Да ну, как он мог не доверять этой девушке, главному бухгалтеру компании, находившейся в одном из самых фешенебельных зданий города…
Константин доверял этой прелестной Татьяне, которая, предложив ему отметить это событие, с откровением смотрела ему в глаза. Шампанское…
Но эта Татьяна не знала другого, не менее важного для Константина события: рядом с ним будут жить два его старых товарища — Валентин Носов и Мишка Трубецкой со своими семьями. Их фамилии он увидел в списке жильцов будущего дома. Оба покупали трехкомнатные «горящие» квартиры, как и он, за такую же сумму денег. По словам Татьяны, они вчера перевели свои кредиты на имя генерального директора агентства Дмитрия Владимировича Земы. Молодцы! Вот это будет праздник! И до него осталось буквально совсем ничего — три-четыре месяца.
3…Да, три-четыре месяца. На самом деле они растянулись уже на год, и неизвестно, чем еще вся эта ситуация завершится. Тот элитный дом, как оказалось, принадлежит крупному нефтеперерабатывающему предприятию, строившему объект для своего персонала. А деньги, которые передал он, Константин, как и его товарищи — Валентин и Михаил — и другие двадцать семь человек, той злосчастной фирме, канули в небытие. Уже год Константин ежемесячно приходит в расположенное на краю города отделение банка и погашает свой кредит за квартиру, которой нет и, как оказывается, не было и в помине. А все те, кто предлагал квартиры и получили за них деньги, исчезли, как растворились.
…И вдруг новость: на позапрошлой неделе позвонил Михаил и передал, что Зема, тот самый Зема, который возглавлял ту злополучную компанию, нашелся, только теперь он не Зема, а Замовский.
Конечно, Михаил написал заявление в прокуратуру с просьбой расследовать случившееся. Он также предложил провести расследование драматической истории известной в городе тележурналистки Оксаны Каравай.
Стоп, так это же она пропала…
Константин встал, вытащил из кармана брюк беспрерывно вибрирующий мобильник, открыл его. Звонила жена.
— Да, Людочка…
— Ты скоро?
— Да.
— Купи хлеба и сливочного масла, и не забудь соли.
— Хорошо, дорогая, — и, выключив телефон, он положил его в карман куртки и направился к стоянке автомобилей.
— Константин Ефимович, — окликнул его у шлагбаума знакомый охранник. — У вас что-то случилось?..
— Да вообще-то нет, устал только…
— Может, с Алексеем поедете домой, по радио передают: на Московской столкнулись несколько машин, дорогу перекрыли, всюду пробки. Вам нужны эти проблемы?
— Согласен. Вызывай Алексея.
4«Форд Фокус C-MAX», несмотря на маленький клиренс, был готов посостязаться со своими собратьями «тойотами», «ниссанами» и на автостраде, и на любых проселочных дорогах. Алексей, зная возможности своего четырехколесного любимца, ушел с главной улицы на недостроенную объездную. Около знака «Проезд запрещен» он свернул в микрорайон дорогих частных домов.
— Константин Ефимович, за вами завтра заехать? — спросил он.
— Да, Алексей, в половине девятого, но сначала заедем в суд на Знаменской, потом… Хотя погоди… сначала заедем на работу, я возьму документы, и потом поедем в суд.
— Вы все по поводу квартиры? — спросил водитель. — Ох, как вам с ней не повезло.
— Леш, давай сегодня не будем об этом, и так муторно на душе.
— Да, я вчера вроде видел жену директора той «Долгожданной квартиры». Земы, или как там его?..
— А ну-ка, поподробнее, пожалуйста, — попросил Константин.
— Я жену свою возил в салон на Слесарной. Пока ждал, смотрю, оттуда выходит та самая его фройлен. С ней два мужика, один такой с козлиной бородкой, худой, длинный, все что-то ей рассказывает, руками размахивает и гогочет как гусак. А второй толстенький такой, невысокий, все по сторонам зыркает. Сели в «Прадо» — это «Тойота Лэнд Крузер». Я за ними. Остановились у тойотовского салона, что в Сергинском районе. Зашли туда, а через полчаса вернулись. Дальше поехали. Я — за ними. Остановились на Жуклевича. В том районе, где новые русские живут. У трехуровневой «хибары».
— А ты откуда Татьяну и ее мужа знаешь? — Константин посмотрел на водителя.
— Так мы же с вами тогда к ней несколько раз ездили. Помните? Она главным бухгалтером той фирмы была, в которой вы хотели купить себе квартиру. Она же помогала вам оформлять документы на кредит. А у него вы чай пили, я тогда к вам забегал, ваш сотовый заносил…
— Да-да. А номер дома не запомнил?
