знать, что он будет там в этот вечер?
— Слава ходит к бабушке каждый вечер вторника.
— Допустим. Но им-то откуда это стало известно? Не бабушка же заказала хулиганам своего внука?
— Не бабушка, — согласилась Мирослава, — но кто-то хорошо знакомый с привычками парня их все-таки проинформировал.
— Ладно. Отдам я твою куртку Афанасию Гавриловичу. Но ты же знаешь, сколько работы у экспертов-криминалистов, так что не знаю, когда он ей займется.
— Ты главное отдай, — сказала Мирослава и покинула кабинет следователя.
Из салона автомобиля она позвонила Незовибатько и изложила свою просьбу.
Судя по голосу, криминалист обрадовался ее звонку и мягко укорил: — Ты, Славушка, только по делу и звонишь.
— Ну что вы, Афанасий Гаврилович! Просто лишний раз беспокоить вас не хочется.
— Оксана о тебе на днях спрашивала.
Оксана была женой Незовибатько, супруги хоть и не были юными, но друг друга обожали, и это трогало Мирославу до глубины души.
— Передавайте Оксане привет! И недели через две приезжайте к нам на первую клубнику.
— Клубника это хорошо, — пробасил Незовибатько, — да только нам бы съесть всю ту, что выращивает на своей даче теща.
Оба рассмеялись.
Потом Мирослава сказала:
— Тогда просто так приезжайте.
— Я лучше придумал! Мы приедем к вам со своей клубникой, а уедем с вашей!
— То есть будем дружить клубниками? — рассмеялась Мирослава.
— Умница! Именно это я и имел в виду.
На этой веселой ноте они и распрощались.
Мирослава развернула машину и решила съездить навестить своего невольного подопечного. И тут раздался телефонный звонок. Звонили с неизвестного номера.
— Да, — осторожно проговорила Мирослава.
— Здравствуйте! — прозвучал взволнованный голос. — Это я, Варвара Павловна! Вы мне вчера свой номер оставили.
— Да, я помню. Что-то случилось?
— Славке ночью плохо стало, он мне в стенку постучал. Я сразу к нему кинулась. А он уже без сознания. Я сразу «Скорую» вызвала.
— Черт! — вырвалось у Мирославы.
— Что? — озадаченно переспросила женщина.
— Это я не вам, Варвара Павловна. А как вы к нему вошли, если он без сознания был?
— Так у меня же ключи есть от Славиной квартиры.
— Это хорошо. Где он сейчас?
— В больницу его увезли. В городскую, — ответила баба Варя.
— Я сейчас туда съезжу. Как фамилия Славы? — поинтересовалась сыщица.
— Вы разве не знаете? — удивилась соседка.
— Откуда же!
— Красиков он! — воскликнула Варвара Павловна и спохватилась: — Я супчику сварю и еще чего-нибудь и отвезу ему поесть.
— Пока ему, наверное, ничего нельзя. — Мирослава вспомнила о вчерашней бледности парня и принялась ругать себя за то, что сразу же не отвезла его в больницу. Не иначе, как он получил сотрясение.
Она оказалась права. Лечащий врач в больнице подтвердил, что у парня сотрясение мозга средней тяжести и трещины в двух ребрах.
— Вчера он отказался от врачебной помощи.
— В горячке не почувствовал, — пожал плечами доктор. И добавил: — Пациент не хочет говорить, где он получил свои повреждения.
Мирослава решила, что доктору стоит быть в курсе. И рассказала ему все или почти все.
— Я вынужден буду проинформировать правоохранительные органы, — заявил врач.
Красиков лежал в реанимации, и Мирославу к нему не пустили. Возвращаясь домой, она ломала голову над тем, как будет разыскивать нападавших, если отпечатков с ее куртки не окажется в полицейской базе. «Надо было хотя бы одного из них сфотографировать», — укоряла она себя.
