Семнадцать учителей просияли.
— Но не сбивайтесь все в одну кучу, — проворчал инспектор. — Как долго вы еще пробудете в городе?
— Мы хотели вернуться домой в пятницу, — извиняющимся тоном сказал Ондердонк и смущенно откашлялся.
— Недельный отпуск, да? Ладно, когда будете уезжать, позвоните мне в любом случае.
— Конечно, конечно, инспектор Тамм, — с горячностью отозвался Ондердонк.
Инспектор гордо прошествовал к выходу, на прощание одарив бледного метрдотеля свирепым взглядом, Пэтиенс с кротким видом последовала за ним.
На улице от кротости Пэтиенс не осталось и следа.
— Ты ужасен, папа! До смерти напугать этих людей!
Они же совсем как дети!
Неожиданно инспектор хихикнул и подмигнул древнему таксисту, клевавшему носом в старой развалюхе у тротуара.
— Техника, детка, техника. Когда женщина хочет чего-то разузнать, она превращается в большого ягненка и мило улыбается. Мужчина же в этом случае должен сделать страшное лицо и орать, иначе он ничего не добьется. Вот тогда мне бывает жаль маленьких писклявых парней!
— А как же Наполеон? — спросила Пэтиенс, беря его под руку.
— Только не говори мне, что у Наполеона был тихий голос! Послушай, милая, мне было необходимо приручить этих бедных старых учителей.
— В один прекрасный день ты будешь наказан, — предрекла Пэтиенс.
Инспектор только хмыкнул в ответ и помахал проезжавшему мимо такси.
Такси втиснулось между огромными автобусами, скопившимися на левой стороне Сорок четвертой улицы, возле Бродвея.
Огромные блестящие машины, причудливо раскрашенные в розово-голубые тона, напоминали детей, наряженных сентиментальными мамашами. Их няньки, крепкие молодые люди в безупречной серо-голубой униформе, отдыхали в розово-голубом вагончике, болтая и покуривая.
Пэтиенс вышла из такси и, стоя на улице, ждала, пока отец расплатится с водителем. Она не замечала восхищенных взглядов молодых людей в униформе.
Одному из них, высокому блондину, она особенно понравилась. Сдвинув свою кепку на глаза, он подошел поближе и сказал приятным голосом:
— Привет, крошка! Как делишки?
— В настоящий момент, — ответила Пэтиенс с улыбкой, — не очень!
Он немного опешил. А в это время рыжеволосый здоровяк, подлетая к нему, гневно зарычал;
— Отвали от нее или сейчас схлопочешь!
— Ну, мистер Фишер, — воскликнула Пэтиенс, — как это любезно с вашей стороны! Но я уверена, ваш друг не хотел поступить непочтительно. Ведь так, красавчик? — И в ее глазах промелькнул озорной огонек.
Гигант, разинув рот, залился краской и, пробормотав:
«Конечно, конечно, мэм!», затерялся среди хохочущих водителей.
Джордж Фишер снял свое кепи.
— Не обращайте внимания на этих парней, мисс Тамм.
Это всего лишь сборище горилл, которые все время зубоскалят… Здравствуйте, инспектор!
— Призет! — коротко ответил Тамм. Его проницательный взгляд скользил по толпе молодых людей. — Что здесь произошло? А, Пэтти? Один из этих щенков нализался и приставал к тебе?
— Нет, нет, — поспешно ответила Пэтиенс. — Как я рада снова видеть вас так скоро, мистер Фишер!
— Да? — расплылся в улыбке Фишер. — Я ждал, когда вы мне позвоните.
— А что, — воскликнул инспектор, — есть что-нибудь новенькое?
— Нет, сэр, никаких новостей. Как только я ушел из вашей конторы, сразу стал названивать Донахью и домой, и в музей. Но этот тупоголовый Мик как сквозь землю провалился.
— Должно быть, ребята из музея стали проявлять беспокойство, пробормотал инспектор. — Вы что-нибудь слышали, Фишер?
Фишер пожал плечами.
— Я говорил только со сторожем, инспектор.
Тамм кивнул и, достав из нагрудного кармана сигару, небрежно откусил кончик. Его взгляд блуждал по лицам стоящих перед ним людей. Водители благоразумно хранили молчание; огромный блондин прятался за спинами товарищей.
Тамм выплюнул табак себе под ноги и посмотрел на застекленный розово-голубой вагончик. Мужчина с телефонной трубкой в руке на секунду встретился с ним взглядом и тут же отвел глаза. Это был седовласый краснолицый человек в такой же униформе, как все, но над козырьком его кепи кроме слов «АВТОБУСНАЯ КОМПАНИЯ РИВОЛИ», было написано еще одно слово; «диспетчер».
— Ну что ж, может быть, нам что-нибудь и посчастливится разузнать, сказал инспектор Тамм с неожиданной сердечностью в голосе. — Не волнуйся, Фишер, Пойдем со мной, девочка.
