– Пять джин-тоников и пачку «Данхилла», – пискнула она. И добавила, секунду подумав: – И пакет.
Получив желаемое, Галка развернулась и двинулась обратно к рынку, но тут её окликнули. Обернувшись, девочка увидела, что её манит к себе Аслан. Галка подошла к маминому приятелю, поедающему сочный чебурек. На пластиковой тарелке перед мужчиной лежали ещё три аппетитных чебурека и пахли так, что Галка чуть не захлебнулась слюной. Заметив кинутый девочкой на еду взгляд, Аслан указал на стол и предложил, запивая пирог с мясом дымящимся кофе:
– Бери, Галя. Ешь. Твоя непутёвая мать тебя не накормит. Так и будешь голодная весь день бегать.
Галка благодарно посмотрела на мужчину и, ухватив крайний чебурек, пробормотала:
– Спасибо большое, дядя Аслан…
И устремилась дальше, на ходу с наслаждением поедая вкусное, хорошо пропечённое тесто с острой мясной начинкой. В длинном ряду самодельных прилавков и грубо сколоченных гравицап виднелся джинсовый развал, и девочка держала курс на куртки из варёного денима и клетчатые рубашки, сшитые в Малайзии под лейблом «Wrangler». Приближаясь к матери, Галка почувствовала смятение, всё сильнее и сильнее овладевающее ею, ибо взгляд Веры не предвещал ничего хорошего. Сидя на складном табурете, мать хищно прищурилась, глядя на жующий рот дочери; и Галке каждый новый кусок чебурека проглатывать было труднее, чем предыдущий. Девочка подошла к джинсовому развалу и застыла, не зная, как себя вести. Мать поднялась, шагнула вперёд и, размахнувшись, ударила дочь по лицу так, что та выронила остатки еды на заплёванный асфальт.
– Дрянь такая! – Лицо Веры перекосилось от злости. – Я за чем тебя посылала? За джин-тоником! А ты что купила?
– За что, мама? – заплакала Галка, прижимая жирную от чебурека руку к горящей щеке и протягивая матери тяжёлый пакет с банками. – Я же принесла джин-тоник и сигареты!
– Откуда деньги на пироги? – сбавила обороты Вера, заглядывая в пакет и рассматривая его содержимое.
– Дядя Аслан угостил, – всхлипнула девочка, обиженно поглядывая на мать.
– Аслан? А где он? – встрепенулась женщина, вскрывая новую пачку «Данхилла», доставая короткими пальцами в массивных кольцах сигарету и прикуривая её от копеечной зажигалки.
– У киоска с выпечкой, – всё ещё всхлипывая, отозвалась Галка, опускаясь на ящик от польских яблок и раскрывая книгу.
– Я прогуляюсь к метро, а ты посмотри за товаром, – зажав дымящуюся сигарету в зубах, мать вынула из пакета банку и, с характерным хрустом открыв её, неторопливо двинулась по торговому ряду туда, откуда только что прибежала Галка.
Мать вернулась через полчаса, и глаза её были масляные и пьяные. Не глядя на дочь, Вера тут же полезла за новой банкой, и только старик с неопрятными седыми патлами, теребивший крайние джинсы на гравицапе, помешал её намерению откупорить новую порцию мутноватого дешёвого пойла.
– Почём эти брюки? – заинтересованно осведомился потенциальный покупатель.
Вера тут же сообщила цену, и Галка отметила про себя, что цифра, названная матерью, разительно отличается от назначенной хозяином. Ничему не удивляясь, девочка поудобнее устроилась на своём импровизированном стуле и снова погрузилась в чтение. Время от времени поднимая глаза от очередной прочитанной страницы, Галка видела, как бойко у матери идут дела, и радовалась хорошей торговле. Значит, сегодня вечером придут гости, мама будет весёлая и довольная, и Галке не придётся трястись под кухонным столом, спасаясь от материнского ремня. День близился к вечеру, соседние точки стали сворачиваться. Продавцы снимали товар с гравицап и укладывали в мешки, после чего опечатывали мешки скотчем и при помощи носильщика Карима увозили на тележке в камеру хранения.
– Мам, надо собираться, – тронула Галка за руку мать.
– Что-то устала я сегодня, – промямлила Вера, опускаясь под гравицапу на опустевшие мешки.
Галка не успела и рта раскрыть, как мама уже спала богатырским сном. Девочка в смятении крутилась возле неё, не зная, что делать. Подъехавший хозяин точки с удивлением оглядел батарею банок от джин-тоника, выстроившихся рядом с гравицапой – Вера несколько раз посылала Галку в ларёк за добавкой, и принялся будить похрапывающую продавщицу. С трудом открыв глаза, Вера поднялась на нетвёрдые ноги и потянулась за сумкой.
– Првет, Андрюш. Торговля была хрошая, – еле ворочая языком, проговорила она. – Выручка – будь здров!
