Малышев не успел даже приступить к расследованию по убийству одного бомжа, а ему на стол положили следующее дело: тоже по убийству и тоже бомжа. Самое неприятное, что каждый шаг следователя сопровождал вездесущий корреспондент из криминальных новостей. Все жалобы Малышева о том, что корреспондент мешает расследованию, не возымели успеха. Начальство было непреклонно. Гласность оказалась сильнее уголовной секретности. Каждое утро корреспондент приходил в кабинет Малышева, садился напротив него и потирал руки.
— О, уже новое дело? И снова убит бомж! Здесь попахивает серийным убийцей.
— Причём тут серийный убийца? — возражал Гена. — В основном серии возникают на сексуальной почве.
— А при обыске трупа что-нибудь обнаружили? — не успокаивался корреспондент.
— Две видеокассеты.
— Видеокассеты? Это интересно! Какие продвинутые нынче бомжи пошли, видики смотрят. А вдруг он этими кассетами хотел кого-то шантажировать, — предположил корреспондент, — а его за это потом убили.
— Шантажировать кассетами? — усмехнулся следователь.
— Вы просмотрели их?
Малышев кивнул головой.
— И что там было?
— Обыкновенные фильмы, которых в ларьках навалом. На одной кассете «Греческая смаковница», а на другой тоже какая-то порнуха.
— Греческая смаковница не порнуха, — возразил корреспондент, — это эротика.
— Может быть, и эротика, а по мне так всё это порнуха, — заключил следователь.
— Значит всё-таки серия! — обрадовался корреспондент.
— Да причём тут серия?
— Как же причём? Эротика, порно, это же и есть сексуальный след. Вы же сами говорили, что серии возникают на сексуальной основе.
— Действительно, а зачем бомжу порнуха? — рассуждал вслух следователь.
— Надо у него дома произвести обыск, — предложил корреспондент. — Если есть кассеты, значит должна быть и аппаратура, на которой он это смотрит.
— Какой дом у бомжа? — усмехнулся следователь.
— Да, действительно, это я что-то не подумал, — сказал корреспондент.
— Да нет, всё правильно. У каждого человека есть свой дом и у бомжа тоже. Самое сложное найти этот дом.
— Вы полагаете, что там мы найдём разгадку?
Следователь ухмыльнулся, услышав из уст корреспондента слово «нам».
— Чутьё мне подсказывает, что всё дело в этих кассетах.
— Чутьё? Разве вы в своей работе опираетесь на чутьё, а не на факты.
— На факты, конечно. Посудите сами: у одного убитого находят видеоплеер, а у второго кассеты к видеоплееру.
— Наверное вы правы. Здесь что-то есть.
— Вот, что мы сделаем, — твёрдо сказал следователь, Надо дактилоскопировать трупы и снять отпечатки пальцев с видеоплеера.
Когда в следующий раз в кабинет зашёл корреспондент, следователь уже ждал его.
— Представляете, — радостно делился следователь своей новостью. — на видеоплеере обнаружены отпечатки пальцев и того и другого.
— Значит, они были знакомы?
— А я что вам говорил вчера? Я же чувствовал, что эти два убийства чем-то связаны.
— Значит, теперь мы будем искать дом второго бомжа? — спросил корреспондент.
— Обязательно. И не только искать, но и устроим в нём обыск.
— Знать бы ещё, где искать, — усомнился корреспондент.
— Главное, что мы знаем, что искать, а остальное раскрутим.
Корреспондент непонимающе посмотрел на своего собеседника.
— …И начнём мы, — продолжал следователь, — с трёхкомнатной квартиры первого бомжа. Его сосед, доктор наук, может помочь нам.
— Трёхкомнатная квартира у бомжа? — не поверил своим ушам корреспондент.
— Так точно трёхкомнатная.
— Сосед доктор наук?
— Да, именно так — доктор медицинских наук.
Корреспондент смотрел на Малышева так, будто тот бредит.
— Что вы уставились на меня? Поедите со мной на квартиру?
— Конечно, поеду.
Следователь и корреспондент вышли из кабинета, сели в автомобиль корреспондента и поехали в гости к доктору медицинских наук.
* * *
Работа над книгой, так неожиданно и бурно начавшаяся, в последнее время приостановилась. Ворошилов сидел за столом и целыми днями о чём-то думал, при этом его сочинение не увеличивалось ни на одну строчку. Супруга, пытаясь не мешать мужу, долго не решалась спросить, что с ним творится, но любопытство превысило грань терпения, и она подошла к супругу.
— Не пишется, Славик? — робко спросила она.
— Тебя ещё только не хватало! — грубо набросился на жену Ворошилов.
— Какая муха тебя укусила?
