Видя меня в бесплодных размышлениях, муж ходил кругами вокруг и ехидничал:
– Боже, что сегодня за день! Неужели мир лопнул? Мы напрягаем свои мозговые извилины, впервые за столько лет! Мы думаем впервые со дня нашего рождения, и весьма озадачены, ведь думать-то нечем! Какая досада! И как такая неприятность могла произойти!
– Без извилин, как ты говоришь, я зарабатываю в три раза больше, чем ты!
– Именно потому, что ты без извилин! Если быбыла хоть одна, ты бы поняла, что не стоит зарабатывать таким способом! Лучше честно голодать! И тогда с тобой ничего бы не случилось!
– Что ты за человек? Со мной такое произошло, а ты…
– А я не знаю, что с тобою произошло! И поэтому не собираюсь тебя жалеть. В том обществе, в котором ты вращаешься, с тобой может произойти всё, что угодно! Я не удивлюсь, если завтра тебя зарежут!
– Ради бога, заткнись!
Такие разговоры не способствовали душевному спокойствию. Но кратковременная семейная жизньнаучила меня главному: умению пропускать сквозь пальцы, иначе не выжить. И я пропускала изо всех сил.
Я даже не заметила, как пролетел день, отпущенный на отдых. Вечером приплелись с соболезнованиями какие-то бесконечные друзья. Дом наполнился шумом, гамом и кутерьмою. За двумя бутылками хорошего коньяка время летит незаметно. Муж где-то потерялся на этом разноцветном фоне. Сначала его фигура маячила по углам. Потом я совсем потеряла его из виду. Когда друзья разошлись, было три часа ночи. Муж заперся в спальне и крепко спал.
Я проснулась на рассвете, от сна. Я не запомнила его в точности, только наволочка на подушке была мокрой. Я плакала во сне. Мне снилось чьё-то плечо. Рядом действительно было плечо – сухое, жёсткое плечо мужа, то, которое я меньше всего хотела бы видеть. Это было главной темой сна: мне хотелось видеть рядом совершенно другого человека. Мечта, осуществить которуюя не могла.
После окончания рабочего дня несколько сотрудников вызвались меня проводить, но я мягко отвергла все попытки. Я решила взять себя в руки и возвращаться самой. В конце концов, я не могу прятаться до бесконечности, рано или поздно мне придётся выйти на улицу. Нужно сделать попытку – тем более, что моему супругу даже в голову не пришла мысль вечером заехать за мной. Не без содрогания сердца я вошла в тёмный подъезд. Там было тихо, спокойно, ни души. Я старалась идти медленно, но ноги сами несли к выходу, и я буквально бежала к ярким огням стоянки, видневшимся впереди. Я выскочила на улицу и перевела дух. Именно в тот момент я вдруг отчётливо сформулировала мысль, вертевшуюся в голове с вечера, мысль, которую я всё не могла ухватить. Что я слышала вчера, после необъяснимого нападения? Что показалось особенно подозрительным, что не давало спать? Шум. Я слышала шум отъехавшей машины. Нападавший носил ботинки на каблуках, каблуки громко стучали по асфальту. Я слышала топот ног всё время, что он бежал. Как только замерли шаги, сразу раздался шум включённого мотора, и это не могло быть простым совпадением. Маньяк, который ездит на машине? Большей нелепости я не могла изобрести! Значит, он приезжал специально, чтобы встретиться со мной. Господи, какая нелепость… Но если я додумалась до этого, почему бы не проверить прямо сейчас? В моей сумки были кое-какиеденьги. Я нашла мелочь, спрятала несколько купюр в кулаке. Потом уверенным шагом направилась к стоянке.
Будка сторожа была почти рядом со входом в подъезд. Я постучала в зарешёченное окошко. Выглянул молодой парень, лет восемнадцати, наверное, студент. Стараясь улыбаться как можно приветливей, я поманила его пальцем:
– Эй, можно поговорить?
Он вышел. По его физиономии я поняла, что этот тип давным-давно прошёл огонь и воду. Уж очень хитрыми были бегающие глаза. Я решила говорить прямо:
– Слушай, парень, ты здесь дежуришь?
– Допустим.
– И вчера вечером дежурил?
– А что?
– Поговорить надо…
– Вы насчёт машины? С ней что-то не в порядке? Ведь он сказал, что сразу поедет в ремонтную мастерскую! Да и чинить-то там всего ерунда – подумаешь, фара. Непонятно, почему ваш муж вчера устроил такой шум! Да и виноват был, ясно, тот мужик, он валил отсюда сломя голову. Я ещё милицию хотел вызвать, но потом подумал, что лишняя морока мне не нужна… Так что ещё случилось?
– Этоя и хочу спросить. Понимаешь, мы с мужем разводимся, а он не сказал, при каких обстоятельствах повредил машину. А это очень важно. Я хочу, чтобы ты рассказал мне, что произошло вчера вечером.
– Ну… дамочка, я вообще ничего не помню!
