– Нет, но я исключение, – не стала кривить душой Вика. – Я же внучка. Родная кровь. А мама – чужая. Ну, в смысле, по мнению бабушки, – пояснила она. – Это же очень распространенная позиция. Знаете, как в анекдоте? Женщина рассказывает о своих детях и говорит, что дочери ее крупно повезло: муж ей и завтрак в постель подает, и за детьми следит, и посуду моет. А вот сыну не повезло с женой – бедному мальчику приходится подавать ей завтрак в постель, заниматься детьми и даже мыть посуду! Понимаете?
– Конечно, – улыбнулась я.
– Хорошо еще, что у мамы хватает терпения игнорировать бабушкины замечания. Хотя не всегда хватает, – вздохнула Вика. – Порой и папа не выдерживает, дает бабуле жару, когда она совсем переходит границы.
– А в чем состоят жизненные принципы твоей бабушки, о которых ты упомянула? – поинтересовалась я. – В вегетарианстве?
Вика снова усмехнулась.
– Думаю, очень скоро она вас лично с ними ознакомит, причем во всех подробностях. Да еще и подвергнет тщательной экзаменовке. И если убедится, что вы не ее единомышленница, автоматически окажетесь на стороне противника. То есть там же, где и все остальные люди, за редким исключением.
– Да что же это за убеждения такие? – Я была уже заинтригована. – Секта, что ли, какая? А твоя бабушка ее возглавляет?
Вика рассмеялась и отбросила со лба длинную прямую челку.
– Нет-нет! – проговорила она, качая головой. – Бабуля вовсе не мнит себя новоявленным гуру. Она всего лишь возглавляет общество охраны животных. Она его председатель. Собственно, она сама его основала, сама, соответственно, и возглавила.
– Вот даже как? А каковы функции этого общества?
– В помощи животным. Бездомные собаки, кошки, птицы со сломанными крыльями, отбившиеся от стаи, ежики, каким-то чудом попавшие в черту города… Ну, и остальная бесхозная живность.
– Так она реально им помогает? Или только твердит о том, как бесчеловечно есть мясной суп?
– Нет, она, конечно, помогает, – поспешила Вика поднять авторитет бабушки в моих глазах. – У них есть помещение, где содержатся животные, они ухаживают за ними, кормят, лечат…
– Они? То есть единомышленники у твоей бабушки все-таки есть? – уточнила я.
– Конечно, единомышленники найдутся практически в любом деле. Вопрос в их количестве и степени отдачи делу. Видели сегодняшних бабушкиных посетительниц?
– Скорее, слышала, – поправила я.
– Так вот, это они и есть. Активный комитет общества защиты животных. Авангард, – с улыбкой пояснила Вика. – Каждая из старушек в отдельности довольно любопытная, хоть и со своим приветом. Анна Васильевна, к примеру, помешана на всяких народных средствах исцеления. Постоянно пытается лечить от всех болезней сразу – как все человечество в целом, так и каждого отдельно встречающегося на ее пути человека. Все время снабжает нас какими-то рецептами, травами, настоями и растирками, хотя никто ее специально об этом не просит.
– Но делает она это из самых добрых побуждений? – вставила я.
– О, разумеется! – закатила глаза Вика. – Только очень назойливо. А Клавдия Федоровна в свободное от возни с животными время активно занимается эзотерикой. Порой мнит себя ясновидящей и даже магом или кем-то еще очень могущественным. Есть еще Надежда Тимофеевна, та живет исключительно по фэн-шуй. Ну и ладно бы, на здоровье. Но она при этом считает, что и все должны жить именно так! И попробуйте с ней не согласиться!
– Я не собираюсь ни соглашаться с ней, ни спорить, – ответила я. – Надеюсь, что мне вообще не доведется с ней сталкиваться при всем заочном уважении к этой особе.
– Старушки искренне увлечены своим делом, – продолжала тем временем Вика. – Они сами дежурят в помещении, по очереди. Держать целый штат сотрудников для них было бы очень накладно. Конечно, у них есть свой ветеринарный врач, но у него постоянная работа в другом месте. Они сами возят к нему животных на прием.
Разговаривая с Викой о делах ее бабушки, я и в самом деле просто коротала время, попутно пытаясь поближе познакомиться со своей подопечной и установить с ней доверительные отношения. К счастью, кажется, пока это удавалось. Вика и впрямь производила впечатление вдумчивой и здравомыслящей девушки.
– Но ведь весь этот зверинец все равно требует денежных вложений, – заметила я. – На одном энтузиазме не продержишься. Животных ведь нужно как минимум кормить, я уж не говорю о том, чтобы оплачивать аренду помещения. А все это стоит денег, и немалых. У этих бабулек-активисток есть спонсоры?
