– А что со вторым, который умер после драки с Олегом?
– Он НЕ умер после драки с Олегом! Да, там я тоже использовал отвлекающий маневр, чтобы меньше смотрели на Олега, как и во всех боях, в которых он участвовал. Мне не нужно было, чтобы кто-то заметил подмену участника! Признаться, организовать все это не представляло особой сложности.
– А москвич?
– Что москвич?
– Почему ты отправил Олега провожать его к машине?
– Разве Олега? – Ящер, по-моему, искренне удивился. Костя сидел рядом и молча, с удивлением смотрел на меня.
– А ты не помнишь? И вообще, почему он у тебя на дне рождения был в форме секьюрити?
– Да я туда народ по сусекам собирал! – рявкнул Славик. – Ведь клубы-то не закрывались! Я же не мог всех людей забрать?! А ты должна догадаться, что к пьяным гостям надо было приставить побольше охраны. Их всех – или часть – потом следовало растаскивать по комнатам, следить, чтобы не утонули. А у меня есть этот актер. Отчего же не взять? Только волосы он, кажется, опять перекрасил. Да, Костя?
– Не помню, – пробурчал Неандерталец. – Стану я на всех актеришек внимание обращать.
– А почему на его груди значилось – «Сергей»? На бейджике?
– Я что, помню, указывалось у него там вообще что-то или нет?!
– Ты хочешь сказать, что послал оттащить москвича к машине первого попавшегося тебе охранника?
Ящер кивнул. И Костя тоже.
– Не самому же мне было его тащить?
– А на теплоходе?
– Что на теплоходе? – не понял Ящер.
– Олег…
– Он что, и там был? – удивился Славик. Они переглянулись с Костей.
– А как ты думаешь, кто устроил побоище в баре?! – прошипела я.
Ящер с Костей опять выпучились на меня.
– Ты хочешь сказать… – открыл рот Славик.
– Москвичи от тебя отстали? Не желают больше покупать клубы?
– Отстали. Я ясно сказал этому Фирсову, что продавать не собираюсь. Он все понял. Мало ли что он умер…
– Слава, ты или очень хорошо притворяешься, или… на самом деле ничего не знаешь?
– Что я должен знать? – заорал Ящер. – Что ты там еще навыдумывала?!
– Тебя кто-то хотел крупно подставить, – заметил Костя, обращаясь к Ящеру. – Если она, конечно, говорит правду, – он кивнул на меня. Костя выглядел задумчивым.
Я решила, что мне пришла пора ретироваться и наведаться в фитнес-центр Ларисы Александровны.
Но там меня ждало разочарование. Портрет Ларисы Александровны висел в холле в траурной рамке. От мальчиков из секьюрити, пребывающих в отвратительном расположении духа, я ничего толком не узнала, созвонилась с Ольгой Веселко и поехала к ней. Ольга рыдала.
– Что случилось с вашей хозяйкой?!
– Ой, Юля… Не спрашивай. Она… застрелилась!
– Сама?
Ольга посмотрела на меня заплаканными глазами.
– Да. Тут никаких сомнений. Она оставила письмо. То есть, несколько писем. Кому что завещала… Кстати, знаешь, кто теперь будет директором? Гера Тихонов! Он, оказывается, в свое время ей очень помог. Уж не знаю – как. Она написала – «в становлении». Может, он, конечно, менеджера наймет… Но хозяин теперь – Гера. Лариса Александровна просила его оставить всех нас на работе. Всем нам отписала премии. И всем, кто когда-то в жизни ей как-то помог. Ты не представляешь, сколько людей пришло на ее похороны…
– А почему она застрелилась?
– У нее был рак. Последняя стадия. Только она это тщательно скрывала. Девочки говорят, она здорово похудела за последний год. Я-то у нее недавно работаю, так что не могу сказать. А девочки всё думали: Старые Кости опять какой-то новый способ похудения на себе проверяет, чтобы потом внедрить его в массы. Поэтому все воспринимали ее худобу как должное. А она, оказывается… Она давно знала. Ей оставалось совсем немного. Уже мучили боли, она держалась только на обезболивающих. И она хотела умереть быстро, а не лежать в каком-нибудь хосписе или с сиделкой… Нам всем так ее жаль!
Я уехала от Ольги в подавленном состоянии, но полученная от нее информация отнюдь не приблизила меня к разгадке…
До Мишки Макарова я наконец дозвонилась. Когда я спросила об ударе отложенной смерти, Мишка сказал:
– Да, есть такой. Говорят, в мире им владеет всего лишь несколько мастеров.
– А у нас в городе такие имеются в наличии?
– Насколько мне известно – нет. Не уверен, есть ли такие спецы в России.
– Ты можешь мне объяснить, что это такое?
