— Успокойся. Девочка просто устала и немного нервничает. Ей не понравилась твоя дурацкая шутка. Будь с ней поласковее, она в этом нуждается.
— А ты откуда знаешь, — спросил Питер уже поспокойнее. — Я знаком с ней гораздо дольше, чем ты. До твоего появления мы с ней никогда не ссорились.
— Ну так помирись с ней и извинись за меня, — сказал Гарри. — А сейчас прости, мне нужно идти.
— Прошу тебя, Гарри, останься. — Питер быстро встал. — Я наговорил тебе кучу глупостей, прости меня.
— Мне действительно надо идти, — Дюк покачал головой. — У меня встреча с Белманом. Увидимся завтра утром, если пожелаешь. А пока до свидания.
И он ушел, как ни протестовал Питер. Обойдя здание вокруг, он тронул за плечо стоящего у черного входа коренастого крепыша.
— Где Белман?
Телохранитель смерил его холодным взглядом.
— Как доложить о вас?
— Скажи, что пришла его матушка.
Парень пожал плечами, но проводил Дюка на второй этаж. Около одной из многочисленных дверей он остановился в сомнении.
— Как же вас все-таки зовут?
Гарри взял его за лацканы пиджака и припечатал к двери.
— Пошел к черту, — проворчал он и отпихнул парня в сторону. Затем открыл дверь. За большим столом сидел и что-то писал Белман. При виде Гарри он радостно улыбнулся, отложил в сторону автоматическую ручку и, поднявшись, раскрыл объятия.
— Вот человек, которого я действительно рад видеть! — воскликнул он.
Дюк ловко увернулся от его объятий, пододвинул к себе кресло и уселся поудобнее. Белман опустил руки и устроился напротив. Он был примерно того же роста, что и Дюк, только немного грузнее.
— Я давно подумывал о тебе, Гарри, — начал он, поигрывая ножиком для разрезания бумаги. — По-моему, настало время объединиться и работать сообща.
— Ты так считаешь? — Гарри сдвинул шляпу на затылок. — Но с чего бы? Твое заведение процветает. К чему тебе лишние заботы?»
Белман нажал кнопку, и тут же, как чертик из коробочки, держа руку в кармане, появился телохранитель. И ребенок понял бы, что там у него револьвер.
— Виски, — коротко приказал Белман, и парень исчез. — Теперь давай поговорим серьезно, — обратился Белман к Гарри. — У тебя репутация удачливого игрока. Ты много ставишь и много выигрываешь. А если и проигрываешь, то не унывая начинаешь все сначала. Мои клиенты — снобы, и я хочу, чтобы игорным залом руководил знаменитый Дюк. Ты будешь занят только по вечерам, да и то, если нападет тоска, можешь не приходить. Ты понял, что я хочу?
Дюк вынул сигарету из своей пачки, не предложив Белману.
— Продолжай, — сказал он.
Телохранитель принес виски, и Белман тут же отослал его.
— Условия можешь назначить сам, — сказал Белман, напряженно глядя в лицо Гарри.
— Сегодня у меня был Келле. Он от твоего имени предложил мне пятьсот долларов в неделю, и я поднял его на смех.
— Я объяснил этому дураку, что вознаграждение ты назначишь сам. — Белман покраснел. — Дело обстоит так, Дюк, что ты нужен мне, и я не собираюсь скупиться. Так ты принимаешь мое предложение?
Гарри покачал головой.
— Боюсь, что нет.
— Мы можем делить доход пополам — пятьдесят на пятьдесят. В неделю мы зарабатываем до восьми тысяч, а при твоем участии можно будет сделать даже двенадцать. Из них шесть тысяч будут твои. Идет?
Дюк сделал основательный глоток виски.
— Вряд ли это понравится Спейду, — заметил он.
Белман уронил нож.
— Спейду? — переспросил он. — Что ты хочешь сказать?
— Я хочу, чтобы ты объяснил мне одно: почему ты боишься Спейда? Ты берешь меня в компаньоны только благодаря моей репутации забияки?
— Ты сошел с ума! — воскликнул Белман. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь. И я ничуть не боюсь Спейда. Ты принимаешь мое предложение или нет?
— Нет, — твердо сказал Дюк.
В этот момент дверь неожиданно распахнулась, и в комнате появился человек небольшого роста в темном костюме. Краем глаза Дюк заметил, как он выхватывает пистолет. Все дальнейшее произошло так быстро, что Белман не успел и глазом моргнуть, как все было закончено.
Моментально развернувшись, Гарри выплеснул содержимое стакана в глаза незнакомцу, и в тот же момент раздался выстрел, затем еще два. Пуля разбила зеркало слева от даже не успевшего испугаться Белмана, а еще две вошли в стену над его головой. Затем хлопнула дверь и незнакомца не стало.
— Вот это темп! — восхищенно заметил Дюк. — Это что, ваш приятель?
