— Только там с часу до двух перерыв, — предупредила Нина.
Виктор посмотрел на часы, прикидывая, успеет ли попасть до обеда, шагнул к двери и тут наконец понял, что кольнуло его в разговоре с охранником. Часы! Охранник утверждал, что посмотрел на часы, а между тем никаких часов на руке у него не было. Но дело даже не в том. Рассказывая об этом, Вадим машинально взглянул на стену напротив, Виктор, вслед за ним, тоже машинально, перевел туда взгляд — там не было никаких часов. Вообще, насколько он помнил, в холле на первом этаже, где сидел охранник, никогда никаких часов не было. Часы висели на втором и… в кабинете директора. Над его столом.
— Нина, — он повернулся к секретарше — та посмотрела на него чуть ли не влюбленным взглядом, демонстрируя полную готовность к сотрудничеству, — скажите, в кабинете Владимира Тимофеевича все еще висят часы?
— Часы? — Она удивилась, пожала плечами и почему-то надолго задумалась. — Вы имеете в виду какие часы?
— На стене, — не очень понятно пояснил Виктор.
— Ах, эти! Ну да, висят.
— Над столом?
— Над столом. Всем, кто заходит в кабинет, сразу видно время.
— Вот-вот. До свидания.
Виктор быстро вышел из «предбанника» секретарши, боясь, что Нина опомнится, начнет задавать вопросы и своей болтовней спугнет картинку, которая выстраивалась в его голове, он пропустит какую-нибудь деталь и тогда придется начинать сначала.
Итак. Охранник сидит в холле, его позиция самая удобная: он может следить за всеми, не вызывая ничьих подозрений. С его места прекрасно виден вход и дверь кабинета Хавронина. Он может подняться, пройтись по коридору и снова вернуться на свой пост — никто не подумает, что тут что-то не так. Шевелев видит, как директор выходит из своего кабинета. Через несколько минут туда заходит Ривилис. Он идет следом за ним, производит три выстрела и, имея в виду дальнейшую цель, смотрит на часы, висящие над столом, запоминает время. А потом, рассказывая свою лживую историю, непроизвольно воспроизводит это движение: поднимает голову на уровень циферблата. Но в холле, где происходит их разговор, никаких часов нет. На таких вот мелочах обычно и прокалываются.
Виктор зло усмехнулся и решительно направился к охраннику. В его виновности он больше не сомневался, а раз так, признания он у него добьется. Чего бы это ни стоило.
Признания Виктор действительно добился. Причем довольно легко. Правда, признание это было совсем не то, какого он ожидал.
— Да, Виктор, подловил ты меня на часах! — добродушно рассмеялся Василий, когда детектив изложил ему свою версию с последующими выводами. Охранник вдруг совершенно изменил тон, стал обращаться к Виктору просто по имени и на «ты», проникнувшись к нему дружеским расположением. — Но, видишь ли, какое дело, убить Ривилиса я просто физически не мог, потому что… ну да, тут я малость ввел и тебя, и тех, — он кивнул почему-то на дверь, имея в виду полицию, — в заблуждение. В момент убийства меня в школе не было.
— А где же вы были? — не желая принимать дружбы главного своего подозреваемого, официальным тоном спросил Виктор.
— В кафе. Тут, напротив школы, кафе «Карамель». Вот там я в тот момент и сидел. Хотел утаить сей факт, думал, с работы попрут за то, что покинул, так сказать, боевой пост. Да еще в такой момент. Но ведь про момент-то я тогда не знал.
— И часто вы так… покидаете пост? — Виктор упорно не желал перенимать шевелевское «ты».
— Да первый раз в жизни, честное слово. Понимаешь, мне вдруг захотелось… Ну, не знаю, как объяснить. — Василий замолчал и как-то жалобно, смущенно посмотрел на Виктора. — Не поверишь, — снова заговорил он, понизив голос, словно собирался рассказать какой-то постыдный о себе факт, — мне вдруг до смерти захотелось апельсинового сока.
— То есть жажда одолела, — усмехнулся Виктор, — ну понятно, понедельник. Сушит после вчерашнего?
— Да нет, я не пью. То есть вообще непьющий. Тут другое. Мне не пить захотелось, а именно апельсинового сока. И до того, что, кажется, умер бы, если бы не выпил.
— Апельсинового сока? — переспросил Виктор. — Ну, знаете ли, в это действительно трудно поверить. Могу понять, когда пьющему человеку нестерпимо захочется водки, или курящему — покурить, или там наркоману — уколоться. А апельсинового сока — нет, в это я поверить не могу.
