и место отправления письма останутся неизвестны.
Следует признать, что эта часть моего плана самая рискованная. Не только потому, что в данный момент Отто Хяркя рассекает в своем каноэ неведомые мне просторы, но и в связи с последствиями, которые должно повлечь письмо. Тем не менее на данном этапе я получу кое-какую помощь от «Финской игры». Вероятность этого, по моей оценке, практически стопроцентная. Саувонен и Лийттокангас с максимальной степенью достоверности являются в этом уравнении не переменными, а константами, и обозначающий их «икс» в данном случае может служить всего лишь коэффициентом.
Ханнес Толкки звонит в восемь утра и прерывает мой сон, который я смотрю, сидя в кресле.
Ночью Толкки поменял и машину, и точку наблюдения, и уверяет, что даже спина у него болит меньше. Но это отнюдь не главная новость. Большего внимания заслуживает прибытие в Конала Саувонена и Лийтокангаса. Господа прошли в здание склада, вышли оттуда и выглядят явно ошарашенными. Полицию они вызывать не стали.
Звоню Эсе.
Доклад Эсы отличается детальностью изложения. Он описывает события точно и в хронологическом порядке: говорит, что грузовик с оборудованием и Кристианом прибыл в указанное место и что Кристиан работает практически так же быстро и увлеченно, как и ночью, объясняя это тем, что теперь он превзошел даже тех, кто просыпается в три. Эса докладывает, что рельеф местности позволяет вести разведку в любых формах. Он особо подчеркивает два последних слова. Затем он сообщает, что Куйсма находится один в своем доме в Марьяниеми и только что принял душ, использовав в огромном количестве дорогой гель, а затем приготовил себе яйца Бенедикт с жареным беконом и голландским соусом. Я не спрашиваю Эсу, как ему удалось все это выяснить, а просто благодарю за хорошую работу.
Снова сажусь за ноутбук. На этот раз письмо отправляется от имени Куйсмы Лохи в «Финскую игру». Лохи сообщает, что теперь он предлагает десятую часть от той суммы, которую предлагал ранее. Тон письма весьма высокомерный. Я помню наши с ним беседы практически дословно, поэтому подбор соответствующих выражений не вызывает у меня затруднений. Быстро отправляю сообщение. Затем жду звонка от Ханнеса Толкки. Мой телефон звонит через семнадцать минут.
Саувонен и Лийтокангас куда-то уехали из Конала.
До этого момента я пользовался телефоном, который в ближайшее время следует уничтожить. Теперь я беру свой аппарат и звоню Осмале.
О дальнейших событиях я узнаю от Эсы в режиме прямой трансляции с места событий. Лийтокангас и Саувонен прибывают в Марьяниеми. Проникают в дом. Возникает потасовка. Вскоре Куйсму Лохи подвешивают за ноги на балконе, выходящем на море. Требуют, чтобы он сознался, где находится «Прыжок лося». Куйсма Лохи грязно оскорбляет их, хоть и висит вниз головой на ледяном ветру, дующем с моря. В это время на место прибывает Осмала. Дверь открыта. Осмала заходит внутрь со стороны улицы и слышит крики с балкона. Саувонен замечает Осмалу, оставляет Лийтокангаса вместе с Лохи, а сам бежит в гостиную, где хватает скульптуру из стали – произведение под названием «Штык» – и бросается с этим штыком на Осмалу. Полицейский выхватывает служебный пистолет и стреляет. Ни один из участников сражения не попадает в цель. Саувонен спотыкается о ножку кресла, пуля Осмалы оставляет отверстие в висящей на стене картине с типичным финским пейзажем. Саувонен, вцепившись в штык, с глухим стоном падает на живот, при этом неудачно попадая острием своего оружия прямо в розетку. В доме гаснет свет. Осмала видит содрогающегося от ударов тока Саувонена и Лийтокангаса, который продолжает опутывать веревкой Лохи. Осмала направляется к Лийтокангасу. Лийтокангас отпускает Куйсму Лохи. Куйсма Лохи обзывает Лийтокангаса идиотом и исчезает из поля зрения. Осмала наводит пистолет на Лийтокангаса.
Эса покидает свой наблюдательный пункт.
Осмала предлагает встретиться, но не в Парке, а в каком-нибудь «другом месте». Он объясняет это тем, что не хочет видеть работы Лауры Хеланто, пока они не закончены. Вполне вероятно, так оно и есть, но опасаюсь, что «другое место» может оказаться управлением полиции. В телефоне на какое-то время повисает полная тишина. Затем Осмала объясняет, куда мне нужно приехать, и я понимаю, что место это находится очень далеко от главного управления полиции в Пасила.
Через шесть дней, прошедших с моего звонка Осмале, когда я порекомендовал ему навестить Куйсму Лохи в Марьяниеми, настала зима.
Я позвонил Осмале около недели назад и честно признался, что владельцы компании «Финская игра» угрожали мне и, вероятно, инвестору Куйсме Лохи. Во время разговора Осмала был крайне скуп на слова, но обещал съездить в Марьяниеми и проверить все на месте.
Теперь же Осмала поджидает меня на берегу маленького лесного озерца.
Пушистый, безупречно белый снежок, лежащий на земле, и яркий дневной свет делают знакомый пейзаж неузнаваемым. Да, я привык видеть его другим. На берегу стоят три автомобиля, один из них – обычный полицейский микроавтобус. Аккуратно паркую в ряд с другими машинами свой служебный фургон «рено» и вылезаю из кабины. День солнечный, холодный и безветренный. Первый снег еще не может удержаться на земле, местами он растаял, оставив лужицы, где-то земля черная и поблескивает от влаги. Обувь у меня совершенно неподходящая для прогулки по сырому лесу, но, с другой стороны, это, наверное, как раз кстати. Я не хочу показывать, что местность мне знакома и я прекрасно знаю, какие тут тропки, как тут холодно и сыро. Я подхожу к Осмале, который стоит у самой кромки воды, и замечаю, что, приветствуя меня, он первым делом бросает взгляд на мои туфли. Я понимаю, какой вопрос мне следует задать.
– Есть какие-то веские основания, чтобы встретиться именно здесь?
Лицо Осмалы становится задумчивым. Мне уже знакома его манера для начала сбивать собеседника с толку – это один из его приемов. Теперь же Осмала неожиданно впадает в глубокую задумчивость, какой раньше за ним не водилось.
– Возможно, вы помните, я рассказывал вам об одном парне, которого мы достали из этого озера, – говорит Осмала и кивает в сторону воды. – У него в кармане еще обнаружили билет в ваш Парк приключений.
Утвердительно киваю.
– И хотя вы, разумеется, не имеете никакого отношения к этому делу, – продолжает он, – мне вдруг совершенно случайно пришло в голову, что раз это место и Парк оказались как-то связаны, мы могли бы здесь заодно обсудить наши дела.
Осмала смотрит на меня, а я на него. Вспоминаю, что шесть дней назад он палил из своего пистолета в пейзаж с видом финского озера на стене, а я украл самого крупного в Европе «лося» и что эти события очень тесно связаны между
