- "Прикладистость"? - переспросил Ленька.
(Сейчас бы отец так не спросил: он сам любому объяснит, и что такое "прикладистость", и каковы сравнительные достоинства и недостатки эстрактора и эжектора, и все остальное.)
- Ну да, прикладистость, - кивнул Димка. - Слушай, я ж просто пересказываю, о чем они говорили. Причем, заметьте, мужик рассматривал ружья самые старинные и дорогие. А продавец ему говорит: "Может, вам, Николай Петрович, "пант-ган" поискать, с Макарищевым на уток не очень сподручно." А мужик головой покачал: "Нет, "пант-ган" - это не по мне. С "пант-ган" любой дурак несколько уток снимет, интерес пропадает, чтобы точно прицелиться." Ну, в общем, вот так они толковали и толковали - имена, термины всякие, я под конец вообще соображать перестал, и у меня, можно сказать, мозги задымились от попыток въехать в их разговор - а потом этот мужик попрощался и пошел из магазина...
- Пешком пошел? - уточнил Юрка.
- Ну да, пешком. А мне ведь он интересен стал, вот я за ним и проследил. А он, перед тем, как домой зайти, ещё оба "опеля" осмотрел, похлопал так ласково по одному из них - так я и понял, что он их хозяин...
- И это все? - спросил Ленька.
- Нет, не все! - Димка понял, что друзьям нужен какой-то последний убойный довод, и - да, занесло его - он соврал напрямую. - Они, когда прощались, мужик на часы поглядел и сказал: "Как раз успею все уложить до фильма, чтобы завтра утра на охоту двинуть и к вечеру вернуться..." А продавец ему и брякни: "Да, вам, Николай Петрович, небось, особенно интересно глядеть, ведь фильм-то о вас..."
- И что этот Николай Петрович? - у Димкиных друзей перехватило дыхание.
- А он... - единожды солгав, Димка почувствовал, как внутри у него что-то отпустило, будто все тормоза сорвались, и врать дальше было теперь как под горку на велосипеде без тормозов лететь - и страшно, и приятно, и уже не остановишься. - А он вот так, недовольно, на него глянул и говорит: "Тихо вы!.. Ведь услышит кто-нибудь - мне потом проходу не будет..." Ну, продавец и извинился перед ним. А вообще, мне показалось, что его не простой продавец обслуживал, а чуть ли не директор магазина. Вот так. Но я-то слышал! Поэтому мы можем уточнить, в какой квартире он живет - и расспросить его обо всем. Неужели он нам откажет?
Димка сам себя загнал в угол - и теперь мысленно молился о чуде. Ведь если бы он не наврал друзьям - то дело бы кончилось тем, что, когда он привел бы их в этот двор, они бы поглазели на замечательных стальных близнецов, отливающих черным лаком, и пошли домой. А теперь, хочешь не хочешь, надо искать владельца этих машин, этого Николая Петровича, и пытаться завязать с ним разговор, и ещё неизвестно, что он им ответит... Может ответить так, что Димке потом всю жизнь будет стыдно перед друзьями!
И чудо произошло! Пока его друзья новыми глазами взирали на "опелей"-близнецов - надо же, на одной из этих машин прототип Штирлица разъезжал по Берлину! - и заглядывали в окошки, стараясь получше разглядеть внутреннюю отделку, они совсем отвлеклись от окружающего мира. Поэтому они вздрогнули и чуть не подскочили, когда за их спинами прозвучал звонкий голосок:
- Эй! Что это вы возитесь возле машин моего папы?
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
СМЕРТЕЛЬНЫЙ ТРЮК
Друзья оглянулись - да так и застыли. Передними стояла девчушка их возраста, стройная и светловолосая - в ярком летнем свете её волосы казались совсем золотистыми, хотя потом, в нейтральном освещении, выяснилось, что они, скорее, ближе к каштановым. У неё были потрясающие глаза - большие, серые, того теплого серого оттенка, который редко встречается, и который создает впечатление, будто в глазах пляшут золотые искорки - и лицо у неё было хорошее, овальное, с высоким лбом. Трудно сказать, показалась бы друзьям эта девчонка воплощением всех совершенств, если бы они не знали, кто её папа - но в тот момент им показалось, что никого, сравнимого с ней, они в жизни не видели. И они застыли, как насквозь прошитые молнией. Казалось, тронь - и они осыплются кучками пепла.
Для них уже наступила пора первых влюбленностей, и каждому представлялось, что он нашел свою даму сердца, которой можно посвятить всю оставшуюся жизнь. Об этих "дамах сердца" можно сейчас и не рассказывать, потому что они тут же вылетели из голов всех трех друзей, и, возможно, друзья даже не сумели бы вспомнить в этот момент их имена.
Первым нашелся Юрка.
- Потрясные машины! - сказал он. - А вторая - это чтобы для первой запчасти были, да?
- Да, - кивнула девочка.
- Мы так предположили, что твой папа привез их из Германии... промямлил Ленька.
