- Понимаете, милая, у меня тут обстоятельства несколько изменились... Баланс нужен будет сегодня вечером.
В ответ раздавалось покорное: раз надо вечером - значит, будет вечером.
Крокодил Гена, довольно улыбаясь, потирал руки и готовился к вечернему приему: покупал бутылку дешевого вина, переливал его в дорогую, с парижской этикеткой тару, к вину добавлял еще бутылку водки или сомнительного коньяка, произведенного в каком-нибудь жэковском подвале на окраине Петрозаводска, также переливал в посудину с фирменной этикеткой, приобретал "фрукты": пару бананов и три яблока. Будучи в полной боевой готовности звонил претендентке:
- Голубушка, обстоятельства еще более закрутили меня, я вынужден был даже уехать раньше домой, отменил переговоры с французской делегацией и одним крупным американским бизнесменом: у меня здорово разыгралась мигрень... Приезжайте с отчетом ко мне на квартиру, мы здесь все и обсудим.
За многие годы, пока Крокодил Гена использовал этот простенький прием, ему не было отказа - ни одна девушка не посмела сказать: "Раз сегодня у вас мигрень, то встретимся завтра в вашем офисе, там и поговорим..."
Когда девушка, прижимая к груди папку с драгоценными бумажками, звонила в дверь квартиры Крокодила Гены, тот встречал ее, держа у уха сотовый телефон - изображал большого человека - делал рукой царственный жест в сторону комнаты, где уже царил интимный полумрак, играла тихая музыка, а стол украшали напитки в дорогих фирменных бутылках.
Дальше Крокодил Гена, закончив говорить по телефону, объяснял девице, что, кроме мигрени, у него сегодня фамильный праздник, именины, годовщина рождения любимой кошки либо день Парижской коммуны, который он с трогательной преданностью отмечает уже двадцать лет, поскольку его предки участвовали в Великой французской революции, а близкие родственники живут в Париже до сих пор, и после двух стопок "бормотухи", выдаваемой за чистый "Мартель", и чашки жиденького кофе укладывал будущую бухгалтершу в постель.
Сколько Крокодил Гена перебрал подобных претенденток на высокий оклад в его "фирме", никто не знает, сам он не считал, точнее, потерял счет. Наверное, за сотню... Один раз в пять, в шесть лет Крокодилу не везло, он попадался, а сейчас вот что-то долго не мог попасться. Хотя стоны и вой прекрасных мира сего не раз доносились до прокурорских ушей, но обиженные стоны - это одно, а бумага, по которой можно открыть уголовное дело, - это другое. Вот такая-то бумага, повторяю, в прокуратуру никак не поступала: дамочки боялись Крокодила Гену либо наивно надеялись, что он возьмет их на работу. А Гена продолжал и дальше аккуратно просматривать газеты с нужными материалами, обводя приглянувшиеся объявления красным карандашом.
На это объявление, опубликованное в популярной городской газете, он наткнулся сразу, едва открыл страницу с колонкой "ищу работу". Хотя объявление было напечатано в середине колонки и ничем не выделялось, он прочитал его первым - глаза словно бы сами прилипли к тексту - и потер руки: что-что, а чутье он имел хорошее, недаром в институте разным премудростям обучался, в том числе и тому, как одного человека отличить от другого, и не только по паспорту и фотокарточке. В общем, грыз науки, получал пятерки и кое-что усвоил.
Глаза его сделались сладкими, он немедленно начал названивать по телефону.
Во-первых, ему очень понравилось имя очередной искательницы работы Оксана. Было сокрыто в этом имени что-то трепетное, нежное, берущее за живое, во-вторых, судя по номеру телефона, жила Оксана недалеко от него. В-третьих, она явно была молода и хорошо знала английский язык. В-четвертых... Хватит пока первых трех обстоятельств. Крокодил Гена продолжал накручивать телефон Оксаны, которую про себя уже окрестил Прекрасной незнакомкой - то ли по Блоку, то ли по Крамскому, он точно не знал, откуда произошли эти романтические, рождающие внутренний трепет слова. Телефон Оксаны все время был занят.
- Во, блин! - выругался взмокший от истомы Крокодил и вновь принялся накручивать диск телефона.
Был он человеком упрямым и в конце концов дозвонился. Голос Оксаны оказался как у певицы Большого театра - серебряным, звучным. Крокодил Гена не удержался, облизал губы, представил, какая она... Конечно же, ноги растут прямо из подмышек, длины они невероятной, глаза как карельские озера, загадочные и зеленые, и такие глубокие, что в них можно скрыться с головой, лицо не хуже, чем у фотомодели нынешнего года...
Но тем не менее Крокодил Гена быстро взял себя в руки и, сухим размеренным голосом рассказав, кто он и какой фирмой владеет, попросил Оксану приехать в офис.
