Она ничего не ответила.
Вдруг мне в голову пришла одна мысль. Сегодня я был буквально нашпигован гениальными мыслями.
— Вам известно, что до вас у него уже была жена? — резко спросил я.
Она спокойно повернулась.
— Я не хочу говорить на эту тему.
— Мне показалось, что вам захочется познакомиться с ней… Она здесь на террасе.
Сирена вскочила.
— Не смейте звать ее сюда! Я не хочу ее видеть!
— Боюсь, что ей все-таки придется войти. Ведь она должна опознать Дедрика.
— Нет! Я запрещаю ей переступать порог моего дома! — Лицо Сирены стало серым, только глаза горели, как угли.
— Я любила Ли! — вопила она. — И не допущу, чтобы эта женщина приближалась к нему!
Я встал и подошел к двери на террасу.
— Войдите, — сказал я Мэри. — Я хочу, чтобы вы поднялись наверх и взглянули на Дедрика. Не обращайте внимания на эту женщину. Я позабочусь о том, чтобы она…
Неожиданно Сирена вскочила, побежала к столику, стоявшему в дальнем конце комнаты, открыла ящик и вытащила маленький револьвер.
— Не двигайтесь с места! — приказала она Мэри. Та стояла в дверях, холодно и презрительно глядя на хозяйку дома.
— Чего вы боитесь? — спросил я, делая шаг к Сирене.
— Не двигайтесь!
Увидев, что она готова спустить курок, я остановился. В этот момент вошел Мифлин.
— Что тут происходит?
Снаружи послышался визг тормозов, по полу террасы застучали ботинки полицейских. В комнату ворвался сержант Мак-Гроу и с ним двое копов.
Сирена быстро отступила назад. Я увидел, что она повернула револьвер к своей груди. Я ожидал этого и поэтому успел броситься вперед и сбить ее с ног. Грохнул выстрел.
Мифлин подбежал и вырвал у нее револьвер.
Сирена лежала на полу ничком, сотрясаясь от рыданий.
— Она не ранена? — спросил Мифлин.
Я отрицательно покачал головой и показал ему щербинку от пули на паркете.
— Что происходит, черт возьми? — рявкнул МакГроу. — Что все это значит?
— Возьми с собой Мэри Джером и покажи ей Дедрика, — сказал я Мифлину. — В ее руках — ключ к разгадке этого дела, хотя она сама об этом не подозревает.
Он пожал плечами.
— Мэри, идите за Мифлином, — сказал я ей.
Она и Мифлин пошли наверх. Я поднял Сирену и перенес ее на диван. Она по-прежнему лежала, закрыв лицо руками, ее тело содрогалось от рыданий. МакГроу криво усмехнулся, глядя на меня.
— Значит, вы все-таки распутали это дело? Везет же некоторым…
— Уж не обессудьте! Так уж получилось!.. — ехидно сказал я и подошел к Пауле.
— В чем дело, Вик?
— Тьфу-тьфу, детка! Кажется, нам удастся вытащить Пирелли.
Мы ждали. Через несколько минут сверху спустилась Мэри в сопровождении Мифлина.
— Оказывается, это не Дедрик. — Мифлин растерянно посмотрел на меня. — Она говорит, что это Лью Феррис. — Он посмотрел на Мак-Гроу. — Ты ведь знаком с Феррисом? Поднимись-ка и взгляни на этого мертвого парня.
Сержант бросился наверх.
— Она сказала, что это Дедрик? — спросил Мифлин, указывая на Сирену.
Я кивнул.
Через перила перегнулся Мак-Гроу.
— Это — Феррис, абсолютно точно, — крикнул он. — Где тогда Дедрик? — изумился Мифлин. — Спроси ее, пусть расскажет, — ответил я, показывая на Сирену. — Держу пари, что его кости обглодали крысы.
Внезапно Сирена села. Ее лицо было белым как мел, глаза блестели.
— Да, я его убила, — шепотом, почти спокойно призналась она. — И Ферриса тоже я застрелила. Можете делать со мной, что хотите. Мне все равно…
На следующий день, часов в пять, Мифлин пришел в контору. Я сидел за письменным столом и слушал, как Паула распекает Кермана по поводу его парижских расходов. Он только что вернулся из Европы и вручил нам расходную ведомость. Теперь, лежа на диване, он отбивался от нападок Паулы.
— Двадцать долларов за вечер, за одно шампанское! — возмущалась она, размахивая листком у него под носом. — Неслыханно! И в результате — никаких сведений!
Керман пытался улыбнуться.
— Что ты пристала? — взмолился он. — Надо же человеку пожить по-человечески хоть денек-другой!
— Проходи, Тим, — сказал я, спуская ноги со стола. — Я ждал, что ты придешь. Садись. Эй, Джек, хватит валяться, налей лейтенанту виски.
— Это единственное, на что он еще способен, — ядовито заметила Паула.
— Приятно слышать, что мне здесь еще что-то доверяют, — Керман поднялся с дивана и полез за стаканами.
Мифлин сел в кресло напротив моего стола.
— Я думаю, тебе интересно узнать, чем закончилось дело, — сказал он. — Ну и денек был у нас сегодня! Сирена рассказала все.
