Волнующий мир старины - Алексей Зайцев

— Давненько это было. По весне. Аккурат когда наши фрицев из города выбили. Да и не город это был уже, одни развалины. Рыскали мы тогда с моим другом Пашкой по этим самым трущобам. Искали, значит, чем поживиться можно. Время было страшное, голодное. Шел мне в ту пору тринадцатый год, Пашка постарше был, года на два. Ну, так вот, лазили мы тогда в разбитых домах, в квартирах, на чердаках, и ковырялись в оставленном хламе, шкафах там, сундуках и прочей утвари, на предмет съестных припасов. Ну и наткнулись на бидон под сломанной тахтой.

Открываем, а там три куска мыла, пара пакетов грузинского чаю, немножко крупы, таблетки какие-то, спички и баночка из-под вазелина. Потрясли ее, гремит! Нос сунули, а там пять золотых червонцев образца 1923 года. Сеятели! Знаешь наверное?

— Угу.

— Обрадовались, решили тут же поделить. Дал мне Пашка две монеты, остальные в банку обратно, и в карман упрятал. Говорит, — «Лишнюю на хлеб поменяем». — Ну, что ж, дельное предложение. Я согласился и на выход, вслед за Пашкой двинулся. Вдруг слышим шум с улицы. Нос в окно сунули, а там, шагах в двадцати от нас ближе к лесопарку незнакомый мужик яму роет, рядом ящик армейский и граната. У мужика рукава засучены, руки в наколках, на морде шрам косой. Выкопал он яму, гранату туда вначале пихнул, да кольцом подцепил за ящик, потом и его опустил. Эка придумал, станешь тискать ящик-то, а граната и ухнет! Засыпал он между тем ямку, заровнял, а на ближайшем пне ножом зарубку типа креста поставил. Для памяти видно. А дальше глазами по углам позыркал и в сторону откатил. Пашка выждал пару минут и шепчет:

— Пойду, вырою, посмотрю, что спрятано. — Я понятно, его отговорить, но куда там бесполезно! — «Я, — говорит, — аккуратненько так, все нормально будет». — Ну и пошёл, себе на погибель. А тут, опять этот мужик. Видать недалече ушел, или почуял чего? Ну и с парабеллума прямо Пашке в лоб и зарядил. Затаился я, смотрю, что дальше будет. А он Пашку оттащил к ближайшей воронке и сбросил вниз. Потом прикопал, для надёжности, и ушел, теперь уж окончательно. Посидел я еще минут двадцать в развалинах, погоревал над другом, и домой поспешил.

— На следующий день пришлось хоронить в той же воронке. Зарубку даже сделал на дереве, чтобы могилка не затерялась. А недели через две увидел я того мужика в тех же развалинах с ножом в пузе. Прирезал его кто-то из приятелей. Поделом значит!

— А монеты что ж? — Не удержался Серый.

— Отдал матери, они нам здорово помогли в то время. А в сорок седьмом, когда наши карточки украли, хотел я раскопать Пашкину могилу и хотел заначку забрать, да уберег Господь — Виктор Сергеич помог, не дал тогда с голоду умереть. А Пашкину могилу я обустроил, липу рядом посадил, пусть хоть такая память останется. Родителей у него тогда уже не было, погибли в первый год войны. Потом в семидесятых уже, засохла липа, так я яблоню посадил. Пусть Пашке радость будет, любил он яблоки.

— А червонцы что ж, с ним остались? — Поинтересовался Сергей.

— Там и лежат, — подтвердил дед. — А если уж сильно они тебе в душу запали, могу место указать. Хочешь?

— Вы даже не представляете как! — Заволновался Серый.

— Представляю! Видно дорогие, монетки-то? — Вдруг поинтересовался дедок, и лукаво прищурился.

— Дорогие, — вздохнул Сергей, — тысяч на сто пятьдесят потянут. Каждая.

— Ну что ж, не соврал деду, молодец. И вообще, парень, я смотрю, ты толковый, правильный, ладно, укажу место, даже свожу самолично. Только и тебе попотеть придётся.

— А делать чего?

— Загадки разгадывать. Целых три штуки. Отгадаешь, твои монеты, а нет, так уж не взыщи, с Пашкой лежать останутся. Идет?

— Давайте свои загадки, — подивился Серый чудачеству старика.

— Да ты не пужайся, загадки- то пустяшные, простенькие совсем, ты их на раз-два расколешь, — успокоил Петрович. — Ну, слушай первую. Иноземную: — команда у америкашек есть хоккейная, ладная такая, с кричащими подгузниками себя ассоциируют. Так ты мне её назови, будь ласков.

— Эх….

— А как ты хотел? Думай! — Ухмыльнулся дед.

Сергей все детство отлично игравший в хоккей, помнил названия многих американских команд, но с годами всё стёрлось, вышло из памяти. Нет, что-то конечно осталось, но вот "Подгузники" МММ да!…..Пиндосы хоть и придурки, но не до такой же степени!

— Мне надо подумать, — замялся он, — вспомнить.

— Ну, так вспоминай! Как вспомнишь — звони, телефон есть. А я тебе тогда вторую загадку задам. Поплоше. Только поторопись Сережа, конкурент имеется, будь он неладен.

— Кто же?

— Да родственничек мой дальний. Разболтал как-то я ему спьяна эту историю, да и место примерное указал. Так он меня второй год уже донимает, — «скажи да скажи где золото зарыто. Тебе, мол, помирать скоро, а мне монеты в самый раз будут. Я тебе говорит, — двадцать тысяч не пожалею». — Да мне не жалко монетки отдать, а только, человек он не тот, — дрянь человечишка одним словом. Такому не то что монет, помоев пожалеешь.

— И что, докучает?

— Поначалу редко. Металлоискатель где — то спер, и давай шарить по местности. Всю округу перелопатил.

— И как?

— Впустую всё. Гильзы да осколки снарядные. Тогда завёлся, угрожать стал, я мол деньги в поиск вложил, а ты фантазируешь. Гони назад монету, а то башку сверну! А лучше, клад укажи.

— А послать его?

— Посылал. — Вздохнул дед. — Уголовник он бывший, со стажем. Шесть лет по зонам скитался, за грабёж, после ещё три. Слухи ходят, что пришиб там кого-то. Но не доказано. Вот, вышел недавно, теперь здесь воду мутит.

— Сволочь.

— Хуже даже! — Дед вздохнул. — Ты вот что хлопчик, как монеты поднимешь, похорони Пашку по-человечески, со мной рядышком, чтоб, всё как у людей было. Ладушки?

— Сделаю, — ответил Серый, — только, зря всё это, вы ещё меня переживёте.

— Это вряд ли. — В который раз вздохнул Иван Петрович. — Чую, помру скоро. Нехорошо помру. Так что ты уж, не оплошай Серёжа…….

Рука крепка и пальцы наши быстры.

И ясен взор сотрудников НИИ.

Все украдут Российские Нанисты.

Адепты нанотехнологии.

Толян Чубакок.

З-зубы! З-зубы, моя прелес-с-сть

У нас-с-с их ш-ш-шес-с-с-сть!

Голлум. (Загадки в темноте)

Г Л А В