Хоть она и извинилась, было не похоже, чтобы индианка в самом деле о чем-то сожалела: видимо, потеря багажа здесь не в новинку. Только вот меня это обстоятельство, по понятной причине, не радовало: в багаже было все, что могло понадобиться в чужой стране, где нельзя ничего пить и есть, если оно предварительно не прошло санитарный контроль! Вдобавок к этой неприятности я что-то не видела в толпе встречающих никого с табличкой, где значилось бы мое имя, а ведь Егор обещал, что один из сыновей Баджпаи обязательно будет в аэропорту. Служащая аэропорта уже утратила ко мне интерес и переключилась на немецкого туриста, потерявшего свой рейс. Отойдя от стойки, я нервно озиралась по сторонам, прижимая к себе сумочку, в которой находилось лишь самое необходимое – деньги, документы и косметичка: знающие люди предупреждали, что в людных местах пышным цветом цветет воровство и карманники прямо-таки кишмя кишат в аэропортах и на вокзалах. Ну, и что мне теперь делать? Борясь с искушением сесть на первый же рейс домой, я медленно направилась в сторону выхода. Адрес отцовского дома лежал в моей сумочке, но, глядя на бесконечные потоки людей, я сильно сомневалась в том, что сумею самостоятельно его отыскать. Когда мы только приземлились, а было это в девятом часу утра, жара уже ощущалась, однако теперь, в половине одиннадцатого, солнце палило так, что асфальт плавился на глазах, а в воздухе висела голубовато-серая дымка, дрожащая, как мираж в пустыне. Через тонкую подошву мои ноги ощущали жар, исходящий от тротуара, и я почувствовала, что уже вся взмокла, несмотря на то что одета в легкий льняной костюм. Нет, приезд сюда был самой большой ошибкой в моей жизни! Но это, как выяснилось, было лишь начало. Едва я покинула здание аэропорта, как ко мне подлетела целая толпа мужчин, наперебой голосящих что-то на смеси всех языков мира, за исключением, пожалуй, только русского. Я слышала, что в Индии полно нищих, но эти люди не походили на таковых, и через несколько минут я сообразила, что они – таксисты, сгорающие от желания доставить меня в любую точку Дели. Их глаза горели, руки вскидывались в эмоциональных жестах, и голова моя буквально лопалась от их громких призывов и уговоров. Если бы я могла, непременно убежала бы прочь, не разбирая дороги, но мужчины окружили меня настолько плотным кольцом, что не оставили путей для отхода. И в тот самый момент, когда я уже готова была потерять сознание от жары и стресса, за моей спиной раздался требовательный мужской голос. Я не имела ни малейшего понятия, что он говорит, но таксисты, судя по всему, прекрасно поняли смысл сказанного и отхлынули, оставив меня в одиночестве наслаждаться возможностью дышать свежим воздухом.
– Все в порядке, – проговорил тот же самый голос, что разогнал толпу. – Присядьте-ка…
Сильные руки взяли меня за плечи и насильно усадили на парапет. Когда я, немного придя в себя, подняла голову, то увидела внимательно глядевшие на меня карие глаза: мужчина сидел на корточках и смотрел на меня. Тонкое, худое лицо, не походившее на большинство тех, что уже успели встретиться на моем пути в этой стране, выглядело весьма привлекательным – от темных, глубоко посаженных глаз до аккуратно подстриженной бороды и усов, из-под которых сверкали в улыбке белые зубы, резко контрастировавшие со смуглой кожей. Прямые жесткие волосы, черные с сединой (кажется, этот цвет называют «перец с солью»), были коротко стрижены, открывая широкий лоб.
– Вы – Индира Варма? – вдруг спросил мужчина. Я только собралась удивиться, но он тут же пояснил: – Вас невозможно не узнать – вот приедете домой и сами все поймете!
– А вы, значит, один из братьев Баджпаи? – поинтересовалась я, подумав, насколько, оказывается, сыновья могут не походить на отцов.
– Нет, меня зовут Милинд, – покачал он головой. – Милинд Датта. Арджун Баджпаи попросил меня вас встретить. Я – коллега вашего покойного отца.
– Господин Баджпаи не упоминал вашего имени, – заметила я, поднимаясь. Милинд также встал, и я с удовольствием отметила, что он выше меня.
– Все потому, что я – не член семьи, – улыбнулся он. – Хотя за долгие годы работы с вашим отцом я, пожалуй, почти что им стал: любой родственник Пратапа Варма – и мой родич тоже. А где, кстати, ваши вещи? – поинтересовался он, озираясь по сторонам.
– Они остались во Франкфурте, – горестно ответила я. – Одежда…
– Ерунда, – отмахнулся он. – Завтра я приеду сюда и устрою им веселую жизнь – живо отыщут потерю! До Агры около четырех часов езды, но я постараюсь управиться за три. Моя машина рядом. Пошли?
