У центральной дороги мы с Настей расстались. Я перебежал дорогу, нырнул в темноту дома, затем в подворотню и перешел на шаг. Рубаха моя была в крови бугая, изо рта и носа сочилась собственная кровь, глаз, я чувствовал, распух. Добираться в таком виде через весь город домой, все равно что идти с плакатом на груди "Я убийца!" Мне следовало привести себя в порядок и ближайшее место, где я мог это сделать — дом Сереги. Волей судьбы побывать на дне рождения этой ночью мне все же придется. Придерживаясь неосвещенных мест, где обретались компании подростков и редкие парочки влюбленных я направился к Рыкову.
"А как я должен был поступить там у стен гостиницы? — снова и снова возвращался я к одному и тому же вопросу. — Дождаться милиции и рассказать о том как все произошло? О том, что я взрослый мужик связался с парнем и девчонкой, затеял драку, а потом в ней одному из ребят всадили под ребра нож?" Если по совести, то именно это я и должен был сделать… Но… но… В общем, мне не было оправдания… Хотя не все еще потеряно, я мог вернуться, и сдаться, однако продолжал идти по кварталу, теша себя надеждой, что бугай останется жить. Не может же вдруг такой пышущий здоровьем верзила взять и умереть. Наверняка подоспели милиционеры, вызвали "Скорую помощь" и бугай сейчас находится в руках опытных врачей. Как бы там ни было, одно я знал точно: нож в бугая я не всаживал, а, следовательно, — как я считал — перед законом был чист. Ну, а что касается морально-этической стороны не дававшего мне покоя вопроса, что ж, пусть мой малодушный поступок останется черным пятном на моей совести. Живут же люди с грузом на душе и потяжелее. Свыкнусь. Никто из компании меня знать не знает, а значит, милиция не найдет. Так что нужно взять себя в руки и поскорее забыть обо всем том, что случилось сегодняшним вечером.
Так, успокаивая себя, я дошел до конца квартала, где в окружении высоких деревьев стоял пятиэтажный дом. Стрелки часов показывали двадцать минут двенадцатого. Многие окна пятиэтажки светились, жильцы еще не спали, но возле дома было пустынно. Никем не замеченный я прошмыгнул в полутемный подъезд и стал подниматься на третий этаж.
Серега Рыков, как я уже упоминал, мой однокашник. Насколько я помню, в школе он ничем не выделялся, в лидерах никогда не ходил, так, неприметная личность, с которой-то дружбу особо никто не водил. Впрочем, было у Сереги одно качество, которое отличало его от других ребят. Он был страстный радиолюбитель. Рыков вечно носился с какими-то транзисторами, конденсаторами, диодами, сопротивлениями и прочими радиодеталями. Приставал к физику с микросхемами, сам неплохо в них разбирался, и для него собрать какую-нибудь цветомузыку, электрический звонок с несколькими мелодиями или даже радиоприемник не составляло особого труда. После школы он поступил в институт связи, а после его окончания долгое время работал на телевизионном заводе инженером. Однако в связи со сменой страной социалистического курса на капиталистический, ушел со ставшего вдруг мизерным оклада на большой, к солидному — скажем так — бизнесмену личным водителем. Ездил Серега на новеньком "Мерседесе" с выданным шефом сотовым телефоном на поясе и, похоже, жизнью был доволен. Работой босс особо не загружал, вызывал, когда потребуется по сотке, так что машина часто оказывалась в личном Серегином распоряжении, чем он без зазрения совести и пользовался. И вот появилась с некоторых пор в Рыкове некая вальяжность, медлительность и показная невозмутимость, свойственная людям неожиданно попавшим из грязи в князи. Но таким Серега был не всегда, а чаще в те моменты, когда привозил шефа с какого-нибудь кутежа, где на правах водителя, слегка общался с сильными мира сего, и окружавший тех людей ореол величия волей-неволей касался своим сиянием и Рыкова. Возвращался Серега восвояси под впечатлением проведенного с боссом времени, осиянный лучами чужой славы, с ложным нимбом над головой. Вот тогда он и начинал говорить с людьми снисходительно-покровительственным тоном сошедшего с небес, слегка приблатненного святого. Но постепенно свечение над головой Рыкова рассеивалось, и он становился самым обычным парнем.