Всёпоняла и протянула ему деньги. Парень ехидно осклабился:
– За это я и не вспомню вообще ничего!
– Сколько?
– Добавьте ещё столько же!
Я добавила.
– Ну ладно, слушайте. Было около шести часов. Ваш муж на красной «тойоте» пытался въехать на стоянку, когда из подворотни напротив выскочил этот мужик и завалился в свою машину. Мужик показался мне странным потому, что сжимал в руке фотоаппарат. И не маленький «кодак», даже не обычную мыльницу, а профессиональную камеру с настоящей подсветкой. Я нанеё особое внимание обратил потому, что у меня брат фотографией увлекается. Короче, бросился к машине. Его «мерс» тут давно стоял. Честно говоря, я не обратил внимания, когда он его ставил, я квитанции выписываю чисто автоматически, у меня от машин уже рябит в глазах. Он уселся в свою машину – старый мерс-двухсотка серого, какого-то грязного цвета, и как рванёт с места, даже не закрыв дверь! Ну и срезал по боковой «тойоту» вашего супруга, фара вдребезги. И сделали оба пробку– не съехаться, не разъехаться. Ваш муж вылез из «тойоты» и ну орать! Мужик вылез из машины, стал к нему вполоборота, и смотрит. Нехорошо так смотрел! Потом сунул свою визитку, что-то сказал. Ваш муж быстро замолчал и отъехал. Серый «мерс» мужика опять рванул с места. И, собственно, все. Но это точно мужик виноват! Он должен был смотреть в зеркало.
– Ты хорошо рассмотрел мужика?
– Высокий, под метр девяносто. Лет тридцати, тридцати пяти. Не коренастый, скорей, худой. Волосы тёмные, какие-то прилизанные, длинные. Глаза навыкате. Он был в темных джинсах, чёрной куртке. Да, ещё сапоги у него были такие… С подковами на каблуках. Когда бежал, подковы по асфальту цокали.
– Крутой по виду?
– Нет. Совсем нет. И одет не очень. И машина старая. Крутыеездят не на таких.
– Ты не запомнил номер?
– Этобудет стоить дороже, – парень хитро прищурился и назвал сумму. Пришлось уплатить.
– Если хотите, в качестве презента могу сказать про вашего мужа – в какую поехал мастерскую, я сам его туда отправил. На пятомкилометре возле вокзала есть СТО. Вот туда. Там самые классные мастера работают, и совсем недалеко. Если хотите подробностей, езжайте туда!
Итак, это было кое-что. Случайная автомобильная авария с человеком, которому мой псих торжественно вручил визитку. Маньяк с визиткой! Ничего себе! Я дала себе слово при первой же возможности поехать в это СТО. Кроме того, у меня был номер машины психа. Вещь довольно ценная, хотя и совершенно бесполезная в моих руках. У меня не было машины – я смертельно боялась водить и так и не смогла преодолеть панический ужас. Я боялась даже тогда, когда ехала в машине как пассажир. Так как я не причисляла себя к категории водителей, то никаких связей в ГАИ у меня не было. Я дала себе слово узнать, кто из знакомых имеет связи в ГАИ – при первой же возможности (моя любимая клятва).
Прошло несколько дней. Я не смогла вырваться в СТО, потомучто была завалена работой. До выставки в торговом комплексе оставались считанные дни. Так как вместо начальницы я занималась основной подготовкой, то буквально тонула в делах. Кроме того, начались неполадки с телевизионными счетами: кто-то что-то напутал, пришлось распутывать и эту историю. К концу недели я почти забыла о том, что со мною произошло. Правда, информация, почерпнутая мной на стоянке, была тщательно записана в подобие делового блокнота, который я всегда носила в сумке. И ждала, когда наступит её черед.
Тот день ничем не отличался от остальных. Так же, как и всегда, я ползком вернулась домой с работы. День был самым обычным – не лучше и не хуже, чем остальные. Поэтому я безумно удивилась, когда ещё в прихожей муж протянул мне пакет.
– Что это? – я не совсем отошла от работы, поэтому не сразу врубилась, что муж держит в руке.
– Этопришло сегодня днём на твоё имя. Почтальонша принесла. Ты же знаешь, как сейчас выслуживаются за каждый рубль. Вот и принесла домой.
– Но что это?
– Бандероль. Обычная почтовая бандероль. Довольно лёгкая по весу.
– От кого?
– А вот это, я надеюсь, скажешь мне ты.
Я взяла в руки пакет. Он был совсем небольшой. Завёрнут в коричневую бумагу, с кучей штемпелей. Заклеен. Адрес написан кривыми печатными буквами, чёрной ручкой. Правильно указаны индекс, город, улица, номер дома, квартира. И моя фамилия: Тимошиной Наталье лично. Адрес отправителя был следующим: индекс и название нашего города, улица Морская, дом 10, Гароев Р.В.Сначала я не могла прийти в себя от шока, но потом машинально воскликнула:
