Мы с Эммелин устроились на стульях по обе стороны камина, предоставив Мунро стоять на коврике. Стоя в этой маленькой комнате он выглядел таким же крупным, как я сидя; таким же неловким, таким же неповоротливым, таким же странным пришельцем. Достав из кармана фотографию, майор прижал ее лицевой стороной к груди.
— Миссис Макклатчи, — обратился он к женщине, — нам необходимо расспросить вас о друзьях вашей дочери Розмари.
— У моей дочери Розмари, — ответила Эммелин, — было очень много друзей.
— Нас в особенности интересует один молодой человек с базы, с которым они могли видеться, — уточнил свой вопрос Мунро.
— Видеться?
— Ну да, встречаться, бывать вместе…
— Покажите мне фотографию.
Наклонившись, Мунро протянул ей фото. Эммелин взяла ее и повернула к свету, падающему из окна. Посмотрев некоторое время на фото, она сказала:
— Этого человека вы подозреваете в убийстве той самой белой девушки?
— Мы пока не уверены в этом, — ответил Мунро. — Но мы не можем исключить его из списка подозреваемых.
— А ведь никто не предъявлял мне никаких фотографий, когда убили Розмари. Никто не предъявлял никаких фотографий и миссис Линдсей, когда убили Шону. А почему, скажите?
На этот вопрос ответил Мунро:
— Потому что армия совершила непростительную ошибку. Я могу лишь добавить к сказанному то, что все было бы иначе, если бы я с самого начала подключился к этим делам. Или майор Ричер, сидящий здесь. Я могу лишь принести свои извинения.
Женщина посмотрела на Мунро, и я тоже перевел на него взгляд. Через несколько секунд она снова взглянула на фотографию и сказала:
— Этого человека зовут Рид Райли. Он капитан 75-го рейнджерского полка. Розмари говорила, что он командовал батальоном «Браво»… вроде так это называется.
— Так они встречались?
— Почти четыре месяца. Она уже поговаривала о том, чтобы жить вместе.
— А он?
— Мужчина может говорить что угодно, лишь бы добиться того, чего хочет.
— И когда их отношения закончились?
— За две недели до того, как ее убили.
— А почему их отношения закончились?
— Она мне этого не говорила.
— Ну а вы сами что думаете?
Эммелин Макклатчи ответила:
— Я думаю, потому что она забеременела.
На короткое время в маленькой комнате воцарилось молчание, а затем Эммелин продолжила:
— Любая мать видит это сразу. Она стала выглядеть иначе. Вести себя иначе. Она даже пахнуть стала иначе. Сначала она была счастлива, а затем сделалась жалкой. Я не спрашивала ее ни о чем. Я все надеялась, что она сама подойдет ко мне и все расскажет. Когда будет для этого в настроении. Но так и не дождалась.
Мунро, выдержав недолгую паузу и проявив тем самым уважение к женщине, спросил:
— А после этого вы видели капитана Райли?
Эммелин утвердительно кивнула.
— Он заходил, чтобы выразить свое соболезнование, через неделю после того, как было найдено ее тело.
— Вы думаете, что это он убил ее?
— Ведь это вы полисмен, молодой человек, а не я.
— Я думаю, у всякой матери есть чутье в таких ситуациях.
— Розмари говорила, что его отец какой-то важный человек. Она не знала, где он и кто. Возможно, политик. Работал в той области, где имидж много значит. Я думаю, что чернокожая подружка вполне устраивала капитана Райли, но вот беременная подружка была ему не нужна.
Расспрашивать Эммелин Макклатчи дальше не было смысла. Мы распрощались и пошли назад к «Хамви».
— Все выглядит из рук вон плохо, — покачал головой Мунро.
— А вы говорили с матерью Шоны Линдсей?
— Она не пожелала обменяться со мной ни единым словом. Просто прогнала меня, да еще замахивалась палкой.
— Насколько достоверна информация в отношении шерифа Деверо?
— На сто процентов. Они встречались, он положил этому конец, она не была этим довольна. Затем Райли, по моим прикидкам, переметнулся на Розмари Макклатчи.
— Это его машину разнесло вдребезги на железнодорожных путях?
— Судя по номерному знаку штата Орегон, его. Ведь вы же нашли пластинку с номером. Голубой «Шевроле» 57-го года выпуска. Отнюдь не выставочный автомобиль, а скорее кусок дерьма.
— Райли давал какие-нибудь объяснения?
— Нет, для этого у него есть юрист.
— А у вас есть доказательства, что он был бойфрендом также и Дженис Чапман?