– Всех деталей я и сам не знаю, – вздохнул приятель. – Удар наносится в солнечное сплетение. Вернее, в область солнечного сплетения.
– Ребром ладони? Как?
– Не могу сказать. Это, может быть, даже и не удар… Я должен сам поспрашивать у ребят. Сейчас что-то припоминаю… Вроде бы это… как бы получше выразиться? Ну, в общем, не ударяют в обычном понимании слова, а пальцами тыкают. Только нужно знать, куда и как ткнуть…
– И что дальше?
– Человек умирает не сразу. Примерно через неделю. Плюс-минус. У него начинают гнить внутренние органы. Очень быстро. Как это все происходит… Почему… Я не уверен, Юлька, что тебе кто-то это сможет объяснить. Или захочет объяснять, если знает. Насколько мне самому известно, летального исхода можно добиться путем воздействия на восемь точек на теле человека. Их знает любой мастер акупунктуры и любой настоящий мастер боевых искусств.
– Значит, и иглоукалыванием лучше не лечиться? – спросила я. – Я правильно тебя поняла? Придешь на лечение, массаж и…
– Только у человека, которого ты хорошо знаешь. А вообще, Юля… Воздействие на «летальные» точки – это способ убийства, который нельзя доказать. Но ты просто знай, что он существует, и никогда не забывай об этом – раз уж ты по роду своей деятельности связана с криминалом.
– Спасибо, Миша, – поблагодарила я.
* * *
А еще через неделю на мой домашний адрес пришло заказное письмо из Москвы. Адрес был написан печатными буквами. Я вскрыла конверт и обнаружила письмо. Как я поняла из содержания – от покойной Ларисы Александровны. Наверное, она попросила кого-то из знакомых его отправить. Она ссылалась на наш разговор на теплоходе.
«Наверное, Юля, ты хочешь знать, почему я это сделала? – спрашивала она меня. – Причина не только в том, что я тебе рассказала во время круиза. Хотя и она имеет значение. Наверное, я многим должна быть благодарна этому мужчине: ведь он дал мне толчок. Чтобы что-то доказать ему, я поднялась. Из ниоткуда. Из черной дыры. И я была бы ему благодарна, если бы не знала о нем слишком многое. Я давно наблюдала за ним. С тех пор, как стала подниматься. Я, наверное, знаю о нем больше, чем кто-либо. Даже, может, больше, чем он сам.
И я знаю, как на боях без правил погибали девочки. В частности, мои девочки. Они не заслужили такой смерти! Никто не заслужил! Это я послала к тебе Арину Забродову, узнав, что вы учились в одном классе. Я навела о тебе справки и решила: тебя можно подключить к делу. И ты многое сделала. Арину расстреляли по приказу Я.: он испугался того, что ты подключилась к делу. Его испуг дал мне надежду. Но остановить зло ты не смогла. И не сможешь. Поэтому мне пришлось проявить свой организаторский талант (а он у меня был, скажу без ложной скромности, и еще какой!) и использовать и другие резервы. Я потратила немало денег на то, чтобы привлечь внимание к известному тебе Я. Чтобы многие люди возненавидели его, чтобы случившееся подвигло хотя бы кого-то из них на какие-то действия. Ведь для решительных действий требуется встряска, не правда ли? А среди этих людей все – влиятельные. А тут они вынуждены отдать свое добро. Они должны были начать действовать. Надеюсь, что к тому времени, как ты получишь письмо, они уже проснутся и задействуют свои каналы. Надеюсь, ты не будешь спасать Я.? Помни: он виновен в смерти многих ни в чем не повинных девчонок. Разве они виноваты в том, что хотели заработать? Хотели денег, чтобы красиво одеваться и нормально питаться? И они ведь НЕ знали, какой конец их ждет.
Прошу тебя: не мешай! Если захочешь – помогай. Не захочешь – твое дело. Только молю тебя об одном: не выступай на его стороне. Это моя последняя просьба.
P.S. А известного тебе другого мужчину не ищи. Его очень сложно найти, в особенности если он не хочет быть обнаруженным. Найти такого человека для меня оказалось самым трудным делом. Уговорить – просто, после того, как он узнал, какую цель я преследую. Он понял меня и посчитал, что мое дело – правое. Ведь он не убивал невинные души, не правда ли? А то, что случилось в баре – его личная инициатива. Там как раз собралась большая часть извращенцев, которые ходили на эти бои без правил и ЗНАЛИ, какой будет конец. Хорошо он их поломал, не правда ли? Все они до конца своих дней будут страдать от последствий…»
Я сложила письмо, убрала его в дальний ящик стола и долго сидела с закрытыми глазами, вспоминая те потрясающие ощущения, которые испытала на узкой койке в крохотной каюте под руками мужчины, владеющего… Я, видимо, никогда не узнаю, чем именно он владеет.
