Я открыла дверь, и гостиную залил утренний свет.
– Боже мой, дорогая, ты выглядишь ужасно. – Дженни, входя, прикоснулась к моей руке. Прикосновение ее ладони было теплым и участливым, и мне еще больше захотелось ей довериться.
Я закрыла дверь и прижалась к ней спиной.
– Лиза жива, – произнесла я почти шепотом, словно опасаясь, что кто-то меня услышит.
Дженни открыла рот, собираясь что-то сказать, но не нашла слов. Стало понятно, что она ничего не знала. Отец ей не говорил.
– Да, понимаю, – кивнула я. – Для меня это тоже оказалось шоком.
– Это невозможно, – наконец промолвила она.
– Она инсценировала самоубийство.
Дженни прижала руки к лицу.
– Боже!
– Мне жаль, что я не рассказала вам раньше, но мне было страшно. Я не знала, кому можно доверять.
Дженни опустилась на диван, точно ноги ее подкосились.
– Я просто поверить в это не могу! – воскликнула она. – Твои несчастные родители. Бедный отец! Все эти годы он скорбел и…
– Он знал, – сказала я. – Он-то и помог ей это осуществить.
Дженни уставилась на меня, и на ее лице отразилась обида. Я знала, что она чувствовала. Мы обе были обмануты.
– Откуда ты знаешь? – наконец спросила она. – Как он был в этом замешан?
Я рассказала ей все без утайки с самого начала, с того, как папа и Том Кайл помогли Лизе сбежать. Как она сменила имя на Джейд, стала жить в Сан-Диего и встретила Силию. Я рассказала ей все, что узнала о ее жизни из писем Силии и о двух их детях.
– Это… – покачала головой Дженни, – это просто безумие.
Я села рядом с ней и, положив ноутбук на колени, открыла сайт «Джаша Трейс». Когда на экране появилась фотография группы, Дженни с нежностью дотронулась до медальона на шее Лизы.
– Невероятно. – Она покачала головой. – Просто… невероятно.
– Посмотрите на это, Дженни, – сказала я, перейдя по ссылке к расписанию их туров. – В субботу вечером они будут в Нью-Берне.
В свете монитора ее глаза казались огромными голубыми камнями. Она посмотрела на расписание, потом на меня.
– Зачем они это делают? – спросила она. – Разве это не опасно?
– Уверена, они специально так спланировали, чтобы повидаться с папой, – сказала я. – Возможно, Лиза не знает, что он умер. – Я набрала «Джаша Трейс» в Гугле и показала ей ссылки, которые высветились на экране. – Кажется, они хорошо известны среди музыкантов, исполняющих блюграсс.
– Ничего себе, – Дженни посмотрела на список ссылок, а затем показала на одну из них.
– Что на этой странице? – спросила она.
– Кажется, это сайт, на котором можно обмениваться фотографиями, – сказала я и перешла по ссылке.
Появилась страница с множеством маленьких фотографий, и когда я нажала на первую, то сразу поняла, когда были сделаны эти снимки, – в декабре на свадьбе Лизы и Силии.
– О боже, – пробормотала Дженни, пока мы просматривали фотографии. – Поверить не могу, что она лесбиянка. Наверное, с Мэтти у нее все было несерьезно. Здесь она выглядит такой счастливой, тебе не кажется?
Да, я тоже так думала. Мне хотелось радоваться за нее, пока я смотрела на фотографии, на которых она танцевала с Силией, смеялась с друзьями, обнимала сына и дочь, но с каждой новой фотографией я все сильнее боролась с чувством, что обо мне забыли.
– Боже мой! – внезапно снова воскликнула Дженни, когда на экране появилась новая фотография. – Смотри!
Я сразу поняла, что она имела в виду, даже до того, как Дженни на это показала. В правом верхнем углу можно было разглядеть отца, который сидел за столом и беседовал с пожилой женщиной.
– Он там был? – Это прозвучало как вопрос, несмотря на то, что в этом не было никаких сомнений. Папа был на ее свадьбе.
Дженни пролистала еще больше фотографий, жадно уставившись в экран компьютера. Отец был только на нескольких снимках, в основном он сидел где-то в углу и с кем-то разговаривал. Правда, на одной фотографии они вместе с Лизой смеялись. На другой он танцевал с женщиной, которая, я была уверена, являлась матерью Силии, а на другой он стоял вместе с группой за клавишными и широко улыбался. Я покачала головой, в который раз примиряясь с мыслью, что у отца была тайная жизнь.
– Когда, ты говоришь, они поженились? – спросила Дженни.
– Двадцать девятого декабря.
Я провела ту неделю между Рождеством и Новым годом с Брайаном и его родителями в Нью-Джерси и все это время переживала, что бросила папу и Дэнни на праздники одних. Как правило, все время, что я проводила в Нью-Берне, я делила между ними, но знала, что Дэнни было плевать на Рождество, а папа даже подталкивал меня поехать с Брайаном. Но я все равно чувствовала себя виноватой и каждый день звонила. И в те разы, когда отец не брал трубку, я представляла, как он спит, чтобы заглушить депрессию.