Керман налил нам виски.
— Представляешь, защищать ее будет Франкон! — начал Мифлин, приложившись к стакану. — Он как раз был у Пирелли, когда я доставил ее в полицию. До чего же ловко этот прохвост переключился с Пирелли на нее, я в жизни не видел ничего подобного! А Пирелли освободили час назад. Брендону страшно не хотелось его отпускать, но ничего не попишешь… Пирелли уже встретился со своей приятельницей, и они собираются приехать сюда, чтобы отпраздновать освобождение.
— Черт возьми! Мы расколем его на вечеринку! — с энтузиазмом заметил Керман.
— И ты оплатишь ее! — не удержалась Паула.
— Так ты хочешь услышать, что рассказала Брендону Сирена Маршленд? — спросил у меня Мифлин.
— Еще бы!
— Так слушай. Ты был недалек от истины. Все неприятности начались с Суоки. Он возненавидел Дедрика с первого взгляда, и, когда тот остановился в доме Маршлендов в Нью-Йорке, порылся в его вещах. Там он обнаружил доказательства брака Дедрика с Мэри Джером.
Суоки хотел предъявить эти улики Сирене, но прежде чем он успел это сделать, ему пришлось выехать вместе с Дедриком в Оркид-сити. Поэтому он оставил эти доказательства в комнате Сирены. Ознакомившись с ними, она наняла самолет и полетела вслед за Дедриком. Они встретились в четыре часа в «Оушн-энд» и отпустили Суоки, который вернулся в Оркид-сити. Сирена обвинила Дедрика в двоеженстве. Он расхохотался и признал, что женился на ней только ради денег. Очевидно, с Маршлендами так разговаривать нельзя — она тут же застрелила его.
На восемь часов у Дедрика была назначена встреча с Барретом и Феррисом. Они вошли в холл через несколько секунд после выстрела и застали Сирену на месте преступления. Баррет сразу унюхал возможность шантажа. Он предложил Сирене покрыть убийство, если она заплатит. У нее не было другого выхода, и она согласилась. Феррис положил труп Дедрика в свою машину и отвез в шахту, а Баррет доставил Сирену на аэродром. Потом они оба вернулись в «Оушн-энд» и, дождавшись возвращения Суоки, убили его. После этого Феррис позвонил тебе и выдал себя за Дедрика. Это произошло в десять часов, и таким образом было установлено время «похищения». Тем самым подтвердилось алиби Сирены, хотя Дедрик был убит на восемь часов раньше. Остальное ты знаешь сам. Узнав о гибели Баррета, Феррис приехал в «Оушн-энд» и заставил Сирену спрятать его. Она подслушала твой разговор по параллельному телефону и поняла, что, если его схватит полиция, ей несдобровать. Она решила убрать его и убедить нас, что это Дедрик. Остальное ты видел… Она вошла в комнату Ферриса, убила его и разыграла сцену самоубийства. Если бы не Мэри Джером, ей удалось бы выйти сухой из воды.
Я покачал головой.
— Вряд ли. Я думаю, Уэддок не стал бы покрывать ее, ведь он знал Дедрика. Кроме того, Сирена допустила ошибку, сказав, что Феррис подслушал мой разговор с тобой. Это меня насторожило. Ведь у него в комнате не было телефона! Это самоубийство показалось мне подозрительным и, главное, очень уж своевременным. Именно тогда я и сообразил, что это не Дедрик… Как ты думаешь, что ждет Сирену?
Тим пожал плечами.
— Наверное — под крылышком у Франкона — ничего! Да-а, громадной властью обладают деньги!..
— А я сомневаюсь, что даже Франкону удастся ее спасти, когда выяснятся все факты. А как дела у Мэри?
— Против нее нет никаких обвинений! Но она будет нашей главной свидетельницей. — Мифлин встал. — Ну, я, пожалуй, пойду. Не буду своим видом портить Пирелли праздник.
Когда он вышел, Керман небрежно спросил:
— А она хорошенькая, эта подружка Пирелли?
— Это тебя не касается! — сурово отрезала Паула, опять доставая расходную ведомость. — Ты подумай лучше о другом: что это за статья расхода — пятьдесят долларов на духи?
Я уселся поудобнее, предвкушая истинное удовольствие от красочных, но малоубедительных объяснений Кермана.
Кранвиль мне не понравился с первого взгляда. Сладковатый запах нечистот проникал в салон моего «паккарда». Вдалеке высокие кирпичные трубы литейного завода выбрасывали густой черный дым, который обрамлял город траурной лентой. Первый же полицейский, встретившийся на улице, был небрит, на его кителе не хватало двух пуговиц. Второй, регулирующий движение, держал в зубах сигарету. На тротуарах, покрытых грязью и обрывками газет, было полно людей. На перекрестках толпились небольшие группки молодежи. Одни читали журналы, другие пытались заглянуть им через плечо. У женщин был хмурый, озабоченный вид. Магазины были безлюдны, хозяева кафе стояли у дверей своих заведений. Во всем чувствовалась какая-то напряженность, возбуждение, плохо скрываемое раздражение.