— Слушай, Наташа, иди к детям. Мне и без тебя сейчас тошно!
Обиженная супруга ушла. Слышать от человека, пусть даже не любимого, что ему от твоего присутствия тошно, действительно обидно. Однако на этот раз Ворошилов не врал. Ему действительно было тошно, но не от жены, а от того положения в какое он попал. Столкнувшись, нос к носу со своим однокурсником при совершенно неожиданных обстоятельствах, он понял, что все его сочинения не имеют ничего общего с тем, что может произойти в реальной жизни. И если бы то, что произошло, случилось бы не с ним, а с кем-нибудь другим. Если бы вся эта история стала ему известна от постороннего источника, то он — писатель, придав этому великолепию, дополнительный шарм, создал бы шедевр, никогда ранее не созданный и ни на что не похожий. Но эта история произошла с ним, и поэтому её вовсе нельзя было назвать великолепием. А шарм всему этому придавало то обстоятельство, что голова отказывалась напрочь что-либо писать, а думала только об одном: как бы не загреметь в тюрьму.
Действительно, нож-то воткнул в этого урода он — Ворошилов. Кстати, для чего он его ударил ножом, Ворошилов сам объяснить не мог. Двинул бы кулаком по голове, тот бы и так богу душу отдал. Разберись потом, ударил кто-то бомжа или он сам упал и ударился. Да и разбираться никто не стал бы. Закопали бы вот и всё. Мало ли таких ханыг умирает? А всё из-за этой шлюхи Верки. Зачем он с ней связался? Кстати, как мог этот бомж заснять их с Веркой на камеру? А может быть это совсем не он убил бомжа, может быть это Семёнов его своей трубой… А откуда Семёнов там взялся?
Мысли перебрасывались с одной темы на другую и никак не могли остановиться на чём-нибудь одном.
Нет, это он его убил. Конечно он, когда нож вошёл в тело, бомж уже был мёртвым. Нет, мёртвым он не был, потому, что они с Семёновым разбежались из-за того, что бомж вдруг захрипел. Если бомж захрипел, то значит, от ножа он не помер. Да, но в таком случае, он и от трубы тоже не скончался.
— Славик, иди кушать! — послышался противный визг жены.
«Нет, Верка хоть и шлюха, но лучше этой мымры» — подумал муж, но к столу всё-таки пошел.
— У нас выпить что-нибудь есть? — спросил он жену, войдя на кухню.
Муж уже приготовился, что супруга с язвой в голосе сейчас задолбает своими дурацкими вопросами типа: А по какому поводу? В одиночку пьют только алкаши. Вот так и начинают спиваться.
Но, как ни странно, Наташа ничего не спросила. Она принесла бутылку и поставила на стол две стопки.
— Я с тобой выпью, — сказала она. — У меня на душе тоже кошки скребут.
— С детьми что-нибудь?
— Слава богу, с детьми всё в порядке.
— Что же тогда?
— Тебе кажется, что у женщин кроме детей и проблем никаких не может быть?
— А какие могут быть проблемы ещё?
— Есть кое-что помимо детей, — загадочно сказала жена.
— Ах, ты про это? — догадался муж.
В ответ жена горько ухмыльнулась.
— Кстати про это. Ты уже забыл наверное, когда этим и занимался со мной?
— Наташа, неужели ты не понимаешь, что я сейчас занят романом. Он проклятый из меня все соки вытягивает.
— Неужели и те соки тоже? — засмеялась она.
Муж что-то зло прошипел себе под нос. Он налил водку себе и жене. Не произнося никакого тоста, муж опустошил свою стопку.
— В полной тишине, — прокомментировала жена, — как на похоронах.
Муж снова заполнил стопки.
— Эх, мне бы твои заботы, — с завистью сказал он, глядя на супругу.
— А мне бы твои, — ответила жена.
Так они опрокидывали стопки, пока не кончилась водка.
Как ни странно, но после того, как Ворошилов выпил, голова стала работать лучше. Ему уже не было так страшно. Он уже наверняка был убеждён, что убийцей является не он, а Семёнов. Теперь можно было спокойно подумать о том, как Николай вообще там появился.
Муж сидел напротив жены и в голове прокручивал всевозможные варианты. Жена тоже о чём-то сосредоточенно думала.
— Но ведь кассеты остались у него, — вдруг сорвалось с её губ.
— Да, мы так перепугались этого хрипа, что не обыскали его.
— Кого его? — спросила жена.
— Его? А-а, это я один сюжет для романа обдумываю. А ты? Про какие кассеты ты говорила?
— Я, про кассеты? — она не могла быстро придумать оправдания, чтобы вывернуться. — Подружка обещала кассету дать посмотреть, — ляпнула она первое, что пришло в голову.
