– А я тебе объясню! – перебил майор. – Кармин вел заказные клинические исследования, и за это он получал неплохие гранты от различных производителей. Его сестрица заикнулась, что в последнее время брат выглядел подавленным, озабоченным и даже заговаривал о переезде, причем не куда-нибудь, а за границу.
– Хотел эмигрировать?
– Нет, просто купить домик – вроде бы в Болгарии. Дорогая мечта для российского профессора, не находишь?
– Наверное, клинические исследования хорошо оплачивались? – поднял светлые брови Андрей. – Говорят, это золотое дно для тех, кому повезет получить такой заказ… Так ты думаешь, Кармин не оправдал чьих-то ожиданий? По-моему, недостаточный повод для убийства!
– А я ничего пока и не утверждаю, – вздохнул Карпухин, откидываясь на спинку дивана. Господи, как же хорошо дома у Андрея – умеет человек получать от жизни удовольствие – хотя бы в те редкие моменты, когда он здесь!
– Кушать будем?
Голос Раби, домоправителя Андрея, заставил Артема, почти убаюканного коньяком и мягкостью дивана, вздрогнуть от неожиданности.
– Конечно, будем! – отозвался Андрей. – Что там у тебя?
– Как – что? Плов из баранины есть, чебуреки есть, манты есть… Что еще надо?
В голосе мужчины звучала обида, словно он давал понять, что хозяин не ценит его праведных трудов по обихаживанию сложной, вечно всем недовольной личности Лицкявичуса.
– Отлично, Раби! – благодарно улыбнулся майор. – Тащи все!
– Ну, правильно, правильно, – забормотал домоправитель, удаляясь. – А то что за дела – никто ничего не ест, только кофе глушит… А Раби готовит, старается!
– Тяжело тебе приходится! – воскликнул Артем, когда за Раби закрылась дверь.
– И не говори – такое впечатление, что мы давно женаты и он претендует на свою долю внимания!
– Может, одному из вас и в самом деле пора жениться? Сам подумай, если женится Раби, то перестанет так ревностно относиться к тебе, а если ты, то… Ну, по крайней мере жена сумела бы поставить твою «няньку» на место!
– Не родилась еще та женщина, которая могла бы поставить на место Раби! – рассмеялся Андрей.
– И та, что могла бы тебя выдерживать каждый божий день! – подхватил майор.
Подумать только, а ведь ему некоторое время назад казалось, что эта женщина не только родилась, но и достигла вполне сознательного возраста. Конечно же, Артем имел в виду Агнию. Авантюристка, с хорошей интуицией и незаурядным умом, она порой оказывалась еще менее управляемой, чем Андрей, не признавала авторитетов и стремилась во всем разобраться сама. Она вышла замуж за Олега Шилова, но Артему всегда казалось, что ее тянет к Андрею. И Андрей, чего уж греха таить, неравнодушен к этой женщине – ежу понятно! Ни с кем другим он не ведет себя так отвратительно, как с Агнией, а это верный признак того, что Андрей просто не знает, как себя с ней вести!
Раби вкатил столик, заполненный мисочками и кастрюльками, источающими умопомрачительный аромат, мгновенно вызвавший у майора обильное слюнотечение – не меньше, чем у мраморного дога, заволновавшегося при виде домоправителя с едой.
– Раби, ты – волшебник! – выдохнул Артем, едва не прослезившись.
Гордость, отразившаяся на лице домоправителя, говорила о том, что за эти слова он готов простить майору все бывшие и будущие грехи.
– Ну, приступим? – предложил Артем, в очередной раз с недоумением заключив по равнодушному лицу Андрея, что все блага мира почему-то достаются именно тем, кто неспособен оценить их по достоинству.
* * *
– Те из вас, коллеги, кто еще не потрудился сделать прививку от гриппа, должны с этим поторопиться! – вещал Главный. Как обычно, он стоял, опираясь на стол всем своим немалым весом. Белый халат, едва сходившийся на животе любителя пива и жирной пищи, походил на маскировку, натянутую на танк времен Второй мировой войны, чтобы враг не отличил его от сугроба. Небольшая по сравнению со всем остальным телом голова с коротко стриженным ежиком седеющих волос словно вросла в плечи, так незаметна была шея Доброва. Тем не менее, несмотря на то что коллектив никогда не мог отказать себе в удовольствии пошутить над Главным, Доброву удавалось выглядеть внушительно и заставлять нас прислушиваться к его словам. Как ни странно, у Главного получилось то, чего не вышло у всех его многочисленных предшественников: он сделал больницу местом, куда хотелось возвращаться. Мы не получали больше денег, чем остальные больницы, – во всяком случае, Добров всегда сетовал на то, что финансирования катастрофически не хватает. Однако он сумел осуществить ремонт практически всех отделений, заменить старые рамы на стеклопакеты, продавленные кровати в послеоперационных палатах с прогнившими и желтыми от мочи матрасами на современные койки-трансформеры европейского образца, оборудованные звонками для вызова медперсонала, которые – о чудо! – работали. Стараниями Доброва в буфете и в приемном отделении появились кофе-машины, которые лично я просто обожаю – прямо-таки жить без них не могу, хотя до этого двадцать лет прекрасно обходилась растворимым кофе, и мне даже в голову не приходило жаловаться. В общем, несмотря на многочисленные недостатки, включающие авторитарность, непомерную требовательность и грубость с подчиненными, наш Главный, пожалуй, все же находится на своем месте. Упоминание о прививке заставило меня едва заметно поморщиться. Вернее, это я думала, что «едва заметно», однако сидевший рядом Олег предупреждающе сжал мою руку.
