— Что ты видела? Что тебе известно? — спросил Туукка.
— Я видела их в фотолаборатории. Я слышала ваш разговор в кафе. Вот и всё, — спокойно сказала Белоснежка.
Не надо было его провоцировать.
— Дьявол, — выругался Туукка, — об этом нельзя распространяться.
Белоснежка ничего не ответила. Холодный шершавый камень впился в ее щеку. Она попыталась чуть-чуть пошевелиться.
— Ты будешь молчать. Ты не скажешь об этом никому. Ты ничего не знаешь. Да никто и не поверит тебе.
Туукка попытался сделать свой неуверенный голос угрожающим, но это не получилось. Белоснежка ничего не сказала.
— Слышишь?
Парень повысил голос, но от этого тот стал еще неувереннее. Он боялся. Боялся даже больше Белоснежки.
— Слышу, — сказала девушка.
Туукка недолго размышлял.
— Сколько ты хочешь? — спросил он.
Голос почти уговаривал. Молодой человек смертельно боялся за свою репутацию.
— Ничего, — ответила Белоснежка. — А теперь ты меня отпустишь.
Это звучало не как просьба или приказ, а как заключение. Факт. Не давай другим варианты, давай четкие инструкции! Не проси и не требуй, а говори, как обстоят дела! Уверенность Белоснежки заставила Туукку ослабить хватку. Девушка оглянулась и потерла запястье.
— Сейчас мы поступим так, — сказала она и посмотрела ему прямо в глаза. — У меня нет никакого желания встревать в это дело. Я ничего не видела и не слышала. Это если меня не спросят. Я не ябедничаю и не вру. Я верю, что у вас еще будут из-за этого проблемы. И не собираюсь выпутывать вас из них.
Туукка, колеблясь, смотрел на нее. Его уши покраснели на морозе, ведь он был без головного убора. По-видимому, его тщеславие улетучилось. Он четко взвесил слова Белоснежки, просчитал собственные риски и возможности.
— Окей. Договорились, — сказал он наконец и протянул руку.
Она не протянула свою. Туукка провел по своим волосам и усмехнулся.
— А ты неожиданно крепкий орешек. Возможно, я тебя недооценил.
«Как и многие другие», — подумала Белоснежка.
Туукка снова попытался подчеркнуть свое господство и убрал легким высокомерным движением волосы Белоснежки с ее лица.
— Знаешь, что? Ты могла бы быть очень симпатичной, если бы изменила эту ужасную прическу, цвет волос, одежду экоактивиста и научилась бы краситься, — прокомментировал он.
Белоснежка, улыбнувшись, ответила:
— А ты знаешь, что? Ты мог бы быть очень умным и приятным, если бы изменил свой дурацкий характер целиком и полностью.
Она не осталась слушать, что скажет Туукка, и пошла в сторону дома. Не оглядываясь. Она знала, что парень не будет ее преследовать.
Дома Белоснежка осмотрела в зеркало свою покрасневшую, зудящую щеку. Следы останутся, по крайней мере, до завтра. Небольшие. Бывало и хуже. Она выпила холодной воды прямо из-под крана и решила завтра не идти в школу. Один день можно побыть дома. А потом все пойдет своим чередом. Она будет ходить в школу. Она забудет про купюры.
Она не будет впутываться в это дело.
6.Было 3.45 ночи.
Борис Соколов уставился, как на очень большого таракана, на свой мобильник, желая швырнуть его об стену. Его разбудили. Ему врали. Угрожали. Пробуждение он стерпел, а лжи и так было слишком много. То, что Борис действительно ненавидел, это попытки запугивания. Особенно когда это делал мужчина, который не мог бы позволить себе даже самую маленькую угрозу.
Борис Соколов сменил сим-карту и набрал номер телефона.
Эстонец ответил после третьего гудка. Было слышно, что его тоже разбудили. Голос казался вязким и далеким, несмотря на то, что эстонец жил всего в двух километрах.
— Ну?
Борис Соколов заговорил с эстонцем по-русски:
— Он звонил. Утверждал, что деньги не пришли.
— Он, что, с ума сошел? У нас же доставка на дом.
Борис встал и подошел к окну спальни. Паркетный пол казался холодным. Надо бы положить на него палас. Единственное что — он запачкается. Но можно обновлять его раз в год или в два. Луна сияла нереально ярко. Через двор проходили заячьи следы. А другие следы он убрал, удалил дорожку из них до другого конца заднего двора. Убрал весь снег, который не был чисто белым. В этом ему помог эстонец.
— Утверждал, что дежурил всю ночь. Эту ночь.