Они вошли в дверь одного из облезлых старых зданий, которые встречаются на каждом шагу в районе Тайме Сквера. Черная скрипучая лестница привела их к стеклянной двери с табличкой:
Дж. Теофил
Управляющий
АВТОБУСНАЯ КОМПАНИЯ РИВОЛИ
Инспектор постучал в дверь, и мужской голос ответил;
— Войдите!
Они зашли в маленький пыльный кабинет, освещенный лучами тусклого нью-йоркского солнца, пробивавшимися сквозь решетку грязного окна. Дж. Теофил оказался молодым человеком, выглядевшим старше своих лет из-за глубоких морщин на лице.
— Чем могу быть полезен? — резко спросил он, оторвавшись от бумаг. Его взгляд, задержавшись на Пэтиенс, скользнул на инспектора.
— Мое имя Тамм, — пробурчал инспектор. — Это моя дочь — мисс Тамм. Я звонил вам сегодня утром по поводу Фишера, — Ах, вот как! — отозвался Теофил, растягивая слова. — Садитесь, мисс Тамм. А в чем, собственно, дело, инспектор? Боюсь, я вас не правильно понял по телефону.
— Ничего страшного не произошло. Но откуда вам известно, что я инспектор?
Теофил слегка улыбнулся, — Я не так уж молод, как может показаться. Было время, когда ваш портрет печатали в газетах почти каждый день.
— Вот как! — воскликнул польщенный Тамм. — Хотите сигару?
Теофил покачал головой.
— Ну что ж. — продолжал довольный инспектор, усаживаясь в кресло. — Мы просто хотим раскопать одно дельце, которое, похоже, попахивает жареным. Скажите, мистер Теофил, кто заказывал автобус для группы школьных учителей из Индианы?
— Полагаю… Сейчас уточню! — Управляющий встал и, порывшись в разбухшей папке, извлек оттуда какую-то бумагу. — Вот. Джентльмен по фамилии Ондердонк. Кажется, он был за главного в группе. Он написал нам письмо пару недель назад и позвонил мне в пятницу из отеля «Парк Хилл».
— Чтобы организовать вчерашний тур? — спросила Пэтиенс, нахмурив брови.
— Не совсем, мисс Тамм. Вчерашний тур был только частью программы. Он хотел, чтобы мы предоставили автобус для группы на все время ее пребывания в городе.
— Таким образом, они выезжали и в субботу, и в воскресенье? осведомился Тамм.
— Ну да. И собираются выезжать каждый день до конца недели. Немного необычный маршрут. Конечно, мы рассчитываемся с ними по особой тарифной сетке.
— Их с самого начала было семнадцать?
— Семнадцать? Да, верно.
— А в субботу или воскресенье не было ли их больше семнадцати?
Теофил уставился на него.
— Не должно, если вы к этому клоните. Подождите минутку!
Он поднял трубку одного из телефонов внутренней связи, стоящих на столе, и попросил;
— Барби, пришли ко мне Шэллека и Брауна.
— Барби — это диспетчер? — поинтересовался Тамм.
— Да.
— Ясно. — Инспектор спокойно прикурил сигару.
Через пару минут дверь отворилась, и вошли два рослых парня в униформе.
— Браун, — суровым тоном спросил Теофил одного из них, — вы сосчитали пассажиров, когда отправляли компанию учителей из «Парк Хилла» в субботу?
Браун испуганно посмотрел на него.
— Конечно. Их было семнадцать, мистер Теофил.
Окинув Брауна строгим взглядом, управляющий обратился к его товарищу:
— А вы, Шэллек?
— Семнадцать, шеф!
— Вы уверены?
Оба закивали головами.
— Ладно, ребята, вы свободны.
Они повернулись, чтобы уйти, — Одну минутку, — произнес инспектор вкрадчивым голосом. — Думаю, парни, лучше бы вы прислали сюда этого диспетчера, Барби.
Управляющий утвердительно кивнул в ответ на вопросительные взгляды.
— Вы думаете… — начал он раздраженно, когда, за ними закрылась дверь.
— Я знаю, — перебил инспектор, ухмыляясь. — Предоставьте это мне, мистер Теофил. Как-никак, это моя работа, Он потер руки и взглянул на Пэтиенс, хмурившую брови. Тамм всегда с трудом скрывал отцовские чувства, новой волной захлестнувшие его после возвращения дочери из-за границы. Но на этот раз Пэтиенс не оценила по достоинству находчивость отца. Она размышляла о чем-то другом, и ей некогда было выразить восхищение его проницательностью. Инспектор грустно вздохнул.
Дверь отворилась, и на пороге появился седовласый мужчина, которого инспектор приметил в застекленном вагончике. Губы диспетчера были плотно сжаты, и он демонстративно игнорировал присутствие Тамма.