Автомобиль был под стать хозяину – гоночная модель «Порше», приземистая, черная и пучеглазая, и я поняла, что обещание «управиться за три часа» имело под собой веские основания. Видимо, папины коллеги и в самом деле неплохо зарабатывают! Он сорвался с места с бешеной скоростью, и я испугалась, что мы можем кого-то сбить, учитывая невообразимое количество народу на улицах города. Однако волновалась я напрасно: Милинд оказался прекрасным водителем и легко лавировал по запруженным людьми и транспортом улицам. Я с интересом смотрела по сторонам. Мимо проносились моторикши, каким-то чудом сохраняющие равновесие на трех колесах, дорогие иномарки и старенькие, дышащие на ладан автобусы с распахнутыми настежь дверьми, так как кондиционеров в салонах не предусматривалось, а жара стояла невыносимая. Центр города выглядел вполне презентабельно, с обилием старинных зданий и памятников. Мы выехали на хайвэй, который, как заметил Милинд, вел прямиком к месту нашего назначения. Несколько раз передо мной мелькнули знакомые очертания величественного пятикупольного строения, нарисованного на гигантских плакатах.
– Тадж, – пояснил Милинд, заметив мой интерес.
Я и сама догадалась, что волшебное сооружение из белого мрамора и есть знаменитый Тадж-Махал, построенный султаном Шах-Джаханом для любимой жены Мумтаз-Махал. Да, в те времена любовь увековечивали в мраморе с мозаикой из цветных камней, а теперь букет чахлых гвоздик и коробка дешевого шоколада – вот и все, что может ожидать среднестатистическая женщина от современного влюбленного!
– Вы его обязательно увидите, – добавил Милинд. – В Агре есть что посмотреть. Ваш покойный отец построил там несколько клиник, а потом возвел несколько в Дели и других городах. Недавно в Агре, по соседству с Тадж-Махалом, Пратап заложил фундамент нового филиала, который должен был стать венцом его карьеры, но сейчас работы приостановлены, пока не решен вопрос о наследстве… Агра – красивый город, но опасный, особенно для иностранцев. Хотя, наверное, это можно сказать о любом городе мира!
– Согласна, – кивнула я. – В Питере… то есть в Санкт-Петербурге есть районы, в которые лучше не соваться.
– Везде все одинаково, но тут, видите ли, имеется своя специфика. Вы, конечно, похожи на индианку – кровь, как говорится, не вода, но по вашему оглушенному виду сразу заметно, что вы нездешняя.
– По оглушенному виду?
– Ну, растерянному. Это нормально, ведь все здесь вам незнакомо, интересно… Поэтому прошу вас об одном, Индира: никогда не выходите из дому без сопровождения!
Я посмотрела на Милинда в надежде уловить улыбку на его лице, но он был совершенно серьезен.
– Что, без мужчины рядом тут вообще передвигаться нельзя? – спросила я недовольно.
– Ну, зачем же сразу – мужчины? – пожал плечами мой новый знакомый. – И женщина сойдет, только местная. Она не позволит ворам и попрошайкам вас облапошить, да и не потеряетесь!
– И где же я найду такую женщину?
– О, с этим проблем не возникнет: вот приедете домой, увидите!
Он уже вторично «пугал» меня приездом домой – как будто я и так не чувствовала себя не в своей тарелке! Встреча с родственниками представлялась мне сущим кошмаром, и, несмотря на то что в салоне была комфортная температура, я поежилась.
Я и не заметила за разговором, как пролетело время и мы въехали в Агру. Через полчаса, миновав широкие чугунные ворота, свернули на боковую дорогу, засаженную кипарисами.
– Здесь начинаются владения Варма, – сказал Милинд.
– Уже?!
– Мы ведь въехали в ворота, вы заметили?
Вскоре дорога стала закругляться, и мы оказались еще у одних ворот, увенчанных какими-то фигурами – видимо, из индийской мифологии. А за ними возвышалось нечто бело-розовое и громадное. Охранник, сидящий в высокой будке, узнал автомобиль Милинда. Раздался долгий мелодичный гудок, и ворота распахнулись, впуская нас во двор. Честно говоря, назвать «двором» площадь, лишь немногим уступающую Дворцовой по размеру, язык не поворачивался, но по отношению к дому, вернее, дворцу, он именно таковым и являлся. Посреди двора расположился мраморный фонтан – слон, стоящий на черепахе, запрокинув голову и выпуская струи воды из хобота, устремленного к небу. Я до шести лет прожила здесь, в этом самом доме, но в моей памяти не сохранилось никаких воспоминаний. Может, дело в том, что маленькие дети не обращают внимания на вещи, важные взрослым? Любой человек сознательного возраста, раз увидев столь величественное и претенциозное здание, поражающее смешением европейской и восточной роскоши, ни за что не забыл бы такого зрелища. Разглядывая все это великолепие, я не сразу заметила, что Милинд уже вышел из машины и распахнул передо мной дверь, терпеливо ожидая, когда же я перестану таращиться и обращу на него внимание.