— Бесспорных доказательств нет. Но она была из тех, кого называют дешевками. Ее видели со многими парнями. Не могла же она встречаться со всеми.
— Ее считали дешевкой еще и в Тулейне.
— Так она оттуда?
— По всей вероятности, да.
— Если всех тулейнских студенток собрать вместе, лично меня уже ничто не удивит.
— А вы знаете, что Дженис Чапман — это не настоящее имя?
— Как это понять?
— С рождения ее звали Одри Шоу. Она поменяла имя три года назад.
— Почему?
— По политическим соображениям, — ответил я. — Закончился ее роман с Карлтоном Райли, длившийся два года.
Я оставил майора размышлять над только что полученной информацией и пошел в южном направлении. А он поехал на север. На этот раз я уже не среза́л дорогу, не проходил через чей-либо двор. Я обходил квартал, как достойный гражданин, переступал через проволоку, шел через поля, пока не обнаружил ту самую грунтовую дорогу, заросшую по обеим сторонам деревьями. Меньше чем через двадцать минут я оказался на Мейн-стрит, еще через пять минут был в ведомстве шерифа, а через минуту находился уже в офисе Деверо. Она сидела за письменным столом, похожим на бумажное море.
— Нам надо поговорить, — сказал я.
Во взгляде Деверо, брошенном на меня, я заметил легкую тревогу. Возможно, ее потревожило что-то в моем голосе.
— Поговорить о чем? — спросила она.
Я задал мучивший меня вопрос:
— Встречалась ли ты с кем-нибудь из парней с базы?
— С какой базы? Из Келхэма?
— Да, из Келхэма.
— Это ведь несколько личный вопрос, ты так не считаешь?
— Так встречалась или нет?
— Конечно, нет. Ты, часом, не рехнулся? Да эти парни — моя самая большая проблема. Ты же знаешь, какие отношения между военными и местными правоохранительными органами. Они являют собой самый острый конфликт интересов.
— Ты имела личные отношения с кем-либо из них?
— Нет, по той же самой причине.
— Ты знакома с кем-нибудь из них?
— Чисто шапочно, — ответила Элизабет. — Я бывала на базе и встречалась с некоторыми старшими офицерами, но эти встречи были строго официальными. Как и должно было быть. Они пытаются решать те же проблемы, что и я.
— Понятно, — сказал я.
— А почему ты спрашиваешь об этом?
— Мунро заходил в дом Макклатчи. Розмари Макклатчи и Шона Линдсей, похоже, имели одного бойфренда. А также, возможно, и Дженис Чапман. Мунро слышал, что и ты встречалась с этим парнем.
— Что еще за чушь собачья? Я уже два года не встречалась ни с одним парнем. Что тебе еще сказать?
— Да я просто хотел спросить, — сказал я в свое оправдание и сел. — Ну извини.
— И кто же этот парень?
— Этого я тебе сказать не могу.
— Ты должен сказать мне, кто он. Ты что, не понимаешь? Дела Макклатчи и Линдсей веду я. И для меня это информация первостепенной важности. И кстати, я имею полное право узнать, с кем, без всяких на то оснований, связывают мое имя.
— Рид Райли, — ответил я.
— Никогда о нем не слышала, — пожала она плечами. И вдруг встрепенулась. — Постой, постой. Ты сказал, Райли?
Я ничего не ответил.
— О господи, — простонала Деверо. — Сын Карлтона Райли? Так он в Келхэме? Мне это и в голову не приходило.
Я ничего не сказал.
— О господи, — снова произнесла Элизабет. — Это многое объясняет.
— Это его машина оказалась на рельсах. А Эммелин Макклатчи думает, что Розмари была беременна от него. Она сама это сказала. Я ее не расспрашивал.
— Мне надо с ним поговорить.
— Ничего не получится. Они только что вывезли его на вертолете.
— И куда?
— Где в мире расположен самый удаленный гарнизон американской армии?
— Не знаю.
— Я тоже не знаю. Но ставлю десять против одного, что уже сегодня вечером он окажется там.
— А чего ради он говорил, что встречается со мной?
— Самомнение, — предположил я. — Может, он хотел похвастаться перед приятелями тем, что собрал всю коллекцию? Четыре самые красивые девушки в Картер-Кроссинге. Братья Браннаны, владельцы бара, рассказывали мне, что он был важной птицей и всегда с ним рядом была «конфетка».
— Ну уж я-то не «конфетка».
— Возможно, по натуре ты не «конфетка».