Бледность залила лицо Белмана. Казалось, он вот-вот упадет в обморок.
— Впервые вижу этого типа, — пробормотал он.
— Очень похоже, что он пытался тебя убить. Ты не находишь?
В комнату влетел Келле, захлопывая дверь за собой. Казалось, он уже не чаял застать своего хозяина в живых.
— Ты его видел? — поинтересовался Дюк.
Келле покачал головой.
— Нет… Кто это был?
Белман сделал большой глоток виски.
— Какой-то сумасшедший. — наконец сказал он. — Видимо, проигрался в игорном зале, и вот решил отомстить мне.
— Я записал номер его машины, — Келле бросил на стол карточку.
Дюк заинтересованно посмотрел на карточку: это был номер машины, преследовавшей его сегодня утром.
— Это машина Спейда, — сказал он.
Белман позеленел.
— Спейда?.. Прежде всего намыль шею парню у моей двери, — злобно сказал он. — Я плачу деньги не за то, чтобы он спал на посту.
— О’кей, — согласился Келле и направился к двери. — Ты остаешься здесь? — поинтересовался он у Гарри, на секунду задерживаясь в проеме.
— Здесь слишком много порохового дыма, — усмехнулся Гарри.
Белман дрожащей рукой налил себе ещё виски.
— Ты спас мне жизнь, — сказал он. — Не видел ничего более стремительного… У меня не было ни малейшего шанса на спасение.
Дюк допил виски и встал.
— Что ж, увидимся на твоих похоронах, — заметил он. — Твое предложение меня не интересует. Я предпочитаю спокойную жизнь.
— Подожди, — пытался удержать его Белман. — Ты же даже не знаешь, от чего отказываешься!..
Гарри рассмеялся.
— Нет, Белман, я не буду таскать для тебя каштаны из огня.
Он вышел в коридор и подошел к Келлсу.
— Сообщи мне дату похорон, — сказал он, похлопав Келлса по плечу. — Я пришлю венок.
— Так ты не принял предложение? — спросил Келле как ни в чем не бывало.
Дюк отрицательно покачал головой.
— Он так и не сказал мне, в чем суть дела. Правда, я и сам знаю, что замыслил Спейд. Но почему? Вот в чем вопрос.
— Может, Спейд его просто невзлюбил? — предположил Келле.
— Может быть, может быть… — и с этими словами Гарри вышел на тихую улочку.
Шульц уже надел шляпу и собирался уходить, когда зазвонил телефон. Он снял трубку, некоторое время спокойно слушал, что ему говорили, потом насторожился и сел.
— Когда? — спросил он. — Сегодня вечером?.. И он убит?.. Нет!.. Кто стрелял?..
Он слушал еще некоторое время, потом нетерпеливо сказал:
— Ну ладно, подождите. Решим этот вопрос вместе. Приходите сейчас же ко мне. — Некоторое время Шульц сидел с задумчивым видом, потом резко встал, надел шляпу и вышел из конторы.
В зале на первом этаже все еще шла игра. Никем не замеченный, Шульц выскользнул на улицу. К выходу тотчас же подкатила длинная черная машина. Шульц сел в нее. Находившийся за рулем юноша даже не взглянул на него. Это был тщедушный узкоплечий юнец в надвинутой на глаза шляпе.
— Домой, Джо, — коротко приказал Шульц, закуривая сигарету. Откинувшись на спинку сиденья, он обдумывал только что услышанные новости. Оставалось еще многое сделать. Он медленно прокручивал в голове свой план звено за звеном, но потом решил оставить все без изменений до тех пор, пока не выслушает обстоятельный доклад Кьюбитта.
Машина остановилась у небольшого домика с садом. В нос сразу ударил сильный аромат цветов. Шульц был убежден, что у каждого человека должно быть хобби. Сам он посвящал все свободное время выращиванию орхидей. В его оранжерее имелись очень редкие экземпляры. Кроме того, в своем саду он выращивал еще множество других цветов, к радости прохожих и неописуемой зависти соседей.
— Какой запах, Джо! — воскликнул он, направляясь к дому.
Юноша кивнул. Эту фразу ему приходилось выслушивать каждый день. Его самого цветы не интересовали, и он рассматривал их, сожалея о выброшенных хозяином впустую деньгах.
— Оставь машину, — распорядился Шульц, — возможно, она мне еще понадобится.
Он поднялся по ступенькам, открыл дверь и вошел в гостиную. На диване лежала Лорелли, демонстрируя стройные ножки в черных чулках. Завидя Шульца, она улыбнулась.
Лорелли была немного полновата, но это пока было заметно только на бедрах. Белизна кожи ее лица красиво контрастировала с темно-карими глазами и густыми темными волосами. Она была еще очень молода, хотя Шульц не знал наверняка, сколько ей лет на самом деле. «К тридцати годам она совсем расплывется, — с сожалением подумал он. — Она слишком рано созрела».