- Когда?
- А вот насчет когда, сейчас сообразим... Та-ак, - озабоченно протянул Крокодил, сделал деловую паузу, поглядел в окно: "Ну что там с погодой?" Потерпите немного, я тут просматриваю, что у меня с загрузкой... Вы не представляете, Оксана... Как вас по отчеству?
- Валерьевна.
- Вы не представляете, Оксана Валерьевна, как плотно расписан у меня день. Сплошные переговоры с иностранцами, подписание контрактов, обеды, презентации, званые ужины, полеты на вертолете в Финляндию. Вы не боитесь вертолета?
- Нет!
- Ну и чудненько! - радостно воскликнул Крокодил Гена. - Нам придется частенько летать. Та-ак, где же мне отыскать щелочку в моем расписании... Голос его снова сделался озабоченным, хотя Крокодил продолжал бездумно глазеть в окно. - Вот, смотрю по компьютеру и ничего не нахожу. Через час я уеду из офиса, и дальше у меня все будет закручено очень плотно... Через час меня здесь уже не будет. - Он недвусмысленно намекал, что лучше всего Оксане приехать к нему сейчас, и если у нее в голове есть хотя бы одна извилина, она это поймет. - Что же делать, что делать?..
- Может, мне прибыть к вам сейчас? - неуверенно спросила Оксана.
- Да это тоже - не очень, - нехотя проговорил Крокодил Гена, - у меня тут тоже все так плотно, что вздохнуть некогда. Впрочем, ладно, приезжайте. Удастся переговорить - переговорим, не удастся - хоть знать будете, где находится моя фирма.
Через двадцать минут Оксана Валерьевна Новикова была в офисе Крокодила. Миновав приемную, она прошла в его кабинет. Крокодил даже головы не поднял, когда Оксана появилась, хотя боковым, верхним, нижним, центровым и еще каким-то зрением сумел окинуть ее с головы до ног и по достоинству оценить: Оксана была хороша. Даже более чем хороша... Тем не менее Крокодил, не обращая на нее внимания, хватал то одну телефонную трубку, то другую, то третью, что-то говорил, отказывался от партии автомобилей "мерседес", бронировал билет на самолет в Париж, разговаривал с Амстердамом, браковал партию телевизоров, пришедших из Японии. В общем, Крокодила надо было в этот момент видеть. Описать это невозможно.
Оксана смотрела на него широко открытыми глазами, восхищалась про себя: вот это человек! Вот это бизнесмен! Наконец Крокодил Гена снизошел до нее:
- Вы Оксана Валерьевна?
- Да, я!
Крокодил Гена выложил перед нею несколько бумаг, бережно примял их ладонью, показывая, что бумаги эти очень ценные, спросил привычно:
- Баланс сделать сумеете?
- Естественно, - ответила Оксана, с интересом глядя на бумагу, лежавшую сверху. На ней стоял красочный штамп крупнейшей электрической фирмы "Сименс", изделия которой она знала, потом перевела взгляд на своего будущего шефа.
Лицо Крокодила Гены было сухим, даже чуточку угрюмым. В грудь Оксане толкнулась тревога: что же она сделала не так? Уж слишком у будущего шефа лицо неприветливое...
- Берите бумаги и делайте! - Крокодил Гена придвинул стопку документов к Оксане.
Тут она вспомнила, с каким трудом Крокодил Гена выискивал в своем загруженном расписании место для встречи, и на душе у нее немного потеплело.
Дальше все развивалось по известному сценарию. Вечером Крокодил Гена позвонил Оксане домой и, ссылаясь на изменившиеся обстоятельства, пригласил "будущую бухгалтершу" к себе домой. Она поехала и нашла в уютно затененной, с минимальным количеством огней квартире все Крокодиловы атрибуты, которые оригинальными, скажем прямо, не были: не он один обставлял свое жилье для интимных свиданий таким образом. В голове у Оксаны закрутились, наматываясь одна на другую, словно решили образовать клубок, не очень хорошие мысли, но она осадила себя: "Мой будущий шеф не из тех, кто спит со своими бухгалтершами и секретаршами. Он... Он - птица высокого полета".
Но, оказалось, "птицы высокого полета" позволяют себе то же самое, что и серенькие птички, живущие на земле. А птички эти часто находят радость в куче свежих дымящихся конских яблок, вываленной иной выведенной на прогулку лошадью прямо на городской тротуар.
Сдав отчет, Оксана заторопилась домой - дома ее ждали муж и маленький сын, ужин, который надо было еще приготовить, но Крокодил, капризно выпятив нижнюю губу, заявил, что гости из его дома без чашки кофе и рюмки хорошего коньяка никогда еще не уходили - даже будущие подчиненные, и начал грудью отжимать Оксану в полуосвещенную комнату, в которой тихо играла музыка, было тепло и душно.
