— Да-а.
— Знала, что прилетит?
— Да.
— А когда ты видела его в последний раз перед нынешней ночью?
— На прошлой неделе. За неделю. Он приезжал сказать мне об этом.
Она склонила голову вбок, как бы прислушиваясь к чему-то. Но к чему? Кроме лошади в стойле ничто не нарушало тишину. Удивительно милым и естественным жестом Плежер отвела волосы с лица.
— Джонни попросил посигналить ему, когда полетит ночью через Пайни Ноб. Вроде бы передать привет. Я должна была прийти туда с фонариком и посветить ему. — Она попыталась улыбнуться. — Джонни прямо-таки романтик.
— Да уж, — подтвердил Дарелл. — Ты знала, что он собирается устроить катастрофу?
Ее взор затуманился.
— Ну не то чтоб знала. Кажется, я не поняла, когда он старался втолковать что-то вроде того. Я так удивилась, мистер. — Она вдруг замолчала и вздрогнула всем телом. — Вот ужас-то! Я ведь подумала, что он погиб. Потом эти в грузовике влезли на гору и пальнули в папашу…
— Где он был, когда в него выстрелили?
— А он шпионил за мной. Вечно все выдумывает, вечно следит. — Голос звенел от возмущения. — Телепал за мной, когда я пошла на Пайни Ноб, я так думаю. Он почти нагнал меня, когда я нашла Джонни.
— Вот тогда твоего отца и подстрелили?
— Да.
— Плежер, — мягко сказал Дарелл. — Плежер, послушай меня. Ты уверена, что они целились в твоего отца?
— Но ведь его же продырявили, верно?
— Они могли попытаться убить тебя, Плежер. Ты говоришь, отец прятался позади тебя. Наверное, стреляли в тебя, а не в отца.
По-видимому, ничего подобного не приходило ей в голову. Открыв рот от удивления, она уставилась на Дарелла, и вдруг в ее взгляде проступила ненависть.
— Брехня! Чего ты мне мозги пудришь?!
— Подумай, Плежер, — настаивал он.
— Джонни никогда бы…
— Ты вполне уверена?
Она снова открыла рот, потом оглядела Дарелла с головы до пят.
— Ты стараешься запутать меня, незнакомец.
— Меня зовут Сэм. Сэм Дарелл.
— На хрена мне как тебя зовут. Ты пришел сюда с другими и пытаешься сбить меня с толку, чтобы я тебе что-то выболтала. Джонни никогда бы в меня не выстрелил.
— Оружие было только у него?
Она промолчала.
— Так ведь, да?
— Не знаю. Темно было, ничего не видать. Кажется, у них у всех там были пушки.
— Ты знаешь, что стрелял Джонни Дункан, — настойчиво повторил Дарелл. — И стрелял для того, чтобы ты отошла от самолета. А вместо тебя попал в отца. Вот как все было. Джонни старался каждый раз оказывать тебе знаки внимания, когда приезжал, так ведь? Вы познакомились много лет назад, потом долго не виделись, а недавно он вернулся и случайно встретил тебя в Спенсервилле, да? Разве я не верно говорю? Теперь ты взрослая, и он стал относиться к тебе по-другому. Сказал, что любит тебя, и еще много чего наговорил…
— Я никогда…
— Может быть, и не так, Плежер, — мягким тоном продолжал Дарелл. — Но он сказал, что ночью ему нужна помощь, да? Ты должна была посигналить с земли, когда он перелетал Пайни Ноб, чтобы не перепутать, где грохнуть самолет.
— Какой ты умник, мистер. Он мог погибнуть.
— Я уже это слышал.
— А говоришь — друг Джонни. Зачем же ты катишь на него баллон?
— Если Джонни поступил дурно, я хочу знать правду и помочь ему все уладить. А ты разве против?
— Ненавижу его, — с горечью сказала она.
— Неправда. Тебе кажется, что ты его любишь.
— Да что ты знаешь об этом! — взорвалась она.
Дарелл внимательно наблюдал за ней и терпеливо ждал, одновременно прислушиваясь к шуму мотора приближающейся машины. Наверное, Виттингтон и Фрич возвращаются с места катастрофы. Времени нет!
— Плежер, скажи мне правду. Ты знала о людях, которые собирались взять груз из самолета Джонни?
— Я только знала, что он хочет встретиться здесь с кем-то.
— Честно?
— Честно, — прошептала она.
— Ты разглядела кого-нибудь из них?
— Конечно. Я очень хорошо их видела.
— А ты кого-нибудь узнаешь, если вдруг увидишь?
— Где-нибудь в другом месте?
— Да.
Она задумалась.
— Не хотелось бы здесь.
— Понимаю.
— Папаша бы мне не позволил…
— Я поговорю с ним. Уверен, все будет в порядке.