— Я же говорю вам, Жуклевича, семь-а.
Константин достал мобильник, нашел номер домашнего телефона Михаила и позвонил ему.
— Катюш, это я, Костя Самохин, — сказал он подошедшей к телефону жене Михаила. — Хозяин дома?
— Пропал он, — с трудом проговорила она и заплакала навзрыд, — три дня как пропал. В милицию сообщила, а там только и делают что успокаивают…
— Вот тебе раз, — только и смог сказать в ответ Самохин. — Леш, у тебя воды нет?
И яркая вспышка, удар…
5…Все плыло перед глазами, виски саднило, воняло чем-то неприятным.
Скрипучий, хриплый, прокуренный голос кому-то резко, в приказном тоне бросил:
— Дай ему еще нашатыря… Че, чудик, жив? Ну, молодец. Только не обоссысь мне тут, не в хлеву, сука!
— Вставай! — это уже кто-то другой. Какая-то сила подняла Константина за шиворот и вытолкнула из машины. — Вперед давай, или здесь похороню, сука! Быстро! Бегом!
Этот голос не был ни голосом его армейского старшины в армейской «учебке», ни голосом комвзвода, но звучал также настойчиво и жестко. Тогда отцы-командиры таким образом приводили Константина в чувство, когда он выбивался из сил на очередном марш-броске или не мог подтянуться двенадцатый раз на перекладине… Но тут другое.
— Шевелись! — удар по спине заставил Константина подняться и идти через кустарник, ельник, хватаясь за ветки, защищая от них лицо.
А сзади все подгоняли:
— Бегом, сука, бегом!
И вот, наконец, они оказались перед высоким деревянным забором, за которым рычала, гавкала собака.
— Кто там? — остановил Константина и его сопровождающих мужской голос.
— Клиент пришел, новый клиент, — гогоча, гаркнул в ответ «старшина».
Как оказался Константин в клетке — не помнит. Болела голова. Видно, сильно ударили по ней чем-то, чтобы потерял сознание. Рядом с ним на корточках сидела женщина, широко открытыми глазами смотрящая сквозь него.
Лицо какое-то знакомое. Кто она? Присмотрелся…
— Каравайчик, я готов, — громко крикнул со двора рыжий мужик, одетый в спортивный костюм. Скалясь, подошел к клети, ключом открыл висячий замок, раскрыл дверь и, схватив женщину за волосы, потащил за собою.
— А ну, скоты, зенки свои откройте и смотрите, как ваша защитница будет землю жрать!
То, что увидел Константин, было чудовищным и неприятным. Хотелось закрыть глаза и не видеть этой мерзости. Но очередной тычок чем-то острым в плечо, того самого «старшины», сопровождающего его вчера сюда, заставлял смотреть на изнасилование…
— Клещ, — рявкнул в сторону потешающихся «старшина», — тихо! Зема звонит, — и, приложив к уху сотовый телефон, сказал. — Да! Да ниче, так, порядок наводим, тележурку навозом кормим! Да все будет нормально, не волнуйся…
— Сволочи! — из соседней клети закричал кто-то из сидевших там людей.
— Еж, — окликнул сидящего невдалеке за столом и потягивающего из банки пиво мужика. — Машку, говорил, нечем кормить, так дай ей ту гадину, что сейчас рот открыла…
— Сиплый, ты че? Зема же… — попытался отказаться от приказа «старшины» Еж.
— Повторять не буду! — рыкнул тот.
То, что увидел Константин, было уму непостижимо. Клещ с Ежом, заломив руки, толкали перед собой пожилого человека, одетого в грязную рваную рубаху и такие же разорванные штаны. В клетке с медведем они подняли небольшое прямоугольное окошко, сделанное для подачи пищи, и засунули туда голову этого человека. Медведица бросилась на него…
Константину стало плохо, воздуха не хватало… Когда пришел в себя, рядом сидела та женщина — Оксана Каравай. Лицо ее было безжизненным, ее уже никто и ничто не интересовало, ее глаза смотрели куда-то в небо, словно чего-то ожидая там увидеть. Во дворе никого не было, только лежащий на земле у клети медведицы труп с оторванной головой.
«Что делать? Что делать? — Константин, сжав голову руками, перевернулся на живот и заплакал. — Что делать?»
1Михаил не был готов к тому, что происходило на его глазах.
Константин с топором в руках стесывал конец бруса. Готовил кол. Другой мужчина лопатой копал для кола яму. Третий наблюдал за Константином, держа в руках еще две толстые палки для кольев.
