Я запру ее снаружи, – произнес он. – И к тому моменту, когда вам удастся отсюда выбраться, я буду очень далеко. Я организовал небольшой ужин для нескольких моих друзей. Думаю, им будет весело, так как я собираюсь рассказать им об убийстве Алонзо! Спокойной ночи!
УДАЧА… И ДАМА
Мистер Алонзо Мактавиш был чрезвычайно расстроен, хотя его улыбка не выдавала этого. Дела были очень плохими. Он, конечно, понимал, что наступило временное затишье. В конце концов что-нибудь должно будет подвернуться под руку, думал он. Потому что было необходимо, чтобы что-нибудь подвернулось. У Алонзо оставалось четырнадцать шиллингов и девять пенсов – достаточно, чтобы позавтракать, обаятельная улыбка и фигура, которой мог позавидовать толстяк, а еще монокль. Это было все, чем он обладал в настоящее время.
Он сознавал, что помощи от братства жуликов, обитавших на окраинах Лондона, откуда он проводил все свои операции, ждать не имело смысла. Им не нравилось, что он вел все свои дела в рамках закона, и еще больше им не нравился его монокль.
Алонзо медленно брел по Беркли-стрит. Случайно взглянув на свою левую туфлю, он заметил, что подметка вот-вот должна была расстаться с верхом. В этот момент начал накрапывать дождь, и поэтому без малейшего колебания Алонзо свернул в отель "Рейна" и направился в ресторан.
Он увидел ее, стоя на лестнице. Чувствовалось, что она была прекрасно воспитана, а редкостная улыбка, казалось, очаровала ее средних лет компаньона, который, как определил наметанный глаз Алонзо, был богатым американцем. Она была безукоризненно одета и весьма изыскана.
Подняв глаза, она увидела Алонзо и с улыбкой помахала рукой, чтобы он подошел к их столику.
Он медленно пересек зал. Очевидно, она его за кого-то приняла, но даже когда он подошел, она продолжала улыбаться и пригласила его сесть.
– Я думаю… – начал Алонзо, но то, что он думал, осталось невысказанным, ибо в этот момент маленькая ножка мягко наступила на его ногу. Почти незаметно дама подмигнула ему. Мистер Мактавиш улыбнулся.
– Я так рада, что вы пришли, – произнесла она, поворачиваясь к компаньону и глядя на Алонзо. – Это – мистер Шелтон, ваш эксперт. Мистер Шелтон, это – мистер Ван Штраат, который собирается купить у нас прииск Эль Карас, – добавила она, улыбаясь.
Алонзо поклонился.
– Рад, что вы пришли, мистер Шелтон, – сказал Ван Штраат. – Мне хотелось бы послушать все, что касается этого прииска. Навестите меня сегодня вечером в "Алькасаре" и расскажите все, что вы думаете об этом прииске. Пусть это будет неофициальной беседой. Репутация вашей фирмы для меня достаточна.
Маленькая ножка опять под столом наступила на ногу Алонзо.
– Благодарю вас, мистер Ван Штраат, – ответил он. – Надеюсь, что моя фирма справедливо гордится своей репутацией.
Он посмотрел смеющимися глазами прямо в сторону сиреневатых глаз. Они тоже смеялись.
Мистер Алонзо Мактавиш пообедал с Ван Штраатом и побеседовал обо всем, кроме золотых приисков. В два тридцать американец вспомнил, что у него была еще одна встреча, но попросил Алонзо не торопиться с кофе.
– Я должен идти, – извинился он. – Навестите меня сегодня вечером в "Алькасаре". Я живу в номере на первом этаже. А пока можете рассказать обо всем этом графине де Ириет.
Он подписал счет, попрощался и ушел.
– Я очарован встречей с вами, графиня. Могу ли я задать вам несколько вопросов или мои обязанности заканчиваются на этом обеде? – он вопрошающе улыбнулся.
– Спрашивайте, мистер Мактавиш, – произнесла она.
Алонзо расплылся в еще более широкой улыбке. Значит, его знают!
Он облокотился на стол и уставился на нее.
– Вопрос номер один: вы действительно графиня де Ириет? Это очень русское имя, как я знаю. Два: почему я должен быть мистером Шелтоном? Три: откуда вы знаете, что я – Алонзо Мактавиш? Четыре: и в чем точно заключается игра?
– Я – графиня де Ириет. Мой муж умер в России три года тому назад. И оставил мне только ниточку жемчуга, которую я продала два месяца тому назад. Второй вопрос. Вы – мистер Шелтон потому, что необходимо, чтобы наш старый добрый друг мистер Ван Штраат услышал сегодня вечером личный доклад о прииске Эль Карас, чтобы он смог купить все их акции завтра. Три. Я знаю, кто вы, потому что Серье, начальник полиции Парижа, показал мне вас два года тому назад и сказал, что вы являетесь взломщиком международного класса, которого полиция никак не может поймать. Вы слишком умны! И четыре. Игра, как вы это называете, очень проста. И все очень честно.