Теперь Плежер смотрела на него другими глазами. В ее взгляде все еще сквозила неприязнь, но уже намечалась перемена: чуть помягчела, словно впадая в детскую восторженность, хотя новое состояние удивительно контрастировало с сексуальностью, которую она пыталась продемонстрировать, впрочем, весьма неуклюже и неумело.
— Сколько людей было с Джонни и как они выглядели? — спросил Дарелл.
— Трое, мистер… Сэм, — она изобразила улыбку и тыльной стороной ладони вытерла следы слез на щеках, так как руки были в грязи. — Темно ведь, луны-то не было. Поначалу я не очень рассмотрела. Один высокий и тощий, как жердь, другой — среднего роста, постарше, седой. Третий молодой. Больше всех работал и болтал без умолку. Мне было слышно там, где я пряталась. Еще смеялся, правда.
— А ты слышала, о чем они говорили?
— Когда папашу подстрелили и он пошел вниз, я подобралась поближе и прислушалась. Вот тогда-то я их и рассмотрела.
— Что они говорили?
— Не могу сказать. Вроде как не по-нашему.
— Плежер, ты уверена?
— Да, точно. Кажется, по-испански.
Она улыбнулась.
— Джонни бывало говорил со мной по-испански. Даже как-то учил меня, да я, наверно, тупая, все позабыла. Вот почему мне и показалось. И Джонни тоже так разговаривал с ними.
По-видимому, вернулись Виттингтон и Фрич. Дарелл, приказав девушке подождать несколько минут в сарае, вышел во двор. Фрич разговаривал с человеком, сидевшим в машине с радиопередатчиком. Виттингтон озабоченно взглянул на подходившего Дарелла и отрицательно взмахнул своими большими руками.
— Двадцать два яичка. Все улетучились.
— А есть что-нибудь о грузовике, которым воспользовались похитители?
— Да. Его нашли. На площадке для бросовых машин под Нэшвиллом. Рядом со стоянкой. Местная полиция сейчас допрашивает служащего. Он, кажется, заметил, что три машины у него на стоянке чем-то загружали, но не помнит ни номера машин, ни людей, ни куда они направились.
— Это означает, что груз разделили на три части, — заключил Дарелл. Ничего хорошего он и не ожидал. Сеть, накинутая на окрестности, была с большими дырками, что же тут зацепишь…
Виттингтон нервно прохаживался, притоптывая ногами и обжигая Дарелла взглядом из-под взлохмаченных бровей.
— Мы немедленно должны вернуть яички, Сэм. Во что бы то ни стало. Любой ценой.
— Понимаю, — кивнул Дарелл. — Но ни сегодня, ни даже завтра мы их не найдем.
— Но мы должны! Нельзя оставлять атомные бомбы без контроля неизвестно в чьих руках. Будь то преступники, политические заговорщики или шпионы…
— В реальности получается, что можно, раз они ушли из-под нашего контроля и неизвестно в чьих теперь руках.
Виттингтон смотрел на него, нахмурившись.
— Что-то ты темнишь. Выкладывай, что выведал, обскакав Фрича.
— Дункан учавствовал в операции, — без обиняков заявил Дарелл. — У него здесь девушка — дочь старика. С ее слов следует заключить, что Дункан готовился к экспериментальному полету не один день.
— Точно!
— У него появилась возможность организовать диверсию на самолете и заполучить яички.
— Тогда Дункан — предатель?
— Похоже на то. — В голосе Дарелла звучала сталь. Он вдруг почувствовал прилив безотчетной ярости, но сумел с ней справиться. Только ради чего? Еще девушка говорит, что Дунку помогали разгружать самолет. Она хорошо рассмотрела сообщников и сможет их опознать.
— Сперва их надо отловить, и как можно скорей.
— Это большого труда не составит. Только не думаю, что дорожные кордоны Фрича накроют их. Они нас опережают на много часов. Как мне представляется, сделать нужно следующее: выследить их и ждать там, где предпримут попытку вывезти яички из страны.
— Почему ты думаешь, что они решат вывозить?
— Абсолютно уверен. Я знаю Дунка и его жену. Вам ведь тоже пришло это в голову с самого начала, не так ли? Я понимаю, нет времени предаваться досужим рызмышлениям, но такой вариант сбрасывать со счетов нельзя.
Блеклые глаза Виттингтона под насупленными бровями говорили о неподдельной тревоге, почти отчаянии.
— Что такое бомбы в руках преступников? — мрачно начал он. — Угроза шантажа, а то и террора с немыслимыми разрушениями и горами трупов. А если бомбы попадут в какую-нибудь другую страну, нас обвинят в поощрении диктаторов и тирании, в том, что мы приближаем катастрофу атомной войны вместо предотвращения ее.
Выслушав тираду, Дарелл посмотрел на сарай. Плежер не видно, наверняка сидит там, стараясь осмыслить своим скудным умишком заманчивое предложение слетать в Нью-Йорк. Уже полдень, то есть с момента исчезновения груза прошло почти двенадцать часов. Как же долго идут вести из такой глуши! Слишком долго…