Но ей повезло. Позвонил Наполеонов и велел приезжать немедленно.
Она и приехала.
Отпечатки оставил ранее судимый за хулиганство Катков Евгений Сидорович.
— Шура! Красиков в больнице.
— Красиков?
— Да! Слава, на которого напали в подворотне.
— Понял, понял, — замахал руками Наполеонов.
— Я сейчас съезжу к этому Каткову.
— Погоди. Красиков заявление писал?
— Нет. Сделать звонок в полицию собирался его лечащий врач.
— Это хорошо. Но заявление от самого потерпевшего не помешает.
— Он в реанимации.
— Пусть его невеста напишет.
— Я бы не стала обращаться к ней с подобной просьбой, — осторожно проговорила Мирослава.
— Почему? — удивился Наполеонов.
— Не знаю. Но пока не надо.
— Тогда бабушка. Ты же сказала, что у него есть бабушка.
— Только она пока ничего не знает.
— Ладно, этим я сам займусь. А тебя мы сейчас экипируем. — Наполеонов схватил Мирославу за руку и потащил в технический отдел.
Через час Волгина уже была возле дома Евгения Сидоровича Каткова. В полиции ее просветили, что Катков жил вдвоем с пьющей матерью в старом деревянном доме почти в самом центре города, где встречались участки, сплошь застроенные халупами.
Мирослава обошла вокруг дома Катковых и даже заглянула в окна.
Неожиданно ее окликнули:
— Гражданочка!
Мирослава оглянулась.
— Вы Зинку ищете?
— Какую Зинку?
— Каткову.
— Нет. Ее сына.
— Тогда ладно. А то Зинка траванулась паленой водкой и лежит в больнице.
«Слава тебе господи, — невольно подумала Мирослава и укорила себя: — Нельзя радоваться чужой напасти». Но обрадовалась она, конечно, не тому, что Зинаида Каткова в больнице, а тому, что не придется еще и с пьяницей разбираться. Кто знает, как повела бы себя Зинаида в этой ситуации. Может быть, кинулась бы защищать сына. Хотя в таких случаях бывало все легко уладить небольшой суммой денег. Алкоголик тотчас терял интерес к происходящему и бежал за бутылкой в ближайший магазин.
Но детективу повезло. Евгений Катков был дома один. Звонка нигде не было, и Мирослава постучала по рассохшемуся дереву хлипкой двери.
— Кто там? — раздалось из глубины дома.
— Свои, — отозвалась она.
— Коль свои, то заходите. Там открыто.
Детектив толкнула дверь и оказалась то ли в сенях, то ли в захламленной прихожей. Разбираться с этим она не стала, сразу двинулась дальше.
Катков сидел за столом, застеленным газетой, и уплетал хлеб с маслом, запивая бутерброд какой-то бурдой, по запаху не похожей ни на кофе, ни на чай.
Увидев Мирославу, он вытаращил глаза, выругался, кинул кусок хлеба мимо тарелки и бросился к окну.
Но детектив успела догнать его и втянула обратно в комнату.
— Куда же вы, Евгений Сидорович? — проговорила она ласково.
Лицо Каткова было перекошено от злости и изумления:
— Как вы нашли меня?!
— Так мы умеем разговаривать на «вы», — усмехнулась Мирослава.
— Чего надо? — выкрикнул он. Было заметно, что парень перепуган, скорее всего, ее неожиданным появлением. — Вы мне чуть лоб не пробили! — заорал он, надеясь, что собственный крик придаст ему храбрости.
— Зря стараешься, — сказала Мирослава.
— Чего?
— Кто велел вам избить Красикова?
— Какого еще Красикова? Никакого Красикова я не знаю!
— А как ты его знаешь, как Славу?
— Никак не знаю, — вырвалось у Каткова, — просто Вадик сказал, что одного парня надо поучить уму-разуму. Вот мы с Кренделем и Рыжим и помяли его