Вжикнув молнией, мать снова села на мешок и принялась обследовать сумку в попытке найти выручку. Но, сколько она ни рылась в своём кожаном бауле, денег не было.
– Украли, – чуть слышно прошептала Вера, испуганно глядя на хозяина. – Всю выручку украли!
– А ты больше сумки с деньгами на видном месте вешай, – сплюнул себе под ноги Андрей. – Завтра же принесёшь мне всё, до последней копейки!
– Ты что, охренел? – заорала Вера. – Откуда я возьму столько денег? Почку продам?
– Да кто её купит, твою почку? Кому нужна почка алкоголички, идиотка! – в ответ заорал хозяин, краснея лицом и белея глазами. – Сколько раз тебе говорил – не нажирайся на работе! Если не понимаешь по-хорошему – будет по-плохому. Или завтра вернёшь все деньги, или отпишешь квартиру.
– Может, ты и украл эту чёртову выручку, – накинулась продавщица на хозяина. – Специально украл, чтобы из квартиры меня выкинуть!
– Не городи ерунды, – скривился владелец товара. – И запомни! Я два раза не повторяю. Чтобы завтра были деньги. Или пеняй на себя.
Он повернулся и пошёл, а Галка с матерью стали собирать с перекладины оставшиеся джинсы и складывать в мешок.
– Это всё ты! – злобно шипела мать, с ненавистью глядя на Галку. – Вымахала, дылда! Не уследила за сумкой, дубина безмозглая! Мать от усталости на ногах еле держится, а она всё книжки читает! Читательница хренова! Тебе ещё чего?
Вера выпрямилась и, глядя поверх головы дочери, сердито упёрла руки в бока. Галка обернулась и увидела одну из чернявых товарок старухи, торгующих мохеровыми шарфами и косметикой.
– На два слова отойдём, – повелительно приказала молодая цыганка, теребя концы яркого платка, покрывавшего её голову.
Несмотря на пьяную удаль, мать, к удивлению Галки, неожиданно подчинилась. Цыганка шла первой, покачивая многочисленными юбками. За ней двигалась Вера. Женщины отошли к административному зданию, и цыганка заговорила:
– Говорят, Вера, у тебя выручку украли.
– Ты небось и украла, – огрызнулась мать.
– Не я, нет. Котляры не воруют. Мы гадаем на Трёх вокзалах, за это люди деньги дают, сколько не жалко. Хочешь, я сама тебе денег дам, чтобы ты завтра отдала хозяину?
– С чего бы такое великодушие? – подозрительно прищурилась Вера.
– Не за так, конечно, дам, – тут же поправилась цыганка. – Мы завтра в табор уезжаем, и ты отпустишь с нами свою девчонку.
– Чего? – встала Вера в позу оскорблённой добродетели. – Совсем свихнулась?
– Что слышала, – жёстко отрезала собеседница. И продолжила, пристально глядя на мать: – Прямо сейчас поедем к тебе домой. Ты соберёшь Галины вещи и бумаги. Знакомым будешь говорить, что дочка переехала к родственникам.
– Думала, может, в школу её отдать в этом году, – затянула Вера, набивая цену.
– Зачем врёшь? – закуривая, одёрнула Веру цыганка. – Не собиралась ты Галю в школу отдавать. Так и слонялась бы девка по рынку. Не сделаешь, как я говорю, – Галя умрёт. Старая Замбила её смерть во сне видела.
– Правда, что ли, умрёт? – забеспокоилась Галкина мать, с тревогой поглядывая на дочку.
– Замбила так говорит, и слово её верное!
Вера сокрушённо покачала головой и вытянула сигарету из открытой пачки, выглядывающей из нагрудного кармана джинсовой куртки собеседницы.
– Как не вовремя! – забирая у цыганки зажигалку, проговорила Вера, сунув сигарету в зубы. – Мне ещё деньги Андрею отдавать, а похороны сейчас кучу бабок стоят, – бормотала она, закуривая. – Между прочим, если уж на то пошло, моя бабка и в самом деле была цыганкой. А, ладно! К родственникам так к родственникам. Забирайте Галку, чёрт с вами! Сейчас товар сдам в камеру хранения, и поедем за документами. Только чтобы деньги были прямо сегодня! И не столько, сколько украли! В два раза больше!
Париж, 18… год
Всю ночь Люсиль не сомкнула глаз, беспокоясь о Рудольфе, и лишь под утро забылась тревожным сном. Уже начинало светать, когда в дверь её каморки чуть слышно поскреблись. Вскинувшись на кровати, женщина зажгла слабый фитиль лампы и насторожённо прислушалась. Едва уловимый стук повторился снова. Модистка вскочила с матраца и на цыпочках устремилась к двери.
– Кто там? – испуганно прошептала она.