Вместо этого, как оказалось, он был в Сиэтле – танцевал, болтал, играл вместе с группой на свадьбе своей дочери.
– В ту праздничную неделю я предлагала ему отправиться в совместное путешествие. – Дженни была поражена не меньше моего. – Но он сказал, что поедет в Сиэтл на похороны одного своего близкого друга-коллекционера.
– Он вам солгал. Не было никаких похорон.
Я с удивлением обнаружила, что я в бешенстве. Одно дело защищать Лизу и поэтому не рассказывать мне, что случилось с ней на самом деле. Другое – участвовать в событиях ее жизни и оставлять меня не у дел.
Дженни внезапно встала и расстроенно всплеснула руками.
– Бога ради, но почему он даже мне не сказал! – воскликнула она. – Он же знал, что мне можно доверять!
Я прекрасно понимала ее боль.
– Я чувствую, будто… – я лихорадочно пыталась подобрать слова, – будто бы Лиза и папа сделали все возможное, чтобы я не знала о ее существовании – и об их отношениях. – Мой голос сорвался.
Дженни посмотрела на меня с сочувствием:
– Даже представить не могу, каково тебе. Я сама чувствую, что меня… предали. Тебе, наверное, в тысячу раз хуже.
Мне было хуже не в тысячу раз, а в миллион. Мне казалось, что я не смогу этого выдержать. Я поставила ноутбук на столик и встала, чувствуя необходимость размяться. Я хотела сделать что-то такое, что бы помогло мне выбросить из головы картину того, как папа и Лиза вместе смеются за три тысячи миль от меня.
– Я знаю, что это нелогично, – проговорила я, – но у меня такое ощущение, будто бы они надо мной смеются на тех фотографиях.
Дженни подошла ко мне и обняла за плечи.
– Нет, дорогая, ты же знаешь, что это не так, – сказала она.
– Я уже не знаю, что я могу считать правдой, – ответила я со вздохом.
– Садись. – Дженни подтолкнула меня к дивану. – Я чувствую запах кофе. Пойду налью нам по чашечке. Тогда мы обе сможем рассуждать разумнее, да?
Я кивнула и опять плюхнулась на диван. Я попыталась очистить мысли, слушая, как Дженни возится на кухне, но фотографии отца на свадьбе прочно засели у меня в голове, и я не могла их выкинуть.
На компьютере во «Входящих» я заметила новое сообщение. Письмо было от Дэнни. Я открыла его.
«Приходи сегодня. Мне надо кое-что тебе показать».
Я тупо смотрела на короткую строчку. Это не к добру. Дэнни умел пользоваться Интернетом куда лучше меня. Если он верил, что Лиза жива, кто знает, что он смог накопать?
Дженни вернулась в комнату и чуть было не поставила чашки мимо подставок, когда принесла их с кухни.
– Она очень боялась тюрьмы, Райли, – проговорила она, сев на другой край дивана. – После… ну, после стрельбы и всего остального Дэб постоянно звонила мне, плакала. Она говорила, что Лиза не может спать и постоянно рыдает. Она и чувствовала вину за то, что отняла чью-то жизнь, и так боялась очутиться в тюрьме со всеми этими… закоренелыми преступницами. Если твой отец предложил ей выход из ситуации, должно быть, она ухватилась за эту соломинку. Было ли это справедливо по отношению к близким с его стороны, но он отчаянно пытался ее спасти. Нам надо простить их обоих. – Она подняла было чашку с кофе к губам, но отставила ее на столик нетронутой. – Как ты думаешь, Дэб знала?
Я обхватила теплую чашку ладонями.
– Мне кажется, она узнала только перед самой смертью, – сказала я. – Лиза приехала с ней повидаться.
И я рассказала ей о том электронном письме от Силии – и расплакалась.
– Мне так одиноко, Дженни, – проговорила я. – Я совершенно одна. Мне приходится разбираться со всеми папиными делами. – Я безнадежно махнула рукой. – И теперь я ответственна за Дэнни. Я постоянно о нем волнуюсь, и в этом я тоже одна. А в это время Лиза окружена счастливой здоровой семьей. Детьми, подругой, друзьями, родными Силии, а у меня никого нет!
– О, дорогая. – Дженни подвинулась ближе и, взяв у меня кофе, поставила его на столик. – Она любила тебя до безумия. Она тебя обожала. – Она взяла меня за руки. – Тебе нужно с ней связаться. Ты же это понимаешь?
Я кивнула.
– Просто я не знаю, как лучше… как безопаснее это сделать. Дэнни не должен об этом узнать. Он и так думает, что что-то не так. Если он найдет доказательства, что она жива, он скажет полиции, и это будет конец.