— Что за черт? Мы же сообщили, что время то же, а место другое. — Эстонец почти совсем проснулся.
— Он докладывал о каком-то недоразумении. Что вчера было двадцать девятое февраля и последний день месяца, — проворчал Борис.
Он стучал пальцами по подоконнику. Интересно, зайцы приходят обдирать яблони? Надо бы соорудить что-нибудь, типа забора из сетки, около корней. Или как-нибудь подстеречь их и положить в морозилку пару тушек зайцев на жаркое. На этот раз в свою морозилку.
— Так и есть. Двадцать восьмое число не становится двадцать девятым из-за какого-то беглого дня. Почему он дежурил сегодня, когда деньги были доставлены вчера?
— Вот-вот. А он утверждает, что они не были доставлены. Что он не видел ничего. Nada[13].
Эстонец с минуту молчал. Борис ждал, придет ли тот к тому же самому решению, что и он сам.
— Он пытается нас надуть. Он получил деньги. Он понял, что с ними случилось. И сейчас пытается вести опасную игру.
Разумеется, то же решение.
— Этот сукин сын угрожал. Утверждал, что заложит всех.
Как только Борис произнес эти слова, он почувствовал ярость. Крепко сжал телефон. Представил себе трещащий в кулаке хитиновый покрой таракана.
— Черт побери, он это не сделает!
Эстонец тоже рассвирепел. Хорошо. Теперь они единомышленники. Двое предателей за последние тридцать восемь часов — это немало. Нет, это много. Даже слишком много. Машина создана, чтобы работать. Она не потерпит отсутствия деталей без замены их на запчасти.
— Не сделает. Мы об этом позаботимся.
Борис просмаковал эти слова. Никто не может безнаказанно угрожать ему. Никто не сможет надуть его и сбежать, как собака из калитки.
Он думал о том, что полный мешок кровавых денег — это хорошее предупреждение.
По-видимому, нет.
Ну что ж, и они умеют вести жесткую игру. С той разницей, что они выйдут победителями.
Терхо Вяйсянен знал, что этой ночью больше не уснет. Он лежал на одной половине своей двуспальной кровати, хотя при желании мог распластаться на всей. Ему казалось, что кто-то грызет дно кровати под ним, и он мог бы в любой момент грохнуться на пол, тоже ненадежный. Что-то крошилось, что-то, что должно было быть прочным.
Терхо Вяйсянен не был уверен, что гордится собой. Иногда утром он не мог смотреть себе в глаза, но обычно это чувство ослабевало к тому моменту, как он добирался до работы и вспоминал о том, сколько всего хорошего ему удалось сделать за последние десять лет. Сколько всего было решено его заслугами… Пусть это все окупится.
Он натянул одеяло к подбородку и почувствовал запах свежего белья. Он хотел обнять кое-кого, согреться в чьих-нибудь руках.
Терхо попытался еще раз позвонить. Телефон разрывался, но никто не отвечал. Он чувствовал, как чрезмерный страх построил свое убежище в районе его солнечного сплетения. Он догадывался, что эта ночь изменит все.
7.Жила-была ночь, которая никогда не заканчивалась. Она поглотила темнотой солнце, задушила свет и распростерла свои холодные черные руки над миром. Ночь навсегда заклеила глаза людей, сделала их сны глубже и удивительнее, дала возможность забыть о времени, существовать рядом с воображаемыми сонными существами и растерять свои воспоминания. Ночь нарисовала на стенах домов ужасные картинки, из которых сбежали цвета. Ночь дохнула на лица людей холодным душным воздухом, который до черноты сжал их легкие…
Белоснежка жадно задышала и открыла глаза. Она вспотела; казалось, что одеяло сжимает ей горло. Надо сбросить одеяло и встать. Ноги в тапки. Подойти к окну посмотреть на парк, вид которого разбавлял кошмарную, твердую, как камень, приводящую к состоянию опустошенности тяжесть в груди. Луна освещала сугробы, крыши домов, качели и горки на детской площадке, покрывая их серебряной фольгой. Тени, как нарисованные черным на снегу сказочные существа, оставались на местах.
В двух разных квартирах горел свет. Кто-то еще бодрствовал этой ночью в 3.45. Странное время, чтобы проснуться, неестественное для человека. В это время движутся только картинки кошмарных снов, поэтому, даже проснувшись, человек не может отделаться от черных теней. Нижний край окна украсили кружевные цветы из инея. Белоснежка потрогала стекло, которое, как она подозревала, было холодным. Белоснежка знала, что лед был с другой стороны. Тепло ее руки его не растопило бы. Мороз обдал ее пальцы холодом из щели в оконной раме. Белоснежка убрала руку и задрожала.