– Ага, – усмехнулась Вика. – Наш папа. Нет, они, конечно, пытаются ходить по всяким инстанциям, писать длинные петиции, даже митинги устраивают. И иногда им и в самом деле удается выбить несколько тысяч на помощь животным. Но это все сущая мелочь. Им дают, скорее, чтобы отвязаться. Кинут чуть-чуть и знать их больше не желают. Зато потом статью в газете можно дать о том, как милосердные чиновники выделили огромную сумму нуждающимся животным. Если бы не папа, их фонд давно бы загнулся. Кстати, за аренду они не платят – папа когда-то выкупил для них древнее здание, оставшееся не у дел. Конечно, ремонт какой-никакой там сделали, из оборудования кое-что закупили. Старушки и этому были безмерно рады.
– А папа не возражает против м-м-м… такого хобби своей матери?
– Он считает, что чем бы дитя ни тешилось… – махнула рукой Виктория. – При этом ведет себя примерно так же, как другие спонсоры: дает деньги, чтобы отвязаться. При всех изъянах бабушкиного характера папа ее любит и жалеет: дедушка давно умер, она осталась одна, и ей особо некуда приложить свою энергию. Тоже распространенная ситуация, как вы понимаете. Кстати, какие бы обидные слова бабушка ни говорила, ничего плохого она никому не сделает. В поступках она безобидна.
– Ну, будем надеяться, – свернула я тему. – А скажи мне, Вика, у тебя самой нет соображений, кто мог с тобой так недружелюбно поступить?
– Это вы о машине? – вскинула Вика голову.
– Ну да… Если, конечно, не было чего-то еще.
– Я даже не знаю, кто мог до такого додуматься, – медленно произнесла Виктория, качая головой. – Среди моих знакомых нет таких придурков.
– А тебе никто не угрожал как-то еще? Может быть, слали какие-то нехорошие письма?
– Весь спам я сразу же удаляю, если вы об этом, – пожала плечами Вика.
Я не совсем об этом говорила, но все-таки, видимо, угроз по почте Вика не получала.
– А ты ни с кем не ссорилась в последнее время?
– Нет, ни с кем, – удивленно ответила она и тут же спросила: – А что, если ссоришься с кем-то, то обязательно сразу начинаешь вредить этому человеку?
Я ответила ей серьезным взглядом.
– Конечно же, так поступать не только не обязательно, но и совершенно не стоит. Но, к сожалению, далеко не все это понимают и уж тем более придерживаются этого мнения.
Вика тоже посерьезнела и сказала:
– Нет, я не думаю так. Никто не мог затаить на меня зла.
В дверь тихонько постучали, а затем на пороге появилась Лариса.
– Я вам не помешала, девочки? – спросила она от двери и, получив отрицательный ответ, продолжила, извиняясь: – Я хотела предложить проехать ко мне в магазин. Мне надо там кое с чем разобраться, а ты бы мне помогла, Вика. Я решила заказать новую партию товара, и мне нужен твой совет как представителя молодого поколения. И Женя, конечно, поедет с нами, если ей интересно.
– И даже если неинтересно, – кивнула я. – Аркадий Николаевич пожелал, чтобы я сопровождала Вику везде. Без моего присмотра она может оставаться только дома.
– Я постараюсь, чтобы это не заняло много времени и не наскучило вам, – пообещала Лариса, направляясь к двери. – В общем, собирайтесь, девочки!
– Вряд ли это надолго, – посмотрев на меня, не очень уверенно сказала Вика.
– Да ладно, все равно делать нечего, почему бы и не прокатиться, – пожала я плечами. – А что за магазин у твоей мамы?
– Бутик женской одежды, а также сумки, белье и прочие принадлежности женского туалета.
– А почему Алевтина Робертовна столь негативно отозвалась о ее бизнесе? – удивленно спросила я. – Чем он ее не устраивает?
– Ой, бабушку не устраивал бы любой бизнес, которым занимается мама! – поморщилась Вика. – Но тут ситуация усугубляется тем, что в мамином магазине торгуют еще и шубами. Из натурального меха. Сами представьте, какая это для бабушки больная мозоль!
Я неопределенно поиграла бровями, так как не являюсь ярой защитницей животных и мне было сложно понять оскорбленные чувства Алевтины Робертовны.
– К тому же она частенько напоминает, что в юности мама была подающей большие надежды спортсменкой, но, после того как вышла замуж за папу, оставила занятия спортом. Бабушка в своих упреках доходит до того, будто мама упустила олимпийские медали по собственной глупости и слабоволию. Хотя я уверена, что это не так. И вообще, у нее вскоре родилась я, и ей было не до покорения олимпийских вершин. Разве было бы лучше бросить ребенка в погоне за рекордами?
