уже шесть лет живу в Ню-Йорке, но у меня нет друзей, только коллеги и соседи. Понимаете, мне не с кем поговорить, высказать, что на душе.
– А мне ты можешь рассказать, что у тебя на душе? – спросил Пол.
– Не знаю. Вы мой сосед на протяжение года, но никогда не отвечали на мои приветствия. Вы как будто не замечали меня, – Давид нервно играл с приборами возле тарелки, все время переставляя их, – но когда была тема ссоры вы тут как тут.
– Да, каждый раз, когда я не отвечал на твое “Доброе утро”, думал: “Завтра он не поздоровается”.
– Но каждый день я здоровался.
– Даже после ссор, – подмигнул Пол. – Помнишь, как мы поссорились из-за твоего почтового ящика. Он не был похож на остальных, и я донос на тебя.
– Я все помню, но не держу зла.
– Так тебя мама научила? – Пол направил взгляд на Давида.
– Нет.
– А ты расскажешь мне о ней, о твоей маме?
– Я совсем на нее не похож.
Давид был высокий и худощавый, с большими чернимы глазами. У него были длинные как у девушки ресницы и кудрявые волосы. На худощавом лице отличался большой длинный нос, который страно смотрелся. Он выглядел старше своих лет, измученный и всегда грустный. Пол хотел знать, из-за чего двадцатисемилетний парень выглядит хуже него.
– Папа всегда говорил так: “Ты мой сын, в тебе все только от меня”,– Давид произнес эти слова с болью.– Он был жестоким человеком. Мне не хотелось быть похожим на него, но я родился таким, каков есть.
– Что ты имеешь в виду под словом жестокий?
– А что я могу иметь в виду? – Давид нахмурился, на лбу появились морщины. – Жестокий, бессердечный, он думал только о себе. Но характером я не похож на него, только черты лица.
– Это хорошо, что ты не унаследовал его характер, – успокоил его Пол. – Что он сделал тебе и твоей семье?
– Когда мне было девять лет мой брат Абраам рассказал мне историю, ему в то время было шесть.
– Давид, я видел сон, он был страшным, очень страшным.
– Расскажи мне, Абраам, и тебе станет легче, – успокоил его Давид.
– Я видел папу во сне. Но он был другим. Он был вдвое выше ростом, сильнее в тысячу раз, у него были длинные руки, такие, что он мог достать до меня за сто метров. Там была и мама, но она тоже была другой. Она была очень маленькой, слабой. Она стояла у нашей двери и молила отца не входить.
– Это был просто сон, забудь о нем и иди играть, – отвечал Давид каждый раз’’.
– Но это не было сном,– сказал Пол.
– До шести лет я тоже думал, что все это кошмар, но… Я ничего не говорил брату, а наоборот, внушал ему, что это сон.
– И все правильно сделал. А вас он трогал?
– Нет, нас с братом он не трогал. Когда Абраам подрос и понял, что к чему, он, как и я, стал ненавидеть отца. Ненависть с годами выросла и мы, став совершеннолетними, уехали из дома.
– Вы оставили мать с этим тираном?
– Нет, когда я уехал, Абраам был с мамой, а потом отец скончался. Бабушка с дедушкой перебрались к маме, а Абраам переехал ко мне.
– Значит, ты здесь не один? В начале разговора ты сказал, что один в Америке.
– Да, потому что это правда. Несмотря на то, что мы живем в одном городе, почти не видимся. Он учится на юриста, живет в общежитии, а на каникулы едет в Израиль. Я же помогаю своей семье деньгами.
– Вот почему ты согласился на мой контракт, тебе нужны деньги? – Пол откинулся на стул и взял стакан с соком.
– А кому они не нужны? – фыркнул Давид.
– Мы с тобой похожи, – его слова прозвучали как утешение.
– В чем? Ваш отец тоже избивал вашу маму?
– Нет, он не был насильником, он убивал мою маму по-другому. Ты слышал о душевном насилии?
– Нет, но могу представить себе.
– Моя мама была очень сильной женщиной. Отец служил в авиации, и долгое время отсутствовал из дома. Мама одна воспитывала меня и занималась домашними делами. Мы жили в деревне и у нас было много скота. Она все умела: была и женщиной, и мужчиной, и мамой, и папой – короче, всем для меня. Но тут случилось ужасное: папа попал в аварию. Человек, который всю жизнь летал, попал в ДТП на мотоцикле. После ему сделали операцию и он мог ходить только на костылях.
– Это ужасно.
– Да, он вернулся домой. Знаешь, я даже был рад, не понимал, что случилось, просто радовался, что папа дома и больше не уедет. Мое счастье длилось недолго. Спустя неделю он начал очень плохо вести себя. Оскорблял маму, говорил, что без него она не смогла правильно воспитать меня, что дом в ужасном состоянии. Вскоре он продал весь скот, оставив нас без дохода. Он начал пить и играть в карты со своими друзьями из армии. Мама на глазах старела, она работала в две смены, и совсем не заботилась о себе.
– А почему она не уходила от него?
– Жалела его, наверное. Я же сказал тебе, что она была очень сильной. Но долго она не выдержала, после трех лет она скончалась. Доктор сказал, что она была душевно истощена и сердце не выдержало.
– Мне очень жаль, – Давид немного успокоился после рассказа Пола. Он уже выглядел не таким взволнованным.
– Все в порядке.
– А ваш отец? Где он сейчас?
– Он умер семь лет назад, когда ему было восемьдесять девать.
– Вы с ним общались?
– Нет, но я помогал ему деньгами.
– Да уж, чем-то мы похожи, вы правы, – Давид сделал глоток апельсинового сока. Все это время он не притрагивался ни к чему на столе.
– Тебе нужно поехать домой, проведать родных. Мой совет тебе – не отдаляйся от них.
– Когда у меня будут деньги, поеду к ним.
– Деньги это не самое важное, – Пол возмущенно посмотрел на Давида.
– Нет, вы не понимаете, я обещал помочь маме. Поэтому и приехал в Америку.
– Знай, что через месяц ты увидишь своих родных.
– Спасибо вам за это.
– Я же не знал про твои проблемы. Знаешь, если бы не контракт, дал бы тебе денег сегодня же. Но если я поступлю так, другие соседи откажутся сидеть со мной.
– Я все понимаю, не беспокойтесь. Я ждал шесть лет, подожду еще месяц.
– Буду рад помочь. Скажи, если что-то понадобиться.
– Спасибо,