– Не стану я делать эту дурацкую прививку просто потому, что так положено! – процедила я сквозь зубы.
– И это – не моя прихоть! – словно обладая радиолокационным устройством и вопреки расстоянию услышав мою реплику, продолжал Главный, пристально глядя именно в ту сторону, где располагались мы с Шиловым. – Хочу довести до вашего сведения, что за последние две недели нам пришлось перевести в Боткинскую инфекционную больницу больше пятнадцати пациентов, и причиной тому грипп. Судя по всему, в этом году нас ожидает серьезнейшая эпидемия, и как раз на завтра меня вызвали на городское совещание в связи с неблагополучной эпидемиологической обстановкой в городе. Два человека уже скончались – это так, для того, чтобы некоторые не обвиняли меня в голословности!
Черт, он опять смотрит в нашу сторону – неужели кто-то донес на меня за «неполиткорректные» высказывания в адрес Доброва? Да нет, не может быть, просто я в последнее время стала чересчур мнительной.
– Беда в том, – продолжал Главный, – что Боткинская больница поставила нас перед фактом: они больше не принимают пациентов. Другие инфекционные больницы, даже загородные, а также соответствующие отделения переполнены, и нам рекомендовано справляться своими силами…
Народ недовольно загудел – естественно, кому же хочется заниматься больными, у которых, помимо всего прочего, еще и вирусное заболевание?
– Тихо! – крикнул Добров, уперев руки в толстые бока, и действительно сразу наступила тишина. – Мне это «нравится» точно так же, как и вам, но директивы придется выполнять. Делать это будем следующим образом. Во-первых, всех, кого можно, в срочном порядке выписываем – пусть долечиваются дома…
– А как же с лежачими? – выкрикнул кто-то из зала, но я не успела заметить кто.
– На это тоже имеются указания, – невозмутимо отреагировал Добров. – В некоторой степени нам, можно сказать, повезло: на территории больницы располагается инфекционный корпус.
– Но он же на реконструкции! – подал голос сидящий рядом со мной профессор Лебедев, ведущий хирург на кардиологии. Ему, вернее его пациентам, придется хуже других, ведь большинство из них тяжелые – только гриппа не хватало!
– Ну, ремонт, слава богу, идет своим чередом, и кое-что уже удалось закончить. С сегодняшнего дня все медицинские и лечебно-профилактические учреждения переводятся на повышенный режим работы. Каждой больнице придется развернуть дополнительную коечную сеть, поэтому я распорядился открыть первый этаж, где уже закончена внутренняя отделка – для изолятора сойдет.
– Так речь и в самом деле идет об эпидемии? – недоверчиво спросил Шилов.
– Вот именно, коллеги! – кивнул Главный. – Распоряжением Комитета по здравоохранению каждое отделение должно быть укомплектовано всем необходимым, включая ингибиторы нейроминидазы второго и третьего поколений, то бишь занамивир и озельтамивир.
– Погодите-ка! – снова подал голов Шилов, и теперь он выглядел по-настоящему встревоженным – впрочем, как и мы все: совещание начиналось как плановое, но, похоже, грозило перерасти в чрезвычайное! – Речь о свином гриппе, что ли?
– Мы пока не знаем, с каким типом вируса имеем дело. На всякий случай мы также рассчитываем на интерферон, циклоферон и ремантадин… Хотя, если подозрения насчет свиного гриппа подтвердятся, они окажутся абсолютно бесполезны. Кроме того, как вы понимаете, одно дело – то, что нам обещают, и совершенно другое – то, что мы на самом деле получим, а главное, когда! Поэтому попытайтесь «раскрутить» самих пациентов и их родственников на необходимые медикаменты: наш лозунг «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих»! Только не забудьте предупредить народ, чтобы ни в коем случае не баловались аспирином во избежание геморрагических осложнений. К сожалению, мы уже получили несколько таких пациентов по городу: американский аспирин – это зло, потому что он доступен, недорог и, как считают сами америкосы, помогает «от всего»! У троих детей из-за этого обнаружилось потенциально смертельное осложнение в виде синдрома Рея. Так что рекомендуйте всем хотя бы парацетамол или ибупрофен.