— Ну и ладно, не верь, — беззаботно махнув рукой, легко согласился Шевелев, — но проверить, что я был в той кафешке, легко. Можешь спросить бармена, он меня должен помнить. Да у них там камера есть, можно по записи проверить.
— Да, кстати, о камере. В школе ведь тоже видеонаблюдение имеется.
— Имеется, но на лето мы камеры отключаем.
— Как все у вас гладко получается! — Виктор насмешливо посмотрел на охранника. — Ладно, вы хотите сказать, что у вас алиби на момент убийства? — уточнил он. — Я смотрю, с чем-чем, а с алиби в вашем коллективе полный порядок. Но вот по поводу часов вы мне так и не объяснили…
— Объясню. Я к тому и веду. Часы эти на стене — в той кафешке. Я на них посмотрел, когда грохнула петарда. Не знаю, как объяснить. С соком что-то вроде затмения на меня нашло, ничего подобного раньше не было. А тут, как петарда грохнула, я будто очнулся. Посмотрел на часы, понял, что свалял дурака, и поспешил в школу.
— Ну, то есть и в этом пункте вы ввели следствие в заблуждение.
— В каком пункте? — не понял Василий.
— Время смерти записали с ваших слов. А теперь получается, что вы посмотрели на часы, когда и в самом деле всего лишь взорвалась петарда.
— Да нет, время примерно точное, так и выходит.
— Примерно точное, — передразнил его Виктор. — О том, о чем вы мне рассказали, вам придется рассказать в полиции.
— Да знаю, — Шевелев вздохнул, — теперь уж придется. И про апельсиновый сок, и про всю эту лабудень. Стыда не оберешься. И неприятностей. Черт возьми! Да я и так бы, наверное, рассказал. Хавронина, честно говоря, я не очень люблю, но все же… Нужно, чтобы и у него был шанс.
— Не очень любите? — подхватил Виктор. — Интересно, за что?
— Да так. Не всех же любить, — уклончиво ответил Василий. — Нет, не подумай чего. Просто.
Новое объяснение Шевелева не только не убедило Виктора в его невиновности, но, наоборот, вызвало еще больше сомнений. Но понимая, что настоящего признания от него сейчас не добиться, он оставил охраннику свою визитку, попрощался, вышел из школы и направился к «Карамели». Виктор не сомневался в причастности Шевелева к убийству, но его алиби все же стоило проверить.
* * *
Алиби охранника подтвердилось. Но доказывало это лишь то, что сам Шевелев выстрелить в Хавронина не мог. А вот его невиновность все еще вызывала серьезные сомнения. Очень вовремя он покинул свой пост, создав тем самым убийце свободный проход в кабинет директора. И при этом хорошо подстраховался, словно точно знал, в какой момент произойдет убийство.
Виктор машинально посмотрел на часы — они висели на стене как раз напротив того столика, где он сидел. Возможно, и Василий сидел на этом месте. Отсюда хорошо просматриваются школьный двор и главный вход в здание, да и часы напротив… Вот для чего Шевелев посмотрел на часы — чтобы знать, что можно уже возвращаться, убийство свершилось, преступник успел уйти, и он с ним не столкнется.
Но почему Шевелев сразу не рассказал о своем алиби, если специально его подготовил? И почему умолчал об этом, когда приезжала следственная группа?
Скорее всего, это был запасной вариант, на случай, если станут его подозревать в убийстве. А никто, кроме Виктора, подозревать его и не подумал. Полиция сразу обвинила Хавронина, проглотив наживку преступника: все произошло в кабинете директора, значит, он и убил. Все понятно и просто, зачем отрабатывать какие-то другие версии?
Нет, подтверждение алиби Шевелева нисколько не убедило Виктора. Точно так же, как и алиби Зверевой, которое еще предстояло подтвердить. Оба наверняка связаны с этим убийством. Вот только не до конца понятна их роль: убийца вышел на них и сумел договориться или это они вышли на убийцу и договорились с ним. В любом случае алиби они подготовили специально, зная, где и когда произойдет убийство. Правда, объяснения обоих выглядят, мягко говоря, странно. Одному уж так захотелось апельсинового сока, что он решил пренебречь своими служебными обязанностями и отправиться в кафе. Другой приспичило как раз в это утро приобрести новый тариф, а тут, как на грех, выстроилась очередь. Придумали бы уж что-нибудь поумнее. Но может, умнее они не могли. А может…
Мысль, которая ему пришла в голову, поразила Виктора. Не в силах оставаться на одном месте, он подошел к стойке, заказал апельсиновый сок, залпом, с жадностью выпил стакан и почти бегом вышел из кафе.
Что, если охранник и секретарша говорили правду? Правда часто выглядит не так гладко, как вымысел. Но тогда получается…