- Точно, из Германии. В сорок пятом году, сразу после войны. С тех пор он их холит и лелеет.
- Ух ты!.. - друзья переглянулись. Все совпадало!..
А девочка немного нахмурилась.
- Но я вас не знаю. Кто вы? Откуда?
- Вон оттуда! - Юрка махнул рукой в сторону их квартала. - Гуляли, шатались, забрели сюда... Ну, и увидели эти два "опеля". Да, меня Юрой зовут. А это - Дима и Леня.
- Даша, - представилась девочка.
Но продолжала разглядывать друзей несколько недоверчиво.
- А как ему их перевезти удалось? - спросил Димка.
- Ой, это отдельная история, - сказала Даша. - Папа не сам их перевозил, ему перевезли, в благодарность за... - она осеклась.
- В благодарность за что? - жадно спросил Димка.
- Неважно, - было заметно, что девочка осторожничает с незнакомыми мальчишками. - Я, в общем-то, и сама не очень знаю... - добавила она.
Ленька, задумавшийся на некоторое время, опять вмешался в разговор:
- Послушай, а сколько лет твоему папе?
- А что?
- Ну... Ты ведь наша ровесница. А твой папа должен был закончить войну чуть не генералом - кому ещё стали бы "опели" в благодарность дарить? Генералами в двадцать лет не становятся...
- А-а, вот ты о чем! - девочка поняла. И сообщила важно. - Я - поздний ребенок. У папы долго не было возможности обзавестись семьей.
- Во! - Димка чуть не подпрыгнул. - Все сходится!
- Что сходится? - Даша напряглась ещё заметней.
- Сходится, что твой папа наверняка был разведчиком за границей - в Берлине и где там еще, - поспешил объяснить Юрка.
- С чего вы это взяли? - Даша вытаращила глаза.
- Да потому что он сам... - начал Ленька. Но тут вмешался Димка, быстро его перебивший:
- Потому что он сам похож на Штирлица, и машина у него точно такая же, и, как теперь выясняется, ему долго пришлось работать там, куда с семьей не поедешь! - и незаметно подмигнул Леньке и Юрке: молчите, мол, не надо, чтобы Даша узнала, что я подслушал разговор её отца с продавцом в комиссионном.
На самом деле он, конечно, боялся, что, проговорись Ленька - и Даша сразу разоблачит его обман.
Даша неожиданно рассмеялась.
- Так вот почему вы прилипли к машинам! Ну, придумали!..
- Разве это не так? Твой отец - не бывший разведчик? - с подозрением спросил Юрка.
Даша покачала головой.
- Уж я бы об этом знала, верно?
- Не обязательно! - в отчаянии выпалил Димка. Он чувствовал, что висит на волоске. - Скажи, ведь он долго жил за границей?
- Долго, - согласилась Даша. - Но он был врачом. Правда. Он из эмигрантов, понимаете? И всю молодость прожил в Берлине. В Берлине он и наши войска встретил, в сорок пятом.
- Погоди... - Юрка подался вперед. - Чтобы русского, который всю войну, при нацистах, просидел в Берлине, не арестовали за измену родине, а отблагодарили двумя автомобилями?.. Не бывает такого, если только этот человек не был разведчиком! Если бы он действительно был из белой эмиграции - представляешь, что бы с ним сделали?
Ленька тоже покачал головой. Эта Даша наивна до жути, если верит, будто её отец, удравший в Германию от Советской власти и просидевший там всю войну, получил два "опеля" только за то, что работал врачом... А на вид - не глупая девчонка!..
Даша задумалась.
- Я вам говорю, я не знаю толком, что там произошло. Отец говорит, он ничего от меня скрывать не собирается, но я ещё слишком мала, чтобы понимать некоторые вещи... - она вдруг помрачнела и закусила губу. - И вообще, чего я с вами разболталась? - осведомилась она после паузы, немного расслабясь. - Приперлись неизвестно откуда, несете невесть что...
- Но ведь ничего обидного мы не говорим... - тихо произнес Юрка.
- Верно, не говорите... - Даша задумчиво созерцала трех друзей, как бы недоумевая, почему она дала втянуть себя в беседу с ними. Впрочем, впечатление мальчишки производили благоприятное - Юрка в настоящих американских джинсах, Ленька в своих литовских, но выглядящих вполне фирменно, оба в чистых рубашках... Сразу видно, что "из хороших семей". Только Димка - чернявый, тощий, в каких-то невообразимых штанах и рубахе, уже заляпанных и чернилами и чем-то вроде копоти (и когда он успел, с самого утра?) портил общую картину. Но и у него глаза были живые и смышленые - не тусклые, почти оловянные глаза шпаны.
- Мы просто интересуемся, - Юрка взял разговор на себя. - И... Послушай, не будет наглостью, если мы попробуем чуть-чуть порасспрашивать твоего папу? Ну, согласись, все сходится на том, что он - один из прототипов Штирлица. Сама понимаешь, как нам...