Девять месяцев назад я была в Южной Америке и встретилась с очаровательным человеком – Жаном де Альваресом. Он владел прииском Эль Карас и хотел продать его. А потом появился мистер Ван Штраат, которого я случайно встретила в Нью-Йорке, и я представила его как потенциального покупателя. Мистер Ван Штраат пригласил горного инженера – некоего мистера Джеральда Стивенса. Этот джентльмен через пять дней подготовил отчет об этом прииске и сообщил, что обнаружил золотую жилу. Месяц назад мистер Ван Штраат прислал письмо из Нью-Йорка с инструкциями мистеру Шелтону – английскому специалисту по этим вопросам, отправиться на место и перепроверить отчет Стивенса.
Де Альварес прибывает в Лондон сегодня вечером и, если все пойдет хорошо, сделка будет совершена завтра. Но сегодня утром я получила безумную телеграмму от де Альвареса о том, что Шелтон заболел и не приедет. А это может поколебать уверенность мистера Ван Штраата, так как Шелтон должен был лично подтвердить отчет Стивенса, и поэтому мне нужно найти ему замену. Это было очень легко, так как Ван Штраат никогда не видел Шелтона.
– Ага, – произнес Алонзо, – а как выглядит мистер де Альварес?
– О, он очень мил, высокого роста, темноволосый и очень симпатичный. Такой латиноамериканский тип.
– И вы любите его?
– Боже! Нет! Почему?
– Если это не так, то зачем вам все эти беспокойства? – спросил Алонзо. Она изучающе посмотрела на него.
– Из-за пяти тысяч фунтов, которые я получу от де Альвареса, когда сделка будет совершена. А у меня осталось всего двадцать фунтов. Вам понятно?
Алонзо кивнул.
Откинувшись в кресле, он задумался. Он не мог понять всего этого. Де Альварес был одним из самых хитроумных торговцев фальшивыми акциями в Европе. Значит, за всем этим стоит де Альварес. Алонзо почувствовал, что что-то было нечисто во всем этом.
И эта женщина. Говорит ли она правду? Думает ли она, что это дело нормальное и предъявление фальшивого мистера Шелтона – просто ход в деловой игре? Алонзо засомневался.
– А что, – пробормотал он, – я буду иметь за это?
– Я поделюсь с вами своей долей, – пообещала она. – Мы разделим ее пополам. И, если вы позволите, я дам вам одну из оставшихся у меня десяток с будущим зачетом.
Она приятно улыбнулась.
– Я заметила, что ваша левая туфля нуждается в капитальном ремонте, – сказала она.
– Благодарю, – произнес Алонзо и опустил банкноту в карман. – Кстати, удивляюсь, зачем я это делаю, но, вероятно, я знаю.
Казалось, что она изумилась.
– Я думала, что вы всегда занимались подобными вещами, – проговорила она. – Вещами, которыми большинство людей не станет заниматься.
– Я согласился на это, – сказал Алонзо, – потому что, во-первых, я сейчас на мели и, во-вторых, думаю, что вы мне очень понравились. Мне нравится, как вы одеты и запах ваших духов. Поэтому я рискну. Извините, мне нужно идти. Мне нужно "сочинить" историю для Ван Штраата об этом прииске Эль Карас. Полагаю, что завтра мы встретимся, когда появятся большие деньги. Аревуар!
Поднимаясь по украшенной орнаментом лестнице "Алькасара" на встречу с Ван Штраатом, он размышлял о степени риска, не был ли он очень велик. Затем одно происшествие привлекло его внимание.
Маленький мальчишка-посыльный, поднимавшийся перед ним по лестнице, уронил из пачки писем розовый бланк телеграммы. Алонзо поднял его и, собираясь окликнуть мальчишку, заметил, что она была адресована Ван Штраату.
Любопытство было сильной чертой характера Алонзо. Он отступил в удобную телефонную будку и, вытащив из кармана кожаный футляр, достал из него изогнутую иголку. Он вставил ее в верхнюю часть конверта и через мгновение телеграмма была у него в руках. Алонзо прочел ее с удивительной улыбкой, вернул ее в конверт таким же способом, остановил посыльного, когда тот возвращался обратно и вручил ему конверт. Затем, счастливо улыбаясь, он направился в номер Ван Штраата.
Обед был великолепным, и Алонзо чувствовал себя в превосходной форме, покидая гостиницу в девять тридцать вечера. Ван Штраат проводил его до выхода.