И еще одна страсть была у Сереги, которую он приобрел уже после окончания института, — страсть жениться. Жен у Рыкова было пять, не скажу одна другой краше, но, в общем, не уродливые. По утверждению Сереги жены любили его до безумия, и по его же утверждению, служили ему верой и правдой. Помимо имени, данного его женам родителями, у них было неофициальное звание, присвоенное им супругам в соответствии с тем, в какой последовательности они состояли у него на службе. Итак "первая" жена Ира состояла с ним в законном браке семь лет. Она единственная из всех бывших жен, кто подарил ему ребенка. "Вторая" жена, тоже Ира, прожила с ним три года. Между прочим, старше Сереги на десять лет, между прочим, танцовщица и, между прочим, до сих пор, не смотря на бальзаковский возраст, сохраняет прекрасные формы. "Промежуточная" или гражданская жена Лена — срок сожительства шесть месяцев. "Очередную" жену Таню, самую молодую двадцатидвухлетнюю особу любил он года два. Альянс с "последней" женой Ольгой у него продлился три года, и вот несколько месяцев назад благополучно распался. Так что пока Серега ходил в холостяках, в весьма несвойственном для него "семейном положении", и уже поговаривал о шестой "новой" жене. Судить Рыкова за многочисленные браки и разводы я не берусь потому, как сам разведен, однако не в пример ему, заводить вереницу жен не собираюсь. Особой дружбы я к Сереге не испытывал, общих интересов у нас было мало, а потому нас связывали чисто приятельские, ни к чему не обязывающие отношения, какие могут связывать двух неженатых мужчин. Иногда как, например, сегодня, мы встречались.
…На лестничной площадке третьего этажа лампочка к моему удовольствию не горела. Пятна крови на моей рубашке могли вызвать кучу вполне обоснованных вопросов, поэтому я на всякий случай рубашку снял, свернул ее и сунул под мышку. Впрочем, вид полуголого ночного гостя мог вызвать не меньше вопросов, и все же я предпочел предстать перед гостями Рыкова именно так. Трель звонка возвестила о прибытии запоздалого визитера. И снова удача. Двери открыл Серега.
Рыков невысокий, слегка оплывший жирком тридцатипятилетний мужчина. Голова яйцевидная, что особенно бросалось в глаза теперь, когда Серега изрядно облысел. Да-а… Сейчас уже не всякая экспертиза сможет установить по остаткам растительности, украшавшей по бокам череп, что некогда у Рыкова была кучерявая светло-русая шевелюра. Лоб, понятно, из-за лысины кажется большим, а вот челюсть на его фоне маленькой. Высокие скулы, слабо очерченная линия рта, закругленный нос, светло-голубые, будто выгоревшие глаза и вырождающиеся редкие брови с длинными курчавыми волосками завершали портрет моего приятеля. И за что только Серегу бабы любят?.. Одевался Рыков с иголочки, как того требовала служба у такого солидного работодателя. На нем всегда была белая отутюженная рубашка, темные классического покроя брюки, черные туфли и в любое время года белые носки. На поясе, само собой разумеется, сотовый телефон. Без него Серега никуда. Он даже спать укладывался, положив его рядом с собой на тумбочку.
Разглядев меня в темноте подъезда, Рыков, как я и предполагал, ахнул.
— Чего это с тобой случилось, Игорь?! — воскликнул он изумленно, разглядывая мою разбитую физиономию, голый торс и свернутую под мышкой рубашку.
— Да так, поцапался с ребятами рядом с твоим домом. — Я вытащил Рыкова на лестничную площадку, прикрыл дверь и негромко спросил: — Гостей у тебя много?
— Думаешь, все только и ждали твоего прибытия? — проворчал мой приятель. — Разошлись уже. Да и гостей-то было шесть человек. Две девушки только и остались. А, в общем, молодец, что пришел, — зашептал он заговорщически. — А то я не знаю, что мне с двумя делать. Возьмешь одну мадам на себя.
Я невольно хмыкнул.
— Видок у меня как раз подходящий, чтобы шуры-муры разводить. Ладно, девушек пугать не будем. Ты отвлеки их, а я в ванную проскользну, приведу себя в порядок. Да рубашку какую-нибудь дай! — шепнул я приятелю, когда он приотворил дверь. — А то твои дамы бог знает что подумают.
— Ладно, ладно, я все понял, — усмехнулся Серега и шагнул в квартиру.
Парень он догадливый, выключил в прихожей свет. Когда Рыков направился в сторону зала, я прошмыгнул за его спиной в ванную и запер дверь на шпингалет. Ванную Серега содержал в порядке: не очень грязно с точки зрения мужчины, и не очень чисто с точки зрения женщины. Разумеется, не каждого мужчины и не каждой женщины. Я подошел к раковине и взглянул в висящее над ней овальное зеркало. Боже мой! И это солидный мужчина тренер детской юношеской спортивной школы, чемпион города по борьбе! Мой нос, античный нос, предмет моей гордости распух, причем на одну сторону, словно в нем выскочил чирей. Под одним глазом красовался синяк, под другим — царапина. Губы были вывернуты, и смотрелись так, будто я прилип ими к оконному стеклу. Прическа не пострадала — как была короткой солдатской, такой же и осталась. Шутки шутками, но как же я завтра на работу пойду?
